Владимир Константинов - Жестокие игры

— Что он делает сейчас? — спросил полковник.

— Судя по храпу, спит, товарищ полковник.

Рокотов обвел взглядом присутствующих.

— Брать киллера будем после получения им пистолета. За операцию отвечает... Колесов. Сделаете это, когда киллер выйдет из номера на обед. Вряд ли он возьмет с собой пистолет. Так что, все должно быть нормально.

— А сами вы, Владимир Дмитриевич? — спросил Сергей.

— У меня другое задание, — усмехнулся полковник. — Мы с Ивановым будем склонять Леонтьева к сотрудничеству.

— Что делать с киллером после его задержания? — спросил Колесов.

— Доставите на допрос к Истомину. Тот будет ждать. — Рокотов встал. — Все. Я, пожалуй, пойду, — и направился к двери. Около нее, что-то вспомнив, обернулся, строго взглянул на Беркутова. — Если вы, майор, ещё что-нибудь подобное... То пеняйте на себя. Будете наказаны. Ясно?

Но Беркутов ничего не ответил.

— Вы почему молчите, майор?

Беркутов разыграл на лице удивление и обиду.

— Но вы ведь сами давеча лишили меня слова! Или я опять что-то придумываю?!

Полковник покрутил головой, будто бык, прежде чем начать атаку на матадора, проговорил:

— Я отменяю свой приказ. Вы поняли то, о чем я говорил?

— В общих чертах, господин полковник.

— Этого пока достаточно. Думаю, что детали вам объяснят ваши товарищи. Желаю успеха. До свидания!

Едва за полковником захлопнулась дверь, как Сергей Колесов набросился на друга:

— Ты что уже вообще?! Обнаглел! Совсем оборзел!

Беркутов пожал плечами, усмехнулся и обратился к Дронову:

— Заметь, Юра, стоит только его, — он кивнул на Сергея, — назначить начальником, то он сразу же становится не только невозможным, но даже несносным — начинает кричать, оскорблять. А если дать ему настоящую власть? Он же половину народонаселения упрячет в тюряги.

Но на этот раз и Дронов Дмитрия не поддержал. Сказал с сожалением:

— Напросишься ты когда-нибудь, Дима! Здорово напросишься!

— Это точно, — вынужден был согласится Беркутов.

Киллера они взяли без всяких осложнений. Тот настолько был удивлен, что потерял дар речи. Вновь обрел его уже в машине и принялся материть весь белый свет, а «ментов» — в особенности. Словом, операция прошла успешно.

Учитывая, что Леонтьева всегда окружают телохранители, приглашение его на встречу, могло быть чревато непредсказуемыми последствиями. Можно было конечно вызвать его в прокуратуру. Но этот вариант нас не устраивал, так как в данном случае, ещё труднее было бы скрыть факт нашей с ним встречи. А афишировать её было ни в наших и ни в его интересах. После долгих раздумий, решили, что пригласить его должен будет Башутин. Лишь он мог сделать это тихо и незаметно.

И теперь мы с Володей Рокотовым сидели на милицейской консперативной квартире и ждали Башутина с Леоньевым. Светлана готовила на кухне кофе для дорогих гостей.

Рокотов посмотрел на наручные часы, сказал озабоченно:

— Десять минут третьего. Что-то запаздывают.

Не успел ещё смолкнуть звук его голоса, как в дверь позвонили.

— Света! — окликнул я свою «невесту».

— Слышу, — отозвалась та и пошла открывать дверь. Послышалось щелкание замка, скрип открываемой двери и радостный голос Светланы: — Владислав Юрьевич! Вот приятная неожиданность! Здравствуйте!

— Здравствуте, Светлана Анатольевна! — раздался растерянный голос Леотьева. — Но я, собственно, не совсем... Не совсем понимаю. Павел Владимирович, может быть объясните?

— Все очень просто, Владислав Юрьевич, — ответил Башутин. — Светлана Анатольевна давно с нами сотрудничает.

— Как! — удивленно воскликнул Леонтьев. — Светлана Анатольевна, это действительно так?!

— Да, Владислав Юрьевич.

— Ах, какая приятная неожиданность! Так значит у вас с Ивановым — это специальная операция?!

— Вроде того, — ответила Светлана.

— Какие вы молодцы! А я грешным делом думал — как же так, такая девушка и, вдруг, какой-то следователь!

Последние его слова мне очень не понравились.

— Да вы проходите в комнату, Владислав Юрьевич, — сказала Светлана. — Я уже и кофе приготовила.

— Кофе — это хорошо. На радостях можно кое-че... — В этот момент Леонтьев увидел нас с Рокотовым и фраза застряла у него в горле, а лицо выразило растерянность, растерянность и ничего, кроме растерянности, стало жалким, несчастным и некрасивым. А самого обладателя столь несимпатичного лица обуял такой ужас, что он забыв все на свете и окончательно потеряв голову, дернулся было бежать куда подальше, но, натолкнувшись на крепкую грудь Башутина, окончательно сник, захныкал: — Что все это значит?! Я буду жаловаться!

— Ба! Какие люди! — воскликнул я, вставая и, раскрыв объятия, пошел навстречу Леонтьеву. Сграбастал и принялся тискать, приговаривая. — Рад! Несказанно рад нашей встрече! Не чаял встретиться. Ждал, ждал вашего звонка. Не дождался. Решил вот сам, так сказать. Вы уж извиняйте, ежели что не так.

— Ну зачем вы так, — жалобно промямлил несчастный Леонтьев. Нет, он не был героем. Ага. У мафии с кадрами явная напряженка. Точно. Брать подобное чмо на должность шефа службы безопасности — это вообще не надо головы иметь.

— Не понял. Что — зачем, Владислав Юрьевич?

— Зачем вы этот пошлый спектакль?! Зачем? — Ноги у Леонтьева уже отказывались выдерживать тяжесть грузного тела. Он едва доковылял до дивана и рухнул на него, как подкошенный. — Что вам от меня надо?

— Мне?! — «удивился» я. — Собственно у меня все есть. Вот с Павлом Владимировичем Тонковым, а вернее, с бывшим капитаном спецназа Виктором Михайловичем Башутиным мы уже долго и плодотворно сотрудничаем. Он вам сам может это подтвердить. Успешно работаем мы и с вашим «командующим» первым, так сказать, рубежом обороны воровским авторитетом Афанасием Ефимовичем Ступой по кличке Туча. Через полчаса он сам вам сможет это засвидетельствовать «под присягой». Если вы, Владислав Юрьевич, лелеете надежду на приглашенного вами из Москвы киллера, то можете сразу оставить её в этой комнате. Он уже арестован и препровожден куда следует.

— Зачем же тогда все это? Когда вы все... Уже все знаете? — проговорил в отчаянии Леонтьев и, вдруг, заплакал, жалко, по-бабьи причитая: — Это все! Это конец!... Крах! Крах всему! Что же делать?! Что делать?!

Светлана принесла с кухни стакан с водой, протянула его Леонтьеву, проговорила сочувственно:

— Выпейте, Владислав Юрьевич, успокойтесь.

— Спасибо, Светлана Анатольена, — благодарно проговорил Леонтьев, схватил стакан и принялся жадно пить воду, а зубы его дробно выстукивали о край стакана мелодию трусости и слюнтяйства.

Тьфу ты! И глядя на него, мне вспомнился анекдот. Армянское радио спрашивают: «Что такое — черт те что и сбоку бантик?» Немного подумав, армянское радио отвечат: «Обнаженный мужчина в профиль». Авторы анекдота все больше видели вот таких вот мужиков. Ага.