Фридрих Незнанский - Грязные игры

Мы отошли в сторонку, и я ее выслушал. Пона­чалу я подумал, что она или сошла с ума, или хо­чет меня обмануть. Но потом понял, что сейчас не время для обмана. Для Наташи наступил так на­зываемый момент истины, когда на одной чаше — жизнь самого дорогого человека, а на другой — правда. Хотя, правда эта оказалась почище чем в кино...

Теперь я знал, что делать дальше. Я бросился к полковнику Карпенко и опять достал свое удосто­верение.

Я следователь по особо важным делам Тур...

Что надо? — хмуро спросил он, мельком гля­нув на мой документ. Это был круглолицый лысый человек предпенсионного возраста. Я знаю такой тип, доводилось сталкиваться. Все их мысли — ус­петь получить до пенсии генерала.

Мне надо поговорить с террористом.

Карпенко усмехнулся:

Всего-то? А на каком основании?

Я расследую дело, в котором Патрик Норд про­ходит в качестве обвиняемого.

Ну и что же вы своего обвиняемого до сих пор не поймали? — саркастически улыбнулся Карпенко. — Почему он разгуливает по городу, заложников берет?

Господин полковник...

Товарищ, — поправил меня Карпенко.

Хорошо, товарищ полковник, — я еле сдержи­вал свое нетерпение, — сейчас не время для выясне­ний. Я должен пройти к террористу и поговорить с ним. И тогда, поверьте, он отпустит заложницу.

Не говорите глупости. И вообще, я веду опера­цию. И мне решать, кого допускать, а кого нет. У нас свои люди есть, профессионалы, между прочим. Они и будут вести с ним переговоры.

А если не договорятся?

Если не договорятся, будем действовать со­гласно приказу.

Ну вот что, товарищ полковник, — произнес я как можно тверже, — я выполняю приказ замес­тителя Генерального прокурора Меркулова...

Хоть самого Господа Бога. У меня свое на­чальство. И вообще, вы нам мешаете. Прошу вас покинуть здание.

Карпенко уже поднял руку, чтобы подозвать своих бойцов. Несомненно для того, чтобы те вывели нас прочь.

Я действую по личному указанию помощника Президента Дмитрия Назаренко!

За такой откровенный блеф меня по головке не погладят. Но делать было нечего.

Наташа воззрилась на меня с ужасом. Но ужас этот был смешан с уважением.

Карпенко, к моему удивлению, сразу заглотнул крючок.

Где подтверждение? — Он хитро прищурил глаза.

Устная директива. Если хотите — можете про­верить по телефону.

Я играл ва-банк. И моя карта оказалась сильнее.

Карпенко немного помедлил, потом сказал:

Ладно. Даю вам пять минут. Сдайте оружие и наденьте бронежилет.

Через пару минут передо мной уже расступались альфовцы. Я вошел в кольцо автоматчиков и сразу почувствовал себя неуютно от нескольких направ­ленных прямо на меня стволов.

Норд увидел меня, и у него в глазах появилась надежда. Инна, конечно, меня узнала, но даже не пошевелилась. Это и понятно: одно неосторожное дви­жение — и лезвие скальпеля вонзится ей в горло.

Норд, — произнес я как можно спокойнее, — если вы отпустите девушку, я гарантирую вам жизнь и безопасность.

Машину с шофером, — повторял он как заве­денный, — самолет и вылет из России.

Я — следователь Генпрокуратуры. Я занима­юсь делами об убийствах Сереброва, Стрижа, Ста- ревича. Нам нужны ваши свидетельские показания. Поймите, без вас нам не расставить все точки в этих делах.

Норд пропустил мои слова мимо ушей.

Машину в Шереметьево. Самолет. Вылет из России.

Норд, у вас нет никаких шансов. Поймите. Вам не удастся уйти.

Нужно было подбирать слова очень осторожно. Ведь человек, у которого отнимают последнюю воз­можность, способен на все.

На меня смотрели глаза альфовцев. Смотрели без всякого выражения. Для них Патрик Норд был про­сто террористом, которого убить — не только не грех, но и обязанность.

Вас не выпустят, — говорил я, — поймите, не выпустят. Единственный ваш шанс — сдаться. Я гарантирую вам жизнь и безопасность во время след­ствия.

Норд немного опустил голову. Видимо, он обду­мывал мои слова.

Нет, — вдруг сказал он, — машину, самолет, вылет из России. Или я перережу ей горло.

Не перережете, — сказал я негромко.

На лице Норда отразилось изумление.

Почему?

Потому что это ваша дочь.

Что? — Норд широко раскрыл глаза. Даже Инна вроде очнулась от своего оцепенения.

Да, Патрик Норд, Валерий Мунипов, это ваша дочь. Ваша и Фатимы Салхазовой.

Норд вздрогнул. В глазах у него появилась рас­терянность.

Молодец, Турецкий! Теперь дальше, дальше, толь­ко очень осторожно!

Да. Она здесь. Если вы не верите, я могу ее позвать.

Я повернулся и поискал глазами Наташу. Нако­нец нашел ее лицо между фигурами автоматчиков.

Пропустите ее!

Наташа протиснулась в кольцо.

Фатима, — прошептал Норд и разжал руки. Скальпель с оглушительным звоном упал на мра­морный пол.

Инна, почувствовав, что она на свободе, броси­лась к матери.

И тут прогремел выстрел. Норд упал. Я бросил­ся к нему, хотя можно было этого и не делать. Стре­лял профессионал — пуля угодила точно посреди лба. Норд был мертв.

Готов, паскуда!

Я резко обернулся. Прямо перед автоматчиками стоял полковник Карпенко. В руке у него был пис­толет.

Полковник, вы ответите за это!

Он только ухмыльнулся:

Перед своим начальством — да. Кстати, имен­но мое начальство отдало приказ на физическое ус­транение Патрика Норда.

Кто именно отдал приказ?

А вот это, гражданин следователь, не ваше дело. Я выполнял приказ.

Он говорил еще что-то, но я перестал слушать. Мне было все равно, что скажет этот старый гэбист.

Саша, — это был Слава, — пойдем отсюда.

Ночь на 3 октября

Москва,

Генеральная прокуратура РФ

Мы допрашивали Наталью Донскую, которую раньше звали Фатимой Салхазовой, до двух часов ночи. Вернее, это был не допрос, а скорее монолог. Она рассказывала, а мы слушали и записывали. Перебивать ее не хотелось — настолько это была удивительная история.

После отъезда Мунипова в Америку, как и пред­полагалось, через несколько месяцев она родила дочь Инну. Это и была та шуточка, которую выкинул он перед отъездом, чтобы досадить Караханову. Ко­нечно, новый хозяин Фатимы был в жутком возму­щении. Но делать было нечего — несмотря на все свои связи, в те времена он не мог достать Мунипо­ва в Америке. А Фатиму пришлось отпустить. Ко­нечно после того, как она отработала те деньги, ко­торые Караханов заплатил за нее Мунипову.

Фатима долго мыкалась, пока не вышла замуж за одного из дальних отпрысков известной в теат­ральных кругах династии Донских. Отсюда и ее новая фамилия. При перемене паспорта она взяла себе другое имя, чтобы навсегда развязаться с про­шлым...

Очень скоро она рассталась со своим мужем. На­таша осталась с ребенком практически на улице.