Сергей Зверев - Жить и умереть свободным

Осторожно ступая мягкими лапами, под которыми с хрустом проваливался сухой ноздреватый наст, зверь то и дело опускал голову, принюхиваясь. Порывистый ветер, насквозь продувавший вырубку, забивал ноздри амурского тигра колким снежным крошевом. Однако теперь главным для него было не обоняние, а зрение. Следы, не заметенные снегом, теперь выглядели рельефными и отчетливыми. Несомненно, добыча была уже совсем близко.

Он заметил жертву спустя минут десять. И сразу понял: с этим сохатым придется серьезно повозиться. Судя по рогам, это был матерый самец, который вряд ли отдал бы свою жизнь без борьбы. Лось стоял в зарослях стланика. Длинная бурая морда была наклонена. Глаза изучающе смотрели на тигра, и во взгляде лося не было обычной для молодых особей паники. Розовые замшевые ноздри, извергающие две струи пара встревоженного дыхания, двигались судорожно и нервно.

Лось наверняка понимал: спасаться бегством не имеет смысла. От тигра по заснеженной вырубке все равно далеко не убежать. Склонив голову еще ниже, он выставил вперед рога и застыл как изваяние. Лишь клочковатая шкура нервно передергивалась на спине. Настороженные уши тщательно ловили каждый звук. Черные глаза по-прежнему внимательно изучали движения полосатого хищника.

Таежный убийца не спешил нападать на лося в лоб. Ведь одного движения головы с мощными рогами было бы достаточно, чтобы жертва прошила ему бок или шею. Присев в снег, тигр негромко, но угрожающе зарычал, чтобы вселить в добычу страх. Лось, однако, никак не отреагировал на этот рык. Он так и остался стоять с опущенной мордой, демонстративно выставляя свои роскошные рога. Тигр, неотрывно глядя на лося, осторожно подался вправо, чтобы попробовать напасть на жертву сбоку. Но маневр хищника был быстро разгадан: сохатый тут же повернулся в ту сторону, откуда собирался напасть убийца. Хищник еще несколько раз попытался обойти лося сбоку, но тот всякий раз разворачивался в ту сторону, откуда грозила опасность. При этом рога его по-прежнему грозно смотрели на нападавшего. Конечно, если бы рыже-полосатая кошка охотилась на лося летом, все решилось бы куда проще. Достаточно было одного рывка в сторону и резкого прыжка на спину лося, чтобы мгновенно переломить ему хребет. Однако теперь лапы хищника вязли в снегу, и это лишало его необходимой быстроты маневра.

Вечерело, холодный ветер теребил верхушки деревьев, пронизывал хищника до костей. Голодный и озябший хищник начинал терять терпение. К тому же давал о себе знать и сломанный клык; ноющая боль заставляла тигра нервничать. Очередная попытка напасть на лося сбоку закончилась неудачей: сохатый грамотно изменил положение тела, вновь встав мордой к нападавшему.

Так продолжалось раз десять: тигр пригибает тело, осторожно перемещается в сторону, а лось, внимательно отслеживая все маневры противника, остается на месте и лишь перемещается на одной точке сообразно движениям хищника

И тут тигр решился…

Прыжок – и мощные передние лапы ударили в шею лося! Однако прыжок получился не таким быстрым и пружинистым, как хотелось бы. В последний момент лось умудрился коварно выставить копыто, которое и попало хищнику в шею, отбросив его назад. Тигр завалился на спину, пронзительно заскулив от боли. Теперь ему было явно не до сохатого. Он катался по снегу, и его рык гулко отражался от густой стены сосняка. Конечно же, лось не преминул воспользоваться этим замешательством: даже не взглянув на поверженного противника, он бросился по вырубке и сразу же свернул в заросли кедровника. Послышался шелест ветвей, хруст наста, и вскоре все стихло. Раненый хищник не стал его преследовать; на это просто не хватало сил…

…От голодной смерти рыже-полосатую кошку спасла внезапная и счастливая находка: в нескольких десятках метров от места схватки он обнаружил вмерзшую в снег тушу олененка. Туша была уже старой, изрядно погрызенной лисицами и полевками, к тому же сильно отдавала тухлятиной. Но выбирать было не из чего: превозмогая отвращение, хищник с урчанием вгрызся клыками в мороженое мясо.

Немного насытившись, амурский тигр отошел в ельник, отыскал укромное место под широкими лапами, прилег, устало положив морду на передние лапы. Получалось, что даже относительно безобидный лось теперь становился для него нелегкой добычей, требующей максимальной отдачи сил. А это означало, что надо было поскорей возвращаться к человеческому жилью, где доступных жертв было куда больше, чем в негостеприимной заснеженной тайге.

Однако идти к поселку тигру не хотелось. Вот он и решил продолжить путь по тайге в поисках какого-нибудь другого человеческого жилья…

Заходящее солнце уже коснулось сизых зубцов леса, когда Михаил Каратаев наконец решил сделать привал. До лагеря китайских браконьеров-лесорубов оставалось километров шесть через редколесье, но до наступления темноты охотник вряд ли смог бы пройти это расстояние.

Лыжи теперь были совершенно бесполезными: снег таял буквально на глазах. Весна уже не улыбалась застенчиво, как еще вчерашним утром. Она входила в тайгу со своими теплыми, порывистыми ветрами, с острыми солнечными лучами, пробивающимися сквозь ветви и смывающими снег с кочек, пригорков, с влажным снежком, с искристыми лужицами на проталинах…

Но теперь это весеннее буйство лишь мешало продвижению вперед. Прочные унты на собачьем меху, конечно же, не пропускали влагу, но каждый шаг по раскисшему снегу теперь давался все трудней и трудней. Лыжи постоянно проваливались в сугробы. Под ногами то и дело хлюпало. Можно было не сомневаться, что к сумеркам влагу на поверхности снега прихватит морозцем, и тогда передвигаться станет и вовсе невозможно; ведь вода превратится в лед, идти по которому на лыжах еще трудней, чем по слякоти.

Вот Каратаев и принялся искать какое-нибудь место, пригодное для ночлега. Место это, с одной стороны, должно было быть укромным и желательно сухим, а с другой – позволять хорошенько наблюдать все происходящее поблизости. Встречаться с медведем-шатуном или каким-нибудь другим хищником охотнику больше не хотелось. Невысокая пологая сопка с редкими зарослями кедровника, над которыми возвышались величественные иссиня-черные ели, выглядела вполне привлекательно для ночлега. Поправив рюкзак, Миша двинулся вперед.

И тут под ногами послышался омерзительный хруст, и невысокий сугроб словно бы разверзся под ногами. Охотник попытался было инстинктивно ухватиться за низко нависшую лапу ели, но хвоя предательски выскользнула из варежки, и Миша почувствовал, что он летит куда-то в тартарары. Послышался хруст ломающихся лыжных палок. Сверху густо посыпались комья влажного снега. Таежный охотник мгновенно сгруппировался, чтобы ничего не сломать при падении. Упав на дно ямы, он лишь ударился о стенку подогнувшимся коленом…