Анатолий Галкин - Стратегия риска

Роман протянул конверт и взялся за кейс. Он даже разорвал одну из банковских упаковок и выборочно просмотрел на свет несколько купюр. Порядок!

Еще раз улыбнувшись, Гириш протянул руку – взаимовыгодная сделка завершилась. Он развернулся и неторопливо пошел вверх по дороге, которая вела к храму, к Владимирскому собору.

Времени оставалось мало. Через две-три минуты прибежит Ракитский, а за ним менее спортивный Дон… Роман почти бегом бросился искать подвал с Олегом.

Вот они каменные прямоугольные ямы – тара для соленой античной кильки. А рядом провал, ведущий в древние подпольные хранилища зерна, вина и воблы.

Роман заглянул в глубь веков и оттуда его приветствовал Олег:

– Опускай кейс. Быстро меняемся.

Замена произошла незаметно ни для Ракитского, который радостно бежал навстречу, ни для Свирина, который вдруг вырос в соседних развалинах.

Майор действовал профессионально: первая пуля полетела в сторону Ракитского… На съемках в Сергея стреляли неоднократно. Он видел стволы, направленные в грудь и вспышки пламени. Он слышал хлопки выстрелов. Но в первый раз возле его уха противно, как железом по стеклу, просвистела настоящая пуля.

Актер замер, взмахнул руками, как умирающий лебедь и грохнулся на древнегреческую мостовую.

Второй выстрел в сторону Дона. Поздно! Увидев знакомые жесты Ракитского, Кошевой притормозил, согнулся и прыгнул мягко приземлившись на пухлый живот. Он буквально нырнул под пулю, которая с обидой пролетела над самой лысиной.

Мгновенно развернув пистолет Свирин побежал к Роману.

Ничего не понимающий Олег увидел, что у всегда спокойного Романа Поспелова округлились ужасом глаза, что он пытается перелезть через огрызки стены и свалиться в подвал.

Ни первого, ни второго выстрела Олег не слышал. Не слышал он и третьего – он только увидел его результат. Пуля ударилась в камень в метре от головы Романа. Попав под сноп осколков из ракушечника он отбросил кейс, схватился за лицо и свалился в яму для кильки.

Каменный короб был глубок и тесен. Ноги у Романа были неестественно вывернуты. Царапина на щеке сильно кровила. Он провел ладонью по лбу, вытер ее о футболку на груди и замер.

Роман слышал, как Свирин щелкнул замками кейса. Он почувствовал, как тот заглянул в яму, но контрольного выстрела не прозвучало. Через минуту Роман решил приоткрыть глаза, но что-то опять зашуршало. Кто-то опять задышал, заглядывая в яму, а потом заговорил голосом Олега:

– Ты жив? Очень натурально жмурика изобразил. Вставай, Роман. Они уже убежали…

Кровь отмывали у моря. Олег предложил искупаться:

– Зря что ли мы к морю приехали? Ты не волнуйся, Роман. Они не вернуться. Все трое считают, что ты труп.

– Как трое?

– Они меня из-за солнца не могли рассмотреть, а я всех троих видел. Сначала Свирин к тебе заглянул. А через некоторое время Дон с Ракитским. Когда я из подвала вылез, они уже наверху были. Очень резво к выходу бежали… Давай искупаемся и завтра в Москву.

– Почему так срочно? Что-то с Наташей случилось?

– С ней все нормально. Она у Савенкова на даче отдыхает. Но что-то действительно случилось. Шеф великий конспиратор. Только одну фразу сказал: «Срочно возвращайтесь! У нас переполох».

– Завтра полетим?

– Поплывем, Роман. Лететь из Крыма опасно. Можно твоих друзей случайно повстречать. Завтра на рассвете в Одессу отходит «Гетман Сагайдачный». На нем и поплывем. А из Одессы полетим в Москву.

– Так «Сагайдачный» флагман украинского флота?

– Это точно. Я Ивановскому то же самое сказал. А он и говорит: «Корабль может быть и украинский, но моряки-то все наши».

Потом они долго купались, беспечно оставив кейс с круглой суммой на берегу. Еще дольше сохли – заходящее солнце почти не грело.

Этой погоней руководила злость. Ни Дон, ни, тем более, Ракитский не представляли, что будет, когда они настигнут бледно-зеленую четверку.

Центр Севастополя – не лучшее место для автомобильных гонок. Закоулки, спуски, виражи. Но есть и плюсы. Местные водители настолько вежливы и спокойны, что никогда не подрезают, никого не обгоняют, а безропотно пропускают вперед нервного соседа.

Сидевший за рулем Ракитский умело пользовался добротой севастопольских водителей. Он даже дважды проскочил на красный свет, хотя большой необходимости в этом и не было. Свирин не мог не заметить преследования, но гонки устраивать не собирался. Миновав старый город и оказавшись на просторном шоссе, ведущем в сторону Балаклавы, он пристроился за туристическим автобусом и мирно катил вперед и вверх, вдыхая выхлопы Икаруса… Ракитский пристроился за ним.

После Сапун-Горы Дон начал приходить в себя. Злость не прошла, но появилась возможность рассуждать:

– Странно, Сергей, что он не собирается от нас отрываться. Почему?

– Издевается. Понял, что у нас оружия нет. Что мы ему сделаем? Ничего!

– Ты прав… Знает, гад, что ментам на него не стукнем. Не по понятиям это… Придется таранить. Столкнем в овраг и пусть кувыркается. Только после Гончарного. Там милицейский пост…

У села Гончарное раньше была граница Севастополя. Город стал открытым, но пост оставили. Хлебное место! Тормози иномарки, что идут с Южного берега, и собирай мзду.

Вероятно, в этот день у ментов был недобор. Свирину не удалось проскочить за автобусом. Бледно-зеленые «Жигули» уперлись в шлагбаум.

Документов на машину не было. Не было и водительского удостоверения. Свирин протянул постовому ладонь, на которой лежала последняя пятидесятидолларовая бумажка. Теперь ее можно было потратить. На заднем сидении лежал кейс с множеством пачек этой зеленой валюты.

Шлагбаум открылся и Свирин продолжил путь к теплому морю, к местам, названия которых звучат, как песня: бухта Ласпи, мыс Сарыч, Форос, Симеиз, Алупка, Орсанда, Ливадия и, наконец, Ялта.

Сержант спрятал деньги и приготовился притормозить следующую машину, но его отвлекли. Подскочивший капитан размахивал бумажкой, вертел пальцем у виска и указывал в сторону удалявшегося бледно-зеленого «Жигуля».

Под шумок Ракитский прополз мимо поста. Через открытое окно доносились обрывки фраз: «Ориентировки читать надо… Совсем зажрался… Она второй день в угоне… Догнать!»

Ракитский шел на малой скорости, прижимаясь к обочине. Сзади взвизгнула сирена и бело-голубая «Волга» с буквами ДАИ на борту устремилась в погоню за бледно-зеленой четверкой.

Дон ленинским жестом выбросил вперед правую руку и скомандовал: «Газуй! Догони, но держи дистанцию».

Догнать оказалось не так просто. Дорога шла вверх, немного петляла и ориентироваться модно было только по вою сирены.

В туннеле над бухтой Ласпи они заметили впереди проблески милицейской мигалки. Значит не отстали!