Евгений Сухов - Напролом

Самородов проводил гостей в просторную гостиную, Обставленную просто, но со вкусом: здесь преобладала отделка из дерева и кожи мягкого, темно-оранжевого колера. Усадив гостей на длинный диван перед журнальным столиком, сам сел в кресло напротив.

— Я Владислав Геннадьевич Игнатов… — спокойно представился Варяг. — Возможно, вы обо мне слышали.

— Игнатов… Игнатов… — повторил Самородов, нахмурившись. — Вы на Северном флоте служили? Нет, что-то не припомню.

Владислав невольно улыбнулся:

— Я не служил во флоте. Я вообще по другой части. Может быть, имя Варяг вам что-нибудь скажет?

— Варяг… — На этот раз в глазах Самородова вспыхнули искорки неподдельного интереса. — Позвольте… Уж не тот ли вы Варяг, о котором… — Он разволновался и даже встал с дивана. — Вор в законе Варяг! Смотрящий по России… Он внимательно всмотрелся в лицо гостя. — Да, теперь я, конечно, вспомнил. Варяг… Игнатов. — Странно: имя мне знакомо, а фотографии вашей я никогда не видел. Странно… Сколько лет живу на белом свете, а даже в самых смелых фантазиях не мог бы представить подобной встречи… И что же вам от меня нужно?

Варяг ответил не сразу. Он еще не выстроил в уме стратегию непростой беседы с отставным каперангом, но понял, что его нужно зацепить за что-то ему самому небезразличное, а уж только потом перейти к главной теме…

— Игорь Васильевич, коли вы поняли, кто я, давайте обойдемся без дипломатического протокола и сразу перейдем к делу… Меня интересует Михаил Таганцев.

Самородов помрачнел.

— И в каком же плане он вас интересует?

Заметив перемену в собеседнике, Варяг решил сыграть в наивняк.

— Да вот, хочу в нем разобраться. Пока не пойму, что он за человек. Вроде бы крупный предприниматель, хваткий, решительный… Не глупый…

— Михаил Таганцев — бандит отпетый! — перебил его Самородов. — По нему давно тюрьма плачет! А вернее сказать — плаха!

Варяг поднял брови, но ничего не сказал.

— Это очень опасный человек, и опасность его состоит именно в том, что он абсолютно беспринципный, абсолютно аморальный тип. Он фактически скупил городскую администрацию, органы правопорядка и правосудия.

— Наркотики в Мурманск под его прикрытием поступают? — задал вопрос Варяг, прекрасно зная ответ. Но ему необходимо было эмоционально подготовить Самородова к предложению, ради которого он и приехал в эту заполярную даль.

— Да. — мрачно кивнул тот. — Леса на суше, рыбы в море, нефти под землей ему мало. Он теперь, паскуда, решил нажиться на торговле наркотой.

— Скажите, Игорь Васильевич, будь ваша воля, что бы вы сделали с таким человеком, как Таганцев?

— К стенке бы поставил! — не задумываясь отрезал Самородов. — Своими бы руками пристрелил и после этого спал бы спокойно.

Варяг одобрительно хмыкнул и провел ладонью по гладкой коже диванного подлокотника.

— Но вы же понимаете, что ситуация в городе такова что, если не станет Таганцева, его место немедленно займет другой такой же отморозок.

Самородов неожиданно повысил голос:

— Вы знаете, я уже несколько лет внимательно изучаю ситуацию в городе. Вся беда не в Таганцеве, а в насквозь коррумпированной системе власти. Все более или менее приличные люди в Мурманске были уничтожены, физически устранены…

— Вы видите выход из этого положения? — спросил Варяг напрямик. — Если вынести за скобки вопрос о Таганцеве.

Самородов ненадолго задумался.

— Скажите, Владислав Геннадьевич… Я правильно понимаю, что ваше появление в наших краях связано с Таганцевым? С необходимостью как-то радикально решить этот вопрос? Простите меня за прямоту. Но я человек, знаете ли, прямой.

— Я знаю, — серьезно ответил Варяг. — Да, наш приезд сюда связан именно с этим. Мой человек… — и за время их разговора он впервые вспомнил о Сержанте, — должен в кратчайшие сроки разобраться с Таганцевым. Но мой интерес связан не только с ним.

— Вот как! А с кем же еще?

— С вами, Игорь Васильевич. С вами… Дело в том, что весной состоятся губернаторские выборы. Вы не хотели бы в них поучаствовать?

Самородов встал, подошел к кухонному уголку, поставил чайник на плиту, потом взял из буфета три чашки с блюдцами и принес их на подносе.

— Чайку сейчас сделаем… — извиняющимся тоном пояснил он. — А то как-то неловко… Так вот, Владислав Геннадьевич, я вам что скажу. Если бы я был хоть на пятьдесят процентов уверен, что на этих выборах я смогу выиграть, я бы пошел. Но кто меня туда пустит? Там же у них все схвачено, на всех уровнях. Да и в прокуратуре на меня есть кое-что..

Варяг улыбнулся:

— Игорь Васильевич, вы же прекрасно знаете, как делаются дела у нас в стране. Прокуратура для вас не слишком большое препятствие. Главное препятствие, как я понимаю, Таганцев. Но представим, что Таганцева больше нет. И тогда…

— И тогда останутся десятки его приспешников в местной администрации, в правоохранительных органах… Таганцев бывший работник милиции. У него в органах полным-полно прикормленных друзей. Они без боя не сдадутся.

— Ну а если вам будет оказана серьезная поддержка?

Самородов принес закипевший чайник и коробочку чайных пакетиков.

— Извините, кондитерских изделий не держу… — Он разлил кипяток по трем чашкам и придвинул две из них гостям. — Поддержка на городском уровне?

— Выше! — ответил Варяг, пододвигая к себе дымящуюся чашку и бросая в кипяток пакетик.

— На уровне областной администрации? — недоверчиво спросил хозяин.

— На уровне Администрации Президента России, — проговорил четко Владислав. — На самом высоком уровне. На высшем…

Самородов потер ладонью виски.

— Но… Почему я? Почему именно мне может быть оказано такое доверие?

Варяг подался вперед и, глядя ему в глаза, доверительно сказал:

— Мы с вами полчаса знакомы, Игорь Васильевич, а я вот чувствую, интуитивно чувствую, что вы… оправдаете их доверие. И я бы вам тоже доверял. Я же немного знаю вашу биографию. Вы — правильный мужик, Игорь Васильевич. Вот и весь сказ.

Самородов откинулся на спинку кресла и задумался, что-то вспоминая.

— Правильный мужик… — пробормотал он. — Забавно. Вы вот, Владислав Геннадьевич, тоже правильный… Я ведь тоже кое-что о вашей биографии знаю. Вы у меня всегда вызывали уважение. Он замолчал и долго, с минуту, изучал лицо Варяга. — Знаете, удивительное дело. Тут есть один паренек в Мурманске… Очень на вас внешне похож. Черты лица, разрез глаз, лоб, вот только волосы у него не как у вас, русые, а вороные, в мать. Мать у него знатной красавицей была…

— Была? — рассеянно переспросил Варяг, думая о том, как легко прошла «вербовка» Самородова. — Почему «была»?

— Когда Стаське было шесть лет, его мать убили прямо у него на глазах.