Дон Уинслоу - Конвоиры зари

Все это и стало предметом беседы, которую завели конвоиры зари, возвращаясь со скучной демонстрации протеста. Утомившись, они решили посмотреть на катающихся собак.

— А ты когда-нибудь собак из воды вытаскивал? — спросил Бун Дэйва.

— Нет. Псы в основном умнее людей.

— И сцепление с водой у них лучше, — добавил Джонни. — Плюс центр тяжести ниже и четыре ноги на борде вместо двух.

— Лапы, — поправила Санни.

— А?

— Не ноги, а лапы, — повторила она.

— Точно.

— Зато они грести не умеют, — взревновал к успеху друзей человека Шестипалый. До сих пор он обладал гордым титулом «самого пальцатого сёрфера».

— Собаки не умеют грести? — не поверив своим ушам, переспросил Прибой.

— Нет, — уверенно заявил Шестипалый.

— Ты когда-нибудь слышал о такой технике плавания, которая называется «по-собачьи»? — невинно поинтересовался Прибой.

— Это как дети обычно плавают, что ли?

— Именно.

— Слышал, конечно.

— Как думаешь, откуда пошло это название? — спросил Прибой.

Шестипалый на несколько секунд призадумался.

— Но они ведь не могут грести на борде, вот я о чем. Изначально ведь не предполагалось, что собаки будут заниматься сёрфингом.

— А веревочка, которая связывает твою щиколотку с бордом? — продолжал Прибой. — Знаешь, как она называется?

— Поводок, — ответил Шестипалый.

— Вот именно, — подытожил Прибой.

Все немедленно заключили, что если бы собаки умели грести и лежа на борде, то тогда в сёрфинге им не было бы равных. Собаки ведь никогда не падают — просто спрыгивают с доски, подкатившись к берегу, отряхиваются и с нетерпением ждут следующей поездки.

— Прямо как ты, — улыбнувшись, сказал Дэйв Прибою. — Спрыгиваешь, стряхиваешь воду с шерсти и опять идешь кататься.

Прибой славился густой шерстью, покрывавшей все тело.

— Вот люди все ищут снежного человека где-то в лесах, — подлил масла в огонь Джонни, — а могли бы просто приехать в ПБ и поискать его на пляже.

— «Снежный человек на сёрфе», — продекламировала Санни. — Типичный фильмец для одиннадцати часов вечера.

Они посидели на пляже еще немного, посмотрели на собак, покидали им фрисби. Затем отправились на Ньюпорт-авеню, где обнаружили, что выступающие против «Старбакса» уже устали сидеть на тротуаре и разбрелись кто куда в поисках других тротуаров и, возможно, даже чашечки кофе для восстановления сил.

Одним словом, Оушн-Бич не может не понравиться.

Бун свернул на Брайтон-авеню, припарковался у входа в четырехэтажное здание, где находилась квартира Анджелы Харт, и повернулся к Петре.

— Знаю, знаю, — не дала она ему открыть рот. — Ждать в кабине.

— Ты представитель судебной власти, — сказал ей Бун, перелопачивая гору хлама в задней части фургона в поисках инструментов. — Неужели ты и вправду хочешь присутствовать при взломе и проникновении? Останься лучше здесь, на стреме.

Бун выудил из кучи тонкую металлическую фомку.

— А что мне делать, если я замечу что-нибудь необычное? — подала голос Петра.

— Предупреди меня, — вылезая из машины, ответил Бун.

— А как?

— Ну, посигналь, что ли, не знаю.

— А сколько раз? — продолжала уточнять Петра.

— Да посигналь просто, и все, ладно?

Бун вошел в здание и поднялся на третий этаж. Он был готов вскрыть замок квартиры, но обнаружил, что его уже кто-то опередил. Несколько секунд Бун прислушивался, не выдаст ли взломщик себя шумом, но в квартире стояла тишина. Если только взломщик сам не услышал, как я поднимаюсь по лестнице, хмыкнул он про себя, и не прячется сейчас за дверью с дубинкой в руках.

Бун приоткрыл дверь на пару сантиметров, затем быстро захлопнул ее обратно. Вроде ничего подозрительного. Он пинком широко распахнул дверь и ввалился внутрь, готовый ко всему.

Тишина.

Кем бы ни был таинственный взломщик, он уже ушел. И это плохо — возможно, он забрал Тэмми с собой.

Буна охватило дурное предчувствие.

Убийцы редко изменяют своему почерку. Парень, убивший и сбросивший с балкона не ту женщину, скорее всего постарается исправить свою ошибку, и тогда его жертвой станет еще одна женщина, которую он тоже убьет и точно так же сбросит с балкона.

Бун заметил, что в маленькую гостиную ведет скользящая дверь. Она была приоткрыта, и Бун мог видеть, как легкий ветерок колышет занавеску.

Пробежав через комнату, он вышел на балкон и посмотрел вниз.

В крошечном садике ничего не было.

В том числе переломанного и распластанного женского тела.

Бун глубоко вздохнул и отступил в глубь комнаты. Это была типичная для Сан-Диего квартирка — однокомнатная конура, в которой гостиную от кухоньки отделяла лишь барная стойка. Вся мебель — из «Икеи». Следы борьбы, как отметил бы Бун в бытность свою копом, отсутствуют. Все аккуратно и чисто — никто не скидывал журналы с кофейного столика, не тащил тело по синему ковру.

Если Тэмми кто-то и увез, то без малейшего сопротивления с ее стороны. А она бы и не сопротивлялась, подумал Бун, особенно если они наставили на нее пушку.

Плохие новости состояли в том, что взломщик оставил квартиру нетронутой. Он не пытался выяснить, где находится Тэмми. Может, потому что застал девушку на месте.

Бун прошел на кухню. Стеклянная чаша в кофеварке больше чем наполовину была заполнена ароматной жидкостью. Красный огонек говорил о том, что кофеварка еще работает. На стойке поблескивала полупустая чашечка из-под кофе с молоком, на боку которой красовались улыбающиеся гиппопотамы с красными воздушными шариками в лапах. На маленькой оранжевой тарелке лежала половинка тоста без масла.

Рядом стоял небольшой пузырек лака для ногтей.

Не закрытый, а всего лишь прикрытый колпачком.

Добровольно или нет, но Тэмми определенно ушла в спешке.

Бун отправился в спальню.

Постель не убрана, и запах в комнате стоит очень «женский».

Как же там дразнил меня Джонни, пытался вспомнить Бун. «Нюхач простыней»? Точно. И он был прав. Кровать Тэмми пахла так, словно в ней совсем недавно спала женщина. Одна. Кровать двойная, но одеяло откинуто только на левой стороне.

По комнате сразу было видно, что тут живет девушка. Все такое игривое, девчачье, розовое. На кровати, прислонившись к спинке, сидел плюшевый мишка с красным бантиком на шее. Ох уж эти стриптизерши со своими плюшевыми игрушками, подумал Бун.

Он перешел к изучению фотографий в рамках, стоящих на верхней полке шкафа. Анджела с другой женщиной, судя по всему, матерью. Анджела со своей сестрой. Анджела и Тэмми. Как же грустно и странно было смотреть на эту улыбчивую девушку, ее семью, друзей и вспоминать, как лежало ее тело в луже крови у бассейна.

Бун внимательно рассмотрел фотографию Тэмми — пышные рыжие волосы, резко очерченное лицо с длинным носом, который, правда, ее совсем не портил, тонкие губы.