Евгений Сухов - Напролом

— А ты соврал. Это о чем?

— Насчет жены. Нет у тебя никого. Холодильник зачарен чисто по-холостяцки. Одни жестянки. Но с деликатесами. Ну что ж, как говорится, приятного мне аппетита!

Она уселась за стол и стала уплетать за обе щеки. Гля ди на нее, Стас ощутил голод и соорудил себе внушительный бутерброд с консервированным балыком.

— А выпить ничего нет? — поинтересовалась девушка, Стас покачал головой:

— Нет. Видишь, бутылка пустая из-под бренди стоит? Это последняя была. Внизу магазин ночной, можно сходить. Только я — пас. У меня нога болит. Да и вообще поздно уже. Или, наоборот, слишком рано.

— А я бы выпила, — мечтательно призналась Мари на. — Слушай, а кто ты такой?

— В каком смысле?

— В прямом. То, что тебя Стасом зовут, я поняла, Хоть сам представляться ты не соизволил. Слышала, как тебе твой друган обращался. Где он так драться выучился? Да и ты тоже не хиляк, это сразу видно. Чем занимаешься?

Чтобы не пускаться в длинные объяснения, Стас, не вставая, наклонился к стоявшей возле дивана тумбочке и достал оттуда маленький картонный прямоугольник. Молча протянул его девушке.

Та, держа визитку аккуратно двумя пальчиками, чтобы не запачкать, стала вслух читать:

— Та-ак. Щербак Станислав Владиславович. Генеральный директор адвокатского бюро «Щербак и партнеры». Это ты, что ли?

— Угу. Собственной персоной.

— Клево! Генеральный директор. И чем же вы занимаетесь, партнеры? Разводами?

— Всякими делами, — уклончиво ответил Стас. — Разными жизненными ситуациями. У адвокатов, Мариша, широкое поле деятельности…

Марина прищурилась и, скроив хитренькую гримаску, сказала:

— Начинаю понимать. «Крыши», «терки», «разводяки», «разборки» и тому подобное. Да? Мурманская ма фия, короче. Так вот почему ты Дивана не испугался. Caм такой, только, видать, покруче…

— Не мели чепухи, — возразил Стас, — никакая мы не мафия. Нормальная адвокатская контора. Споры хозяйствующих субъектов разрешаем.

— Да-а, — иронично протянула Марина, отправляя в рот ложку красной икры. — Больно ты молод еще, чтобы споры этих субъектов решать. Тебе годков-то сколько?

— Сколько ни есть, все мои! — отрезал Стас. Ему не понравилось, что эта наглая девица интересуется его возрастом. Ей-то какое дело?

— Зарабатываешь хоть прилично? — спросила она и оглядела комнату. — Хата у тебя нехилая.

— Я за деньгами не гонюсь!

— Ты у нас, значит, бессребреник. Откуда тогда у тебя бабки водятся? Икру вон жрешь…

— Икру не я жру, а ты! — рассмеялся он. Потом миролюбиво заметил:

— Конечно, мы берем за услуги деньги. По полной стоимости, без скидок. Но все же занимаем ся мы своим делом не ради денег. Можешь не верить, №о это действительно так. Если надо помочь какому-нибудь бедолаге, у которого ни тачки, ни дачки, как говорится, у нас для таких случаев есть специальный фонд.

— Общак, — уточнила Марина. — Знаем мы эти штучки. И чтобы ты мне ни говорил, Стасюша, я тебе ни хрена не верю. Хороших людей не бывает. Все свиньи. Только одни просто свиньи, а другие грязные свиньи. Вот и вся человеческая сущность. Просто и понятно.

— Вот так, — усмехнулся Стас, — а я кто, по-твоему? Просто свинья или грязная?

— Просто, конечно, — лениво ответила она.

— Ага. А стало быть, например, тот самый Диван, — грязная свинья. Правильно я понимаю ход твоих мыслей?

- В точку! — подвела она черту, допивая остатки ми нералки.

