Роберт Крейс - Правило двух минут

Осознав, что сердечный приступ ей не грозит, Кэтрин вытащила телефон и набрала номер матери. Как она и ожидала, сработал автоответчик. Мать регулярно записывала все звонки, чтобы не отрываться от онлайн-покера.

— Мам, это я, сними трубку. Ты дома?

Мать подошла к телефону.

— Все в порядке? — спросила она.

Этим вопросом мать моментально заставляла Поллард занимать оборонительную позицию, поскольку подразумевала, что жизнь дочери — сплошная череда несчастных случаев и драматических ситуаций. Но Поллард была готова к такому повороту и не собиралась сыпать любезностями. Собрав волю в кулак, она перешла к делу.

— Наш кондиционер полетел. А теперь они требуют за ремонт тысячу двести долларов. У меня нет таких денег, мам.

— Кэтрин, когда ты найдешь себе мужчину?

— Мне нужны деньги, а не мужчина, мам.

— Разве я тебе когда-нибудь отказывала?

— Нет.

Поллард опустила телефон. Мать продолжала говорить, но Поллард не разбирала слов. Кэтрин наблюдала, как подъезжает почтовый фургон и почтальон засовывает в ее ящик очередную порцию счетов. На почтальоне был тропический шлем, солнцезащитные очки, шорты, и внешне он походил на участника сафари. Когда он уехал, Поллард снова поднесла телефон к уху.

— Мам, можно у тебя кое-что спросить? — сказала она. — Если я вернусь на работу, ты посидишь с детишками?

Мать ответила не сразу. Поллард тишина в трубке не понравилась. Мама не умела молчать без причины.

— На какую работу? Снова в ФБР?

Поллард подумывала об этом. За восемь лет в ФБР многое должно было измениться. Лос-Анджелес стал горячей точкой, в Федеральном бюро расследований набралось немало дилетантов, так что опытных работников явно не хватало. Пожалуй, сейчас Поллард устроил бы и самый непримечательный пост, хотя все-таки не любой. Кэтрин Поллард три года проработала в элитном подразделении ФБР, занимавшемся ограблениями банков в Лос-Анджелесе, всемирной столице вооруженных налетчиков. Она скучала по работе. По собственной платежеспособности. По тому, что она считала лучшими днями своей жизни.

— Я могла бы стать консультантом по безопасности в одной из банковских сетей или в частной фирме типа «Кролла». Я была хорошим агентом, мам. Наверняка найдутся друзья, которые меня помнят.

Мать снова помедлила с ответом.

— Сколько раз мы уже говорили о том, чтобы я посидела с мальчиками? — спросила она, и в ее голосе зазвучали подозрительные нотки.

Поллард снова опустила трубку, думая, что с ней не все в порядке. Она видела, как почтальон остановился у соседнего дома, затем у следующего. Когда она снова подняла телефон, мать звала ее.

— Кэтрин, Кэтрин, ты меня слышишь? Куда ты пропала?

— Нам нужны деньги.

— Разумеется, я оплачу ремонт кондиционера. Я не могу допустить, чтобы мои внуки жили в…

— Я говорю про то, чтобы выйти на работу. А единственная возможность выйти на работу, это если ты поможешь…

— Это надо обсудить, Кэтрин. Мне нравится представлять, как ты возвращаешься на работу. Ты могла бы встретить кого-нибудь…

— Мне нужно позвонить электрику. Потом поговорим.

Поллард повесила трубку. Она понаблюдала, как уезжает дальше по улице почтальон, и пошла вытаскивать почту. Возвращаясь к машине, она просмотрела корреспонденцию, обнаружила, как и предполагала, счета «визы» и «Мастеркарда», но было и нечто неожиданное: конверт из грубой коричневой бумаги с обратным адресом: Уэствуд, ФБР. Контора, где она служила. Уже много лет Кэтрин ничего не получала из Уэствуда.

Удобно устроившись в машине, она вскрыла конверт и внутри нашла другой, белый. Он был распечатан, как и вся почта, приходившая действительным или бывшим агентам ФБР. Письмо сопровождала узкая полоска желтой бумаги с отпечатанным текстом: «Проверено на токсины и биологическую опасность. Признано годным к пересылке». Спасибо.

На втором конверте был указан незнакомый ей обратный адрес. Кэтрин надорвала краешек конверта, вытряхнула оттуда написанный от руки листок вместе с газетной вырезкой и прочла.

Макс Холмен

Мотель «Пасифик гарденз»

Калвер-Сити, Калифорния 90232

Она запнулась на имени и криво улыбнулась, углубившись в воспоминания о работе с грабителями банков. «О господи! Макс Холмен!» Кэтрин продолжила читать.

Дорогой специальный агент Поллард!

Надеюсь, мое письмо застанет вас в добром здравии. Вижу, вы не отложили его, прочитав мое имя. Это Макс Холмен. Вы арестовали меня за ограбление банка. Пожалуйста, знайте, что я не держу на вас зла и все еще благодарен за то, что вы выступали от моего лица перед федеральным обвинителем. Я успешно отбыл срок, нахожусь под надзором, и меня устроили на работу. Еще раз спасибо за ваши теплые, ободряющие слова — надеюсь, вы их помните.

Кэтрин думала о Холмене с той теплотой, которую полицейский может испытывать к человеку, ограбившему девять банков. Приятно было вспомнить, как ей удалось прищучить Холмена во время его последней авантюры. Макс Холмен славился тем, что проходил даже сквозь хитроумные сети, расставленные элитным подразделением ФБР.

Кэтрин продолжала читать:

Мой сын, Ричард Холмен, работал в полиции Лос-Анджелеса, как видно из прилагаемой заметки. Он и трое других офицеров были убиты. Я пишу вам, чтобы просить о помощи, и надеюсь, вы не оставите меня в беде.

Поллард развернула заметку. Она моментально узнала четырех офицеров, убитых на набережной во время попойки. Она не стала утруждать себя, читая статью, но внимательно посмотрела на фотографии всех четверых. На последней был изображен офицер Ричард Холмен. Его фотографию чья-то рука обвела кружком, рядом стояли всего два слова: МОЙ СЫН.

Поллард забыла, был ли у Холмена сын, да и как выглядит он сам, тоже не могла вспомнить. Она глядела на фотографию, и память постепенно возвращалась. Да, теперь она видела Холмена как наяву: тонкие губы, крепкая шея. Юный Ричард походил на отца как две капли воды.

Поллард покачала головой, думая: «Господи Иисусе, бедолага выходит из тюрьмы, а ему сообщают, что его сын убит. Неужели нельзя было дать человеку перевести дух?»

Кэтрин увлеченно продолжала читать.

…Полиция считает, что им удалось установить личность преступника, но у меня остались вопросы, на которые я не могу получить ответы. Я считаю, полиция все еще относится ко мне как к осужденному, поэтому они не хотят меня слушать. Надеюсь, что вы, специальный агент ФБР, поможете мне докопаться до истины. Вот и все, что мне нужно.

Мой сын был хорошим человеком. Не таким, как я. Пожалуйста, позвоните мне, если решите помочь. Вы также можете переговорить с надзирателем, который наверняка за меня поручится.

Искренне ваш,

Макс Холмен.