Карин Слотер - Без веры

Работай он менеджером в автосалоне — мигом стал бы лидером продаж.

— Ой! — воскликнула Эстер, испуганная неожиданным появлением гостьи. Женщина рассматривала фотографию и явно не знала, стоит ли показывать ее Лене. Наконец решившись, она протянула снимок: с портрета смотрела девочка лет двенадцати с длинными темными косичками.

— Эбби? — спросила Лена, нисколько не сомневаясь, что это та самая девочка, которую Сара с Джеффри нашли в лесу.

Хозяйка взглянула на молодую женщину, будто пытаясь прочитать ее мысли, а потом, отказавшись от своих намерений, вернулась к прежним занятиям.

— Эбби обожает лимонад, — повернувшись спиной к гостье, проговорила она. — Просит делать послаще, а вот мне, наоборот, нравится естественный вкус.

— Мне тоже, — вставила Лена, не потому что это было правдой, а потому что хотела подыграть хозяйке. Едва переступив порог этого дома, она почувствовала себя не в своей тарелке, а проработав в полиции не один год, она научилась доверять первому впечатлению.

Эстер разрезала лимон пополам, вручную отжала и положила на металлическое сито. Обработав шесть лимонов, она наполнила стоявшую под ситом миску.

— Вам помочь? — предложила детектив, вспоминая напитки-полуфабрикаты, которые смешивала в миксере.

— Уже готово, — быстро сказала Эстер, а потом, испугавшись, что гостья обиделась, извиняющимся тоном добавила: — Кувшин в шкафчике над плитой.

Детектив Адамс достала большой хрустальный кувшин, тяжелый и наверняка старинный… Осторожно, двумя руками она поставила его на разделочный стол.

— Здесь так светло, — не зная, что сказать, заметила Лена. Над головой большой люминесцентный светильник, но его даже не включили. Солнце проникало в три больших окна у мойки и два люка над столом. Как и в остальных комнатах, на кухне царил минимализм, и Лена поразилась, зачем себя во всем ограничивать?

— Красиво, правда? — посмотрела в окно Эстер. — Эфраим тут сам все построил.

— Вы давно женаты?

— Двадцать два года.

— Значит, Эбби — первенец?

— Да, верно, — улыбнулась хозяйка, достав из пакета еще один лимон.

— Мы тут двоих детей видели…

— Ребекка и Зек, — продолжала гордо улыбаться Эстер. — Бекка — моя, а Зек — сын Льва от покойной жены.

— Наверное, здорово иметь двух дочек, — чувствуя себя полной идиоткой, проговорила Лена.

— Да, — пытаясь смягчить, женщина раскатывала на доске лимон, — конечно!

Показалось или в голосе действительно не прозвучало особой уверенности?

Лена подошла к окну и взглянула на пастбище: под раскидистым деревом отдыхало целое стадо коров.

— Та ферма по другую сторону дороги… — начала она.

— Принадлежит кооперативу, — договорила за нее Эстер. — Там мы с Эфраимом и познакомились. Он пришел к нам работать — это было после того, как папа купил второй надел — значит, в середине восьмидесятых. Через некоторое время мы поженились и переехали сюда.

— Вам в ту пору было столько же, сколько сейчас Эбби? — предположила детектив.

Эстер подняла глаза, будто такая мысль ей даже в голову не приходила.

— Да, — кивнула она, выжимая еще один лимон. — Я полюбила мужчину и начала самостоятельную жизнь. Весь мир был у моих ног!

— А пожилой мужчина, которого мы встретили… Его, кажется, зовут Коул?

— Да, он давно на ферме, — улыбнулась Эстер. — Папа с ним познакомился много лет назад.

Лена ждала продолжения, но его, увы, не последовало. Как и Лев, Эстер не собиралась рассказывать о своем десятнике, что только подстегивало любопытство детектива Адамс.

Неожиданно, вспомнив проигнорированный Львом вопрос, молодая женщина спросила:

— Эбби раньше из дома убегала?

— Нет-нет, моя девочка не такая.

— А какая она? — спросила Лена, думая, знала ли мать, что дочь беременна.

— Эбби очень любит семью и никогда не совершила бы столь безответственный поступок!

— Порой девушки о последствиях не думают.

— Ну, это больше похоже на Бекку.

— Так Ребекка убегала?

— Эбби никогда не была бунтаркой, — заявила хозяйка, проигнорировав заданный ей вопрос. — В этом отношении она очень похожа на меня.

— То есть?

Эстер уже открыла рот, чтобы ответить, но потом передумала и молча перелила сок в кувшин. Затем пустила холодную воду, чтобы лимонад не получился слишком теплым.

Интересно, женщина от природы так немногословна или тщательно фильтрует ответы, боясь гнева старшего брата? Нужно как-то ее разговорить.

— Я в семье самая младшая, — по сути, Лена сказала правду, хотя их с Сибиллой разделяло всего несколько минут, — и постоянно попадала в разные истории.

Эстер сочувственно хмыкнула, но ничего дельного не добавила.

— Помню, требовала, чтобы меня считали взрослой, и вела себя как дитя…

Миссис Беннетт мельком глянула в длинный коридор и только потом призналась:

— В прошлом году Ребекка убегала. Через день вернулась, но мы все страшно перепугались.

— А Эбби до этого убегала?

Голос Эстер понизился до шепота:

— Иногда она, никому не сказав, уходила на ферму.

— Но ведь это только через дорогу…

— Да. Так что мы не особо расстраивались. Ферма, по сути, продолжение нашего дома. Просто волновались, когда она не появлялась к ужину.

Судя по тону Эстер, происшествия были эпизодическими и случались нечасто.

— Эбби оставалась там ночевать?

— Только вместе с папой и Львом, они у Мэри останавливаются. Мама умерла, когда мне было всего три…

— Кто такая Мэри?

— Моя старшая сестра.

— Старше, чем Лев?

— Нет, Лев самый старший. После него Мэри, затем Рейчел, Пол и я.

— Это же огромная семья! — воскликнула Лена, решив, что многодетная мать умерла от изнеможения.

— У папы не было ни братьев, ни сестер, поэтому он хотел много детей.

— Это ему принадлежит ферма?

— Да, большая часть, а остальное — инвесторам, — объяснила Эстер и, открыв шкафчик, достала полуторакилограммовый пакет сахара. — Папа основал ее более двадцати лет назад.

— Мне казалось, кооперативные фермы принадлежат пайщикам. — Лена постаралась выразиться как можно дипломатичнее.

— После двух лет работы пайщиком может стать любой человек, — пояснила хозяйка, отмеряя полную чашку сахара.

— Откуда ваши работники?

— В основном из Атланты. — Эстер стала мешать лимонад большой деревянной ложкой, чтобы сахар скорее растворился. — Некоторые из них — сезонники, им нужно сменить обстановку всего на пару месяцев. Другие хотят начать новую жизнь и остаются навсегда. Мы называем их «душами», потому что у них мертвые, пропащие души. — Миссис Беннетт кисло улыбнулась. — Никаких иллюзий я не питаю: многие явно скрываются от закона. Поэтому в полицию обращаемся только в крайнем случае. Мы хотим помочь, а не спрятать, потому что среди наших рабочих есть даже склонные к домашнему насилию. Нельзя же кого-то покрывать, а кого-то сдавать, нужно занять жесткую позицию.