Анатолий Галкин - Спаситель демократии

– Не знаю… Он очень просил не говорить, где он прячется.

– И не говорите!.. Я сейчас пошлю два десятка милиционеров на обыск всего театра. И в первую очередь будут искать в вашей костюмерной…Найдут?

– Найдут… Борис действительно у меня. Он очень напуган. Его все ищут, а он не виноват. Честное слово!

Багрова поняла, что у нее есть шанс. Если на Бублика наброситься всей командой, то он замкнется и сбежит, как сбежал от Муромцева… Если к этому гению придут две женщины, то он непременно размякнет и расколется…

Хилькевич остался стеречь Василису. И вообще – засаду никто не отменял!..

А две женщины пошли в театр.

Ирине предстояло проскочить мимо Кузькина, дремавшего в голубом «Форде». Для этого она нацепила куртку Бублика, его берет и толстые очки… Пронесло! Костюмерша прикрывала Багрову, и они проскочили во внутренний дворик дома. А там до театра рукой подать. Даже ближе!

Осенняя Ветлуга была очень неуютной. После полуночи освещение отключили. Стало сумрачно и зябко. Не холодно, но промозгло. От общей сырости стыли руки, ноги и другие части тела.

В театр вошли через служебный вход. Вахтерша открыла на голос Марии Шуманас и сразу ушла в свою каморку, где светился телевизор, издававший томные вдохи.

Во всех театральных коридорах горел дежурный свет – тусклые светильники величиной с кулак… За сценой пахло таинством и магией. Понятно, что это запахи старого дерева, лака, пыльного бархата, ржавых ступенек. Но все вместе – это неподражаемый аромат кулис.

Мария вела куда-то наверх, но не по парадным лестницам, и не по запасным. Они поднимались по конструкции, больше похожей на строительные леса.

Где-то внизу просматривались декорации и всякий театральный реквизит. А они ползли по металлическим ступенькам вперед и вверх… Где-то над сценой была площадка, а за ней дверь.

Они вошли, и моментально в глаза брызнула ослепительная яркость десятка ламп. Ирина зажмурилась, понимая, что еще минуту придется привыкать к этому светопреставлению. А пока она будет слепым котенком, то Бублик вполне может опять сбежать.

Пришлось начать беседу вслепую.

– Вы здесь, Борис Трофимович?

– Здесь!

– Очень приятно… Меня Ириной зовут. Вы меня не бойтесь – я ваш друг.

– Я и не боюсь. Мне надоело и бегать, и бояться… Я люблю уют и женскую ласку. Правда, Маша?

Мария подала голос, но было невозможно разобрать, что она говорит – подтверждает или возражает…

Глаза начали привыкать к свету, и первое, что увидела Ирина – широкая кровать с двумя подушками… Ей стало жаль эту женщину со странной литовской фамилией. Наверняка Бублик обсуждает с ней Василису, советуется про возможную свадьбу. Если так, то он никакой не гений, а банальный подлец. Волокита, бабник и ловелас!.. Донжуан лохматый.

Свет совсем перестал раздражать, и Багрова огляделась… Кроме того, что тут была спальня, эта огромная комната использовалась под мастерскую, примерочную и склад с десятками готовых костюмов.

Бублик не собирался бежать. Он сидел в резном кресле из старого театрального реквизита. Рядом стояло такое же… Ирина подошла и села.

– Вы знаете, Борис, что из-за вашего прибора уже погиб человек? Это бомж – его взорвали вместе с машиной и вашими документами.

– Я об этом знаю.

– Но это пока маленькие цветочки. Ваш кейс – он как атомная бомба. В дурных руках он не только демократию угробит, все вокруг, в мировом масштабе… Подумайте, Борис, как нам найти эту штуку. Я знаю, Боря, что вы очень умный. Вы гениальный, Боренька!

Было смешно смотреть, как мужик млеет. Он прищурился, слушал в два уха и блаженно улыбался… Любит, гад, ласку! А кто ее не любит? Доброе слово и Бублику приятно…

– Я даже не представлял, Ирина, что все пойдет вразнос. Думал, помогу Афонину, добуду деньги на свадьбу, а потом сдам прибор Сидорову… Найти кейс можно. Смотрите сюда!

Бублик вытащил кучу бумаг и стал популярно объяснять Ирине устройство черного ящика… Кроме всего прочего внутри кейса был обычный сотовый телефон, и в момент работы по коду можно было засечь его нахождение.

Самое важное Багрова узнала в конце разговора. Говоря это, гений теребил лохматые волосы и выглядел, как нашкодивший ребенок.

– Не знаю, как это получилось, но я, Ирина, вставил в кейс систему самоликвидации. Надо набрать вот этот телефонный номер, потом звездочку, тройку, решетку и код. Дальше все вспыхнет и внутри расплавится.

– А если рядом человек, он тоже расплавится?

– Не думаю! Хотя… Вы не волнуйтесь, Ирочка, до этого не дойдет. Афонин вообще боится техники. Лубяко знает лишь основы. С прибором только я могу работать и Сидоров. Но он же генерал… В последний раз Дим Димыч сказал мне, что в Москве ему за этот прибор миллиард баксов предлагали. Наверное, пошутил… Или нет?

Если ты скрываешься, то и твоя машина должна быть незаметной. В такую погоду самый подходящий цвет авто – мокрый асфальт… Лубяко припарковал «Пежо» на повороте перед улицей Мышкина. Яркое освещение уже отключили, и иномарка сливалась с влажной дорогой и кучами осенних листьев на бульваре.

Уже подходя к дому номер семь дробь три, Егор заметил голубой «Форд».

Кузькин поставил свою машину под единственный в округе фонарь. Даже в полночь небесная синева американской эмали сверкала во все стороны… Таких авто в Ветлуге вообще не было. Но Лубяко видел где-то этого голубого… Точно! Он стоял у платформы «Черное озеро». И на этом «Форде» бежала Маргарита со своим приятелем!

Засада опасна только тогда, когда о ней не знаешь. А Лубяко уже все понял… Он пошел к Кузькиной машине не прямо, а со стороны кустов. Даже если бы Лев не дремал, он не увидел бы противника…

У Лубяко был с собой пистолет, но голый – без глушителя. Один маленький выстрел сразу разбудит всю улицу Мышкина. Ветлуга же не Москва – здесь редко стреляют… И потом стрельба – это кровь. А Егор любил работать чисто.

Он под кустами подполз к «Форду» и вытащил из кармана короткую черную скалку с двумя рожками на срезе. Это то, что иногда называют словом шокер – электрошок.

Лубяко лежал у багажника, сжимая в правой руке оружие, а в левой свой сотовый телефон. Он нажал несколько кнопок, и мобильник заиграл бравый «Турецкий марш» Моцарта… Бросок! И, царапая корпус о мокрый асфальт, телефон скользнул вперед и лег в районе водительского сидения.

Только что на улице Мышкина была кромешная тишина. А сейчас из-под голубого «Форда» неслась чарующая мелодия уроженца города Зальцбурга… Это, как минимум, любопытно! Особенно, когда Моцарт играет где-то под твоей пятой точкой.

Кузькин открыл дверцу, а марш от этого стал только громче… Это более чем любопытно!

У большинства водителей под сиденьем банальная монтировка. Лев взял железяку, как булаву и вышел наружу… Моцарт играл где-то под днищем.