Евгений Сухов - На воле

— Николай. Николай Радченко.

— Колька, значит, — вздохнул майор. — Так вот, на зоне тебя станут называть Ольгой! А бабья доля в мужском бараке незавидная. Несмотря на твою силу, тебя заставят отдаваться за пару затяжек! Но-но, не сверли меня глазками-то, я тебе не тот бедный курсантик, я ведь тебя и пристрелить могу! — похлопал майор по кобуре, висевшей у него на поясе. — Тем более что кобура у меня не застегнута, вытащу в долю секунды и вобью в твою твердолобую башку несколько порций свинца. И, что самое интересное, мне ничего за это не будет! Ровным счетом ничего. Объясню начальству, что защищался, обрисую в мрачных красках твое поведение, скажу, что ты на меня напал, а я защищался, и начальство мне с легкостью поверит. Ты для всех уже никто! Тебя уже вычеркнули из всех списков, так что поумерь свою прыть и слушай меня внимательно. Ты вообще знаешь, кто я такой?

— Наслышан. В нашей школе вы возглавляете особый отдел.

— Верно, — майор слегка улыбнулся. — Я не подчиняюсь вашему генералу, у меня имеется свое серьезное начальство, но и в мои обязанности входит следить за порядком в школе. А вот ты этот порядок нарушил и тем самым доставил мне кое-какие неприятности.

Хотя секретная спецшкола МВД размещалась в современных зданиях, кабинет майора был обставлен в старорежимном духе. Одну из стен украшал огромный портрет Железного Феликса в полный рост: главный чекист строго взирал на каждого вошедшего. Его глаза как будто говорили: «И для тебя, браток, у меня приготовлена премиленькая камера». Прочая обстановка была выдержана в стиле тридцатых годов. Видимо, замысел хозяина кабинета заключался в том, чтобы на посетителя повеяло леденящей жутью ежовских застенков. Сам же майор чувствовал себя в этом жутковатом антураже вполне комфортно и, вероятно, порой воображал себя сталинским наркомом, допрашивающим очередного «врага народа».

— Тебе не страшно? — неожиданно поинтересовался майор.

— Теперь поздно бояться, — отозвался Николай как можно бодрее.

— Это точно, поздно. Но кое в чем с твоим начальством я не согласен. Из тебя вышел бы неплохой специалист, да вот вляпался ты не вовремя. Хочешь, я тебе помогу?

В глазах у парня что-то изменилось.

— Разве это возможно?

— Не хочу сказать, что я господь Бог, но от тюрьмы я тебя уберечь сумею. Конечно, ты не сможешь вернуться в школу, но тебе это будет и не нужно. Если ты примешь мое предложение, тебя ожидает совершенно другая карьера.

— Я согласен.

Майор удивленно поднял брови:

— Ты даже не хочешь спросить, чем придется заниматься? А может, я тебе прикажу организовать еще несколько жмуриков?

— Теперь мне все равно. У меня такое ощущение, что я уже прошел через самое страшное.

— Надеюсь, убивать тебе больше не придется, хотя я в дальнейшем смогу покрывать твои грехи, — конечно, в рамках разумного…

— Что я должен делать?

— Вот этот вопрос мне уже нравится. Но давай договоримся, что это будет твой первый и последний вопрос. Далее все вопросы буду задавать я.

— Согласен.

— Для начала подпиши вот эту бумагу… Не пугайся, здесь не содержится ничего страшного. — Майор вытащил из папки лист бумаги с отпечатанным на компьютере текстом. — Здесь сказано, что ты согласен работать на наши органы безопасности и поступаешь в распоряжение сверхсекретного отдела под кодовым названием «Вепрь».

Парень внимательно прочитал текст и сразу же поставил под ним размашистую подпись.

Майор аккуратно вытащил лист бумаги из-под руки Николая и бережно вложил его в папку.

— А вот тебе еще один документик. Извини, но я был уверен, что ты согласишься, а потому составил его заранее. Теперь ты числишься в нашем подразделении как тайный агент Глухарь. О твоем существовании будут знать только два человека. Один здесь — это я, и один в Москве. Кто он, тебе знать не обязательно. И еще вот что. Прочти внимательно вот этот пунктик. — Майор протянул парню бумагу. Только не надо делать круглые глаза, ты не девочка. Здесь написано, что если ты кому-нибудь даже случайно ляпнешь о своем задании, то тебя растопчут, как лягушку. — Майор сел на край стола, и теперь Николай мог рассмотреть каждую пору на его лице. — Ты меня понял?

-Да.

— Вот и отлично. А теперь поконкретнее. Ты должен следить за одним деятелем из партии «Новая Россия». Зовут его Павел Несторович Гордеев. За такими типами, как он, большое будущее, и это будущее нас очень беспокоит. Нам не хотелось бы очередного фюрера. Ты должен не только проникнуть в его партию, но по возможности подойти к нему самому как можно ближе. Для начала советую побывать на митинге, где будет выступать Гордеев. Я не знаю ни одного другого человека, который бы столь убедительно-мощно и одновременно трогательно говорил. С таким голосом и дикцией, как у него, грешно не стать одним из ведущих политиков России, а если к этому добавить его безупречную внешность: высокий рост, правильные черты лица — так шансы увеличиваются вдвое. За него проголосует вся женская половина страны! Мы г тобой будем встречаться каждую неделю, ты будешь рассказывать мне о нем все. Разумеется, не бесплатно… Мы небогатая организация, но кое-какими деньгами располагаем, так что с голоду не помрешь. А теперь ступай… Глухарь.

Николай недоверчиво посмотрел на майора.

— Что, можно прямо так и уходить?

— Вот твое обязательство. — Майор красноречиво постучал по папке, где лежала бумага с подписью. — Теперь ты от нас никуда не денешься.

— Хорек, это ты? Я тебя жду у подъезда, ты мне нужен!

На противоположном конце провода раздалось радостное восклицание, сменившееся щенячьим повизгиванием:

— Колян, ушам своим не верю! Неужели это ты?! А то, знаешь ли, разное говорили: будто бы ты кого-то замочил и сейчас сидишь в изоляторе…

— В школе тоже имеются умные люди. Разобрались как следует и отпустили. Ладно, выползай быстрее.

— Жди, я мигом!

Сумерки опустились на двор, размыв очертания зданий и силуэты двух парней, сидевших в глубине двора на скамейке.

— Селезня с Ухтомского помнишь? — спросил один из них — тот, что был покрупнее.

— Ну?

— Из-за него, козла, я чуть срок не заработал. Распустил Селезень язык, за базаром перестал следить, вот мне и пришлось врезать ему по горлу. Да перестарался я малость, так что крякнул наш Селезень.

— Круто, — уважительно протянул Хорек, невысокий парень с длинной цыплячьей шеей. — Драться ты умеешь. Только как ты все-таки выбрался? Может, ноги сделал?

— Ты что, мне не веришь? — тон круглолицего сделался почти угрожающим. — Стал бы я тогда тебе названивать. Тогда я бы уже давно на срыв пошел — в тайгу куда-нибудь или в Китай. Так что все чисто.