«Ну и дура же ты, — беззлобно думал Стас, разглядывая молодую циничную девку, — что ты в жизни-то видела?»

— А сколько тебе лет?

Марина вздохнула:

— Таких вопросов женщине не задают. Хотя я еще в таком возрасте, что меня это не задевает. Девятнадцать. А что? Больше не дашь?

Он кивнул:

— Не дам. А что потом-то делать будешь?

— Утром к Таньке пойду.

— Да нет, в жизни чем думаешь заниматься?

— Ой, вот только этих базаров гнилых не надо! — Она наморщилась, точно сжевала лимон. — Кто знает, что дальше будет? Ты-то сам шибко правильно живешь, что ли? Сам-то знаешь, что с тобой произойдет? Вот если бы Диван нож тебе в брюхо загнал сегодня? А? Так что не надо! Живу как хочу и прошу меня не учить. Много вас таких. Трахнут сначала, а потом беседы душеспасительные вести начинают. Что же ты тогда, гаденыш такой, карабкаешься на меня, если я такая плохая?

Стас обиделся:

— Кто на тебя карабкается, ты чего? Я, что ли?

Она рубанула воздух ладонью:

— Ну, не ты, так другой! Тебе вон по башке настучали — потому такой смирный и лежишь. А не надавали б сразу полез бы… Знаем мы вас!

Стас подавил улыбку. Похоже, ее задело, что он отказался от ее профессиональных услуг. Впрочем, не слишком ли опрометчиво он поступил? Девчонка и впрямь соблазнительная…

— Да-а, Сонечки Мармеладовой из тебя не получится, — отшутился Стас.

— Кого? Какой Сонечки?

— Да это я так, не обращай внимания… — Стас стал подниматься с дивана и охнул от боли. Правое бедро го рело огнем. Ощупав ногу, Стас бросил: — Отвернись,

— Чего ты?

— Я брюки сниму. Одна тварь мне на дискотеке в но гу чем-то ткнула. Болит, сил нет. Нужно осмотреть.

— Снимай! Что ты, как маленький? Как считаешь сколько я за свою жизнь мужиков голых перевидала?

И вправду, было бы кого стесняться! Стас расстегнув ремень и спустил штаны. Длинный порез с запекшейся кровью по краям отчетливо выделялся на бедре.

Марина пригнулась и деловито спросила:

— Йод есть или зеленка? Нужно помазать обязательно. Иначе может нагноиться.

— Ничего такого нет.

Она вышла в коридор и вскоре вернулась со своей сумочкой. Достав оттуда какой-то пузырек, сообщила:

— Пожертвую ради тебя своими духами. Они же на спирту, так что… Между прочим, французские.

— Не жалко?

— Жалко. Но тебя жальче! Приготовься, будет щипать! Его стало знобить и пришлось укрыться пледом. Глаза смыкались сами собой и он, изо всех сил борясь со Сном, пробубнил:

— Что-то я вырубаюсь. Подремлю немного, ладно? Она что-то буркнула в ответ, но слов Стас не разоб рал, почти мгновенно погрузившись в глубокий сон.

Очнулся он от бившего в лицо солнца. Который час? Неужели уже утро? Ведь он только- только задремал. Казалось, прошло всего лишь несколько минут. Но солнце было уже почти в зените — значит, с коро полдень.

Стас привстал и сквозь опухшие со сна веки разглядев стол, уставленный пустыми консервными банками и грязной посудой. Мучила ужасная сухость во рту, Ио большая пластиковая бутылка была пуста. Нуда, точ но, последние капли минералки употребила его ночная Гостья.

Свесив ноги с дивана, он прислушался. В квартире ца рила полная тишина. Ушла? Стас с трудом встал на зат екшие ноги. Ощупал порез на бедре. Рана еще болела, но опухоли уже не было. И то хорошо.

На кресле белел листок бумаги. Стас поднял его и прочитал: «Не стала тебя будить. Визитку взяла с собо й, как-нибудь звякну. Марина».