Жозе Джованни - Отлученный

Дверь была заперта. Ла Скумун обошел дом и постучал в окно дальней комнаты. За грязным стеклом появилось лицо хозяина.

Он сделал Ла Скумуну знак вернуться к парадной двери и впустил в дом.

– Привет, Миг, – сказал он. – Дрых?

– Сейчас тихий час, – зевнул тот.

В жизни Мигли было много таких часов. Оба мужчины уселись в дальней комнате.

– А где малышка? – спросил Мигли, рисуя в воздухе изгибы.

– Вяжет.

– Ха-ха-ха! – проскрежетал его собеседник.

– Я должен привезти Женевьев Аде, – сообщил Ла Скумун, поглаживая ящик шарманки.

– Когда он выйдет?

– Он не выйдет.

– Ясно, – грустно произнес Мигли.

– У тебя нет соображений насчет того, где ее поселить? В отель нельзя.

Тусклые глаза Мигли скользнули по мебели, по стенам и полу. Даже если он переедет в более приличное место, он все равно никогда не решится предложить свою халупу сестре их друга.

– Ладно, – вздохнул Ла Скумун. – Ей придется найти общий язык с Мод.

Присутствие Женевьев осложнит их жизнь, но с такой тигрицей как Мод и со всеми действиями, которые придется предпринимать для освобождения Аде, жизнь и так нелегка.

– Две женщины всегда найдут общий язык, – заверил Мигли.

Ла Скумун мысленно спросил себя, знает ли Мигли о чем говорит, когда рассуждает о женщинах. Он подтянул к себе шарманку и нежно, с осторожностью покрутил ручку. Зазвучала мелодия. Мигли без единого слова сменил друга, и тот лег на диван. Постель была прикрыта разноцветным грубым одеялом. Он рассеянно провел по нему рукой и закрыл глаза.

Ла Скумун чувствовал, как нехитрая мелодия несет умиротворение его душе. Он как будто начинал жить другой жизнью, далекой от толпы и страхов.

– Миг, заведи мне песенку рыбака. Знаешь, ту, где он хотел иметь свою лодку.

И шарманка затянула новую мелодию.

Отец и мать Ксавье Аде после рождения сына обосновались в Лионе. Отец работал почтальоном.

На Корсику они ездили только в отпуск. Ксавье не любил Лион. Кроме того, его совсем не радовала перспектива однажды поступить на государственную службу. Ему вообще не нравилась необходимость где-то постоянно работать. Ксавье отправился в другие края, против всех ожиданий остался жив, но вот судьба зашвырнула его в марсельскую тюрьму по обвинению в убийстве.

Его мать умерла молодой, и вдовец Аде, оставив работу на почте, зажил в свое удовольствие: в бесконечные часы свободы, которую оставляет пенсия, он охотился.

Дочь, Женевьев, отказалась последовать за ним на Корсику, и старик жил один. В деревне девушке скучно, особенно, если она мечтает об удаче, которая все никак не приходит.

Зато в городе удача есть повсюду. Ее не видно, но точно известно, что она там. Это вселяет надежду.

Ксавье нашел Женевьев работу продавщицы в цветочном магазине на улице Антиб в Канне. Она хорошо зарабатывала, а выходы «в свет» ей ничего не стоили, потому что она была очень хорошенькой. Утром, среди цветов, она производила сногсшибательное впечатление.

Прохожие – главным образом мужчины – всегда останавливались посмотреть на нее. В цветах есть своя поэзия.

Ла Скумун не помнил, чтобы он хоть раз в жизни покупал цветы. Однако, есть мужчины, которые приносят букеты с непонятным изяществом. Ла Скумун открыл стеклянную дверь. Магазинчик весь был из стекла и зеркал, и весело пестрел подвешенными под потолком горшками с цветами.

Он сразу узнал Женевьев, хотя за три года она сильно изменилась. Стала еще красивее, если такое вообще было возможно.

Она на мгновение замерла, увидев его, но тут же вновь сосредоточила все свое внимание на покупателе, которого в тот момент обслуживала.

– Вы выбрали, месье? – осведомилась женщина, вышедшая из заднего помещения магазина.

– Нет, нет, мадам, это ко мне, – вмешалась Женевьев.

– Хорошо, – сухо произнесла хозяйка.

Ла Скумуну было слегка не по себе. Покупатель никак не уходил. Он хотел, чтобы цветы доставили адресату на дом и, стоя перед кассовым аппаратом, искал в бумажнике визитную карточку. Женевьев терпеливо ждала – ей нужно было записать адрес.

Хозяйка стала разглядывать Ла Скумуна, но он перехватил ее взгляд и уставился на нее так, что женщина заерзала на табурете и принялась без всякой цели перелистывать каталог.

Наконец, покупатель ушел.

– Здравствуйте, Женевьев, – шепнул Ла Скумун.

– Здравствуйте, Робертс Вот это сюрприз!

Они обменялись рукопожатием. Женевьев слегка улыбнулась, но ее улыбка почти тотчас исчезла. Видимо, она поняла, что дела у Ксавье идут неважно.

– Когда у вас обед?

– Через час.

– Я за вами заеду, так будет удобнее поговорить.

Он бросил взгляд на хозяйку магазина.

– Случилось что-то серьезное? – насторожилась Женевьев.

– Нет, все в порядке, – успокоил ее Ла Скумун и вышел.

Не верилось, что на дворе зима. Мужчины были в легких летних костюмах, а хорошенькие женщины – в пляжных нарядах, от которых так же, как и летом, пестрела вся улица.

Женевьев, как и Мод, могла совратить даже святого. И Ла Скумун вдруг мысленно спросил себя, как к ней отнесется Мод.

Он даже не задумывался, согласится ли Женевьев поехать в Марсель, потому что по опыту знал: ответы на важные вопросы находятся сами собой.

В назначенное время он ждал Женевьев. На ней было облегающее серое платье из джерси, на плечи спадали русые волосы. Он обратил внимание на то, что ее туфли хорошо сочетаются с сумочкой, хотя обычно не замечал таких деталей.

– Вот и вы, – сказал он.

Она отнеслась к его словам как к комплименту. Тому, кто хорошо знал Роберто Ла Року, было ясно, что данную фразу следует понимать как:

«Вы очень красивы, и я счастлив, что нахожусь рядом с вами».

– Ну, объясните скорее, в чем дело! – попросила она.

Они шли к порту. Не все небо было ярко-голубым. Над морем вырисовывалось большое серое пятно, которое у самого горизонта сливалось с водной гладью.

– Вас хочет видеть Ксавье.

– У меня только один выходной: воскресенье.

– Он просит вас приехать в Марсель.

– Тогда – в следующее воскресенье?

Он взял ее под руку, и они свернули на Круазетт.

– Поймите, ехать надо немедленно. Мы должны вернуться в Марсель вместе.

– Вы от меня что-то скрываете! Ксавье болен?

– Вы нужны ему. Я приехал вытащить его из неприятностей, но дело осложнилось.

– Он написал, что ничего не сделал и что его скоро выпустят.

– Как сказать. Я же говорю: дело осложнилось.

– Послушайте, Роберто, вы знаете, что я ничего не понимаю в подобных делах. Что мне делать в Марселе? У меня там нет ни работы, ни жилья.

– Вы остановитесь у меня, работать вам не придется. Без вас мне его не вытащить. Вам он расскажет все. Я встречался с его адвокатом, но не слишком ему доверяю. Этот город не такой, как остальные. Не знаешь, куда наступить, чтобы не упасть.