Жозе Джованни - Второе дыхание

Послышался смех. В тот момент, когда Мирей и Пупон выходили из бара, Гю и Альбан проезжали Триумфальную Арку.

– Патрон здесь? – спросил Пупон, когда они оказались на улице.

– Да, – ответила Мирей бесцветным голосом. – Улица блокирована полицией.

Она взяла его под руку, а Пупон покрыл ее своей в знак примирения. Они присоединились к Бло и Годфруа, сидевшим в кафе. У Бло был расстроенный вид.

– Полагаю, теперь ты знаешь, что он из себя представляет, – сказал он Мирей.

Но та была еще слишком поглощена опасностью, которая грозила Пупону.

– Я видел Альбана, – сообщил Годфруа. – Он осматривал заднюю дверь.

По улице неторопливо, как река, двигались прохожие. Бло решил, что народу чересчур много.

– Когда начнется стрельба по живым мишеням? – осведомился Пупон.

Риччи уже дважды выходил, чтобы положить вещи в свой «форд», стоявший в нескольких метрах от бара. В это время черная машина, управляемая Альбаном, проезжала по Елисейским Полям.

– Покажи мне улицу, – сказал Гю. – Не останавливайся.

Городские артерии кишели машинами. На площади Этуаль «пежо» застрял в пробке. Гю не мог прийти в себя. Последний раз он ездил на машине в 1947 году – никакого сравнения. Гю не узнавал города.

– Первая улица налево после этой, – предупредил Альбан.

Гю выглянул из окна машины. Толпа пешеходов, переходивших проезжую часть, закрывала обзор. За ними виднелась улица, заполненная машинами и людьми.

– Сколько народу! – сказал Гю. – Тут не проскочить.

– На следующей улице движение меньше, – сказал Альбан.

Гю увидел, что Альбан прав.

– Развернешься на площади Елисейских Полей, – велел он.

Гю проверил, что дослал патрон в патронник каждого из его пистолетов, и снял оружие с предохранителя. Он решил воспользоваться «кольтом» и сунул его во внутренний карман пальто. «Пежо» тем временем развернулся на площади Елисейских Полей и остановился на красный свет на улице Франклина Рузвельта.

Вдруг Гю почувствовал, что ему стаю не по себе. Он провел рукой по моментально вспотевшему лбу. «Пежо» тронулся с места, снова остановился, прежде чем влиться в поток автомобилей, двигавшихся вверх по Елисейским Полям. Через несколько секунд Гю выйдет, чтобы прикончить Риччи. Его сердце сжалось, как в приходившем иногда кошмарном сне, когда сердце стискивали когти орла. Он вскакивал весь в поту и сидел на кровати, прижимая одну руку к груди, а другую к мокрому лбу.

– Подъезжаем, – объявил Альбан.

На Гю навалилась вся враждебная тяжесть окружавшего его мира. Он посмотрел на затылок Альбана так, словно видел его в последний раз.

– Это было бы слишком глупо, – прошептал он, нагнулся вперед и сжал рукой плечо друга. – Гони, я не пойду.

Альбан выполнил приказ, не размышляя, и, воспользовавшись просветом в потоке машин, перестроился в левый ряд. Два человека, которых Бло поставил в конце улицы Вашингтона, чтобы перекрыть ее по его сигналу, делавшие вид, что ждут автобус, увидели, как черный «пежо 403» свернул налево.

– А потом будут говорить, что много аварий, – сказал один.

– Это не наше дело, – отозвался второй.

В конце улицы Альбан успел проскочить на зеленый свет и выехал на авеню Фош. В зеркале заднего обзора он видел бледное лицо Гю.

– Ты что-то заметил?

– Нет, – ответил Гю. – Но мне стало плохо.

Он опустил стекло и вдохнул воздух. По мере того, как они удалялись от бара, он чувствовал, что оживает.

– Я старею.

– Со мной тоже такое бывало, – сказал Альбан. – В таком деле надо полагаться на свои чувства.

До Монружа они больше не обменялись ни словом. Гю дождался, пока Альбан отвлечет внимание консьержки, и проскочил вверх по лестнице. Он с удовольствием принял бы хорошую ванну, но ограничился тем, что сунул голову под струю из крана. Гордиться собой не было причин. Альбан ходил по комнате из угла в угол, как зверь в клетке. Ксавье не приходил домой обедать; он ел в столовой. Альбан пожалел, что его нет, потому что не знал, что сказать Гю. Он смотрел, как тот выкладывает оружие на стул.

– Мне лучше купить игрушечные, – сказал Гю, упал прямо в одежде на кровать и отвернулся к стене.

Альбан даже не снял шляпу. Он подумал, что лучше оставить Гю одного и дать ему отдохнуть.

– Цыганка сообщит новости, и мы будем знать, что делать, – сказал он и ушел.

Альбан поехал на авеню Монтень той же дорогой: через площадь Этуаль, потом по авенго Марсо, улице Галиле и улице Верне до авеню Георга Пятого, остановил машину и положил «парабеллум» в бардачок.

Ему не терпелось узнать, уехал Риччи или нет. Машины Джо перед баром не было. Место было еще свободно. Альбан заметил идущего ему навстречу комиссара Бло и приложил палец к шляпе.

– Привет, комиссар, – сказал он.

Бло вышел из кафе, чтобы разрешить своим людям уйти с постов. Риччи уехал, и было ясно, что ничего не произойдет.

– Милейший Альбан! – произнес Бло. – Гуляешь?

Альбан подумал, что предчувствие не подвело Гю; ему будет приятно узнать об этом.

– Гуляю, – ответил Альбан.

– Я тоже, – сказал Бло. – Если хочешь, можем пройтись вместе.

Он показал в сторону Елисейских Полей.

– Если хотите, – согласился Альбан.

И они пошли, плечом к плечу, как друзья. На улице людей стало меньше; время обеда.

– Передай мое почтение твоей очаровательной хозяйке, – сказал Бло.

– Она уехала.

– Черт! Уже?

– Ей все надоело, – ответил Альбан тягучим голосом, мысленно спрашивая себя, один ли Бло или вокруг полно ищеек.

– И надолго она уехала? – поинтересовался комиссар.

– Не знаю, – ответил Альбан. – Никто не знает. Она тоже. Просто уехала. Сказала, что поедет куда глаза глядят.

Они прошли мимо бара Джо.

– Все уезжают, – произнес Бло. – Это невежливо. Этот вот отправился на Корсику.

Он указал кивком на бар.

– Ему повезло, – ответил Альбан.

– Очень точное слово, – согласился комиссар. – А ты остаешься?

– Надо заниматься баром Цыганки, – сказал Альбан.

Они вышли на Елисейские Поля. Инспекторы, которые видели, что начальник идет со знакомым некоторым из них длинным типом, не приближались.

– Если тебе на авеню Монтень, то могу подбросить, – предложил Бло. (Молчание длилось довольно долго.) – И никаких сведений о некоем Гюставе Минда. Штиль на всех направлениях.

– У нас таких называют одиночками. Он – как старый вепрь. Такого трудно найти, а если его и удается взять, то он обязательно прихватит с собой на тот свет двух-трех собак.

– Мне не слишком хочется искать его, – вздохнул Бло.

– Понятное дело, – отозвался Альбан, подумав о пушках Гю.

Они подошли к площади Елисейских Полей.

– Мне на ту сторону, – сказал Альбан.

– Отлично. А я отсюда прослежу, чтобы с тобой ничего не случилось при переходе. Это было бы грустно.