Анатолий Галкин - Тихий омут

– Не очень.

– Вот, вот. Мог быть взрыв. Володя был нормальный русский мужик. Терпел, терпел, а потом как шуганул бы. Заодно и вся фирма бы в клочья разлетелась. Вы не подумайте, что мне нашу контору жалко было. То есть, да, но не в первую очередь. В общем, уволил я этого Жидкова.

– Каким образом?

– Маруев в командировке был, а этот тип дежурил ночью. Вечером по моей просьбе один парнишка из охраны накачал Жидкова коньяком, а сам исчез. Тут появляюсь я, вызываю зама по режиму, других людей. Шум, крик, вытрезвитель… И уволил.

– Понятно. А что Маруев?

– Нормально. Сделал вид, что ничего не случилось. Руку только мне пожал крепче, чем обычно – дал понять, что оценил мое рвение.

– Игорь Васильевич, я возьму это дело на недельку.

– Да хоть на две. Только вы обещайте: когда все разузнаете – сразу к нам. И всем все объяснить. Самоубийство – так самоубийство, а убийство – так кто… Не люблю я этих недомолвок, слухов, подозрений.

Фотография из личного дела Жидкова помогла. Правда – не сразу. Две подруги Валентины Маруевой просто отказались разговаривать: «Мой коттедж с краю, я ничего не знаю».

Но третья, Ольга Зубова, оказалась миловидной, доверчивой и простой, как правда. Она самым естественным образом восприняла то, что незнакомая женщина ищет ее подругу, ставшую неделю назад вдовой. Не удивило ее и вдруг появившееся фото Жидкова.

– Ой, это же Леонид. Я их с Валентиной случайно в казино встретила. Она еще так смешно о нем говорила: «Это мой бойкий фрэнд…» А что ей было делать? Муж ее, конечно, обеспечивал, но был такой… мягкотелый. Вы меня понимаете?

– Не совсем.

– Валентина знаете как о муже говорила? «Он на работе горит, а в постели еле тлеет». Теперь понимаете?

– Понимаю. Оля, вы о Леониде, ну и обо всем об этом кому-нибудь говорили?

– Никому! Что я – дура? Только самым близким… А что? Это раньше у нас секса не было, а теперь это самое главное. А что?

– Ничего, все нормально. А где сейчас Валентина?

– Сама ее ищу. Мы обычно каждый день общались, а тут – исчезла. Последний раз я с ней три дня назад разговаривала, но очень коротко – минут двадцать, не больше.

– И о чем вы говорили?

– Обо всем, – вспоминая, Ольга наморщила лоб и стала разглядывать потолок. – Валентина говорила про поминки, как она устала. Потом мы об отдыхе вспомнили. Я месяц назад в Сочи была, в Лазурной – так она меня подробно расспрашивала: как номер, как пляж, как море. Точно, я еще сказала, что сейчас море должно быть совсем теплым, а она: «посмотрим…»

Варвара вышла в тихий Сретенский переулок, когда уже совсем стемнело. До Лубянской площади, до Аэрофлотовских касс – минут пятнадцать… Хорошо, что придется эту парочку в Сочи искать. Не так скучно. Не Мурманск, все-таки, и не Тамбов…

Дибич встретил его в генеральской форме. Впечатление было ошеломляющим. Савенков даже поймал себя на желании перейти на «Вы». Понятно, что многолетняя служба приучила уважать генеральскую форму, но не до такой же степени.

После обычных немногословных приветствий в кабинете зависла напряженная тишина. Савенков стоял, не решаясь сесть в присутствии генерала, а Дибич отошел к окну и, сцепив руки за спиной, внимательно разглядывал снующие по Петровке машины. Вся эта мизансцена, включая неподвижную генеральскую спину, показывала, что сейчас будут произнесены очень важные слова. И Дибич, не оборачиваясь, начал:

– Слушай, Савенков. Надо нам убрать куда-нибудь Павленко. Спрятать его надо.

– Уже убрал и спрятал.

– Не понял…

При этом Дибич медленно повернулся и расплылся в лучезарной улыбке:

– Узнаю «Сову». Корифеи сыска. Мы тут на Петровке еще и чирикнуть не успели, а они уже все сработали. За тобой, Савенков, не угонишься.

– И не надо. Даже не пытайся. Нас разные системы воспитывали. Тебя, генерал, учили на шаг вперед думать, а меня на Лубянке – на три шага.

– Кончай, Савенков. Не подливай масла в огонь межведомственных распрей. И так не все слава богу… Ты почему с Павленко так решил?

– Интуиция… Вру! Он сам напросился. Очень боялся чего-то.

– И правильно делал. У тебя новые факты есть, Савенков?

– Нет, ты все факты знаешь.

– То не факты. Так – информация для интуиции. У меня еще один фактик есть. Слушай сюда. Месяц назад в лесочке около дачи убрали Короткова. Не друг, но знакомый Павленко. Потом Маруев. Потом Кавторадзе. Чуешь, как мины вокруг нашего Сергея Сергеевича падают… А вчера – Лазутина хлопнули. И тоже, представь, знакомец Павленко.

Савенков вдруг резким движением бросил на стол свой кейс, открыл его и стал коваться в бумажках.

– Как ты сказал? Лазутин? Не Дмитрий ли Иванович?

– Он. А что?

– Это один из должников Маруева. Помнишь, их расписки исчезли… А я завтра хотел к этому Лазутину идти.

– Не ходи, Савенков. Разговора не получится. У него две пули в грудь и одна – в висок… Сколько этих должников было? Трое? Выходит у тебя на треть меньше работы. Ты еще день-другой потяни и один останется.

– Я, Дибич, люблю юмор. Любой. Даже твой черный, милицейский.

Они помолчали несколько минут. Потом Дибич позвонил секретарше и попросил кофе – «побольