Федор Московцев - Сбывшееся ожидание

Андрей закрыл глаза, чтобы прогнать видение. Но перед внутренним взглядом возник всё тот же Хмарук, похожий на кролика в луче автомобильных фар, в глазах которого застыла мольба о пощаде, напрасная мольба, ведь смерть презирает цепляющихся за жизнь; а рядом Вексельберг, чья жизнь оборвалась раньше, чем он смог сообразить о грозившей опасности – так пожелал бог, ибо Вексельберг слишком утруждал глаза, устремив их в небо, а земля не была в пределах его глаз… Потом они оба исчезли, окруженные молочной мягкостью уходящего дня, и в таком виде, неверном и призрачном, напомнили некоторые образы воображения, прежде возникавшие в сознании Андрея. В таком освещении чувствовался только что исчезнувший солнечный луч, оставивший в этом воздухе почти неуловимый, но несомненный след своего медленного растворения. Почему-то две фигуры привиделись в сумерках, которые ещё не наступили. Сумерки – это сейчас, а тогда был полдень.

Усилия памяти незаметно переходили в нечто другое, более привычное. Да, столько всего произошло за минувший год, что строгому мужчине не грех и всплакнуть. Правда, львиная доля всех впечатлений начисто выветривается из памяти. А что в остатке?!

Он очнулся, когда почувствовал, что сползает с кресла. Спать в кресле, да ещё в одежде? Он взял телефон и набил Тане сообщение: «Детка, осторожней со стволом. Отдай Волкорезову а еще лучше выбрось в Волгу». Затем поднялся и пошёл в спальню. Только половина пятого, ему хватит двух часов, чтобы проспаться, а потом он поедет домой, в семью – к Мариам и Алику.

Снег, нападавший вчера, стремительно таял, а с утра зарядил дождь. Непрерывный ливень, образуя серые завесы, словно навсегда смыл с неба продрогшее солнце. Безмолвные свинцовые тучи сковали небо.

День клонился к сумеркам, покрывавшим улицы мутно-серым саваном.

Леночка Шаабан торопилась – перед занятием по арабскому языку ей нужно забежать на педикюр, а потом, если останется время, заскочить в недавно открывшийся дискаунтер на проспекте Большевиков – там должны подвезти новую партию фирменной уцененки. Как назло, в этот вечер все кавалеры куда-то подевались, никто не может организовать трансфер на машине, а то можно было бы заехать в самый крупный дискаунт-центр на Синопской набережной, куда общественным транспортом никак не добраться.

Ренат вечно занят, Андрей задерживается в командировке (никогда не укладывается в заданные им самим временные рамки, надо его проучить), и Леночка вынуждена была познать не только бессмысленную скуку – отсутствие развлечений, но и унизительные ограничения – экономия, социальные парикмахерские, покупка шмоток на распродажах, опять же езда на общественном транспорте.

«Вот приедет Андрей…» – от этой мысли у неё заныло внизу живота. Она вспомнила, как грубо он взял её и стала продумывать сценарий сегодняшней встречи.

«Может, поиграть в уси-пуси, телячьи нежности… нет, не стоит, нечего ему расслабляться. Чтобы научить пунктуальности, крепче привязать и получить от него всё что нужно – необходимо держать дистанцию».

Общение с Андреем определило новый в существовании Леночки угол зрения на жизнь, новые приоритеты и задачи. До него она влачила бессмысленное сумеречное существование, разменивалась по мелочам – просто не ведала, что можно жить по максимуму. Точнее, не знала, куда приложить свою кипучую энергию. Теперь знает. И, начиная с той памятной ночи в гостинице «Украина», и продолжая нынешней… и последующими…

…в этом месте размышлений у неё снова заныло внизу живота, и она решила, что сегодня ночью не будет долго сопротивляться.

… она прониклась уверенностью: начиная с этого дня её жизнь будет развиваться в самой тесной связи с жизнью Андрея Разгона и его компании. А учитывая историю с векселями, насчет своего участия в которой Леночка не строила иллюзий…

Эти сумерки, день, ночь, принадлежат ей – сегодня она намерена решительно поговорить с Андреем. У ней не осталось никаких сомнений, что он пойдет на все её условия.

Выпорхнув из подъезда, она сделала несколько шагов и остановилась – прямо перед ней из темноты возникла грузная сильная мужская фигура. Парень во всём кожаном был настроен явно недружелюбно.

Приятные мысли испарились.

– Ты?! – испуганно выдохнула она.

Краем глаза она заметила старый ржавый Форд Скорпио, стоящий под окнами прямо в палисаднике; утром она слышала, как ругались соседи по поводу хамов, поломавших все кусты.

– Не ждала меня, ёпта! – расплылся в улыбке парень в коже, глаза которого зажглись простой человеческой радостью.

Как быстро стемнело! Когда она выглядывала в окно, было еще светло. Казалось что темнота обусловлена не заходом солнца, а сгустившимся мраком черных туч. Вокруг стояла совершенная тишина, и звук шагов, послышавшихся сзади, показался тревожно громким. По-воловьи выпуклые глаза парня в коже уже смотрели сквозь неё на того, кто подкрался сзади. Тут её что-то ударило по голове с необыкновенной силой, и она потеряла сознание.

Не благополучной идиллией, как это она нарисовала в своём воображении, а трагическим содержанием – содержанием межличностных конфликтов – определился исход нынешнего вечера. Круг превращений девочки, открывшей когда-то внутри себя сказочный Эдем, естественным образом замкнулся. Эти сумерки, вечер, возможно часть ночи принадлежали ещё ей, а завтра она будет безмолвна, как эти свинцовые тучи.

Конец пятой книги. Продолжение следует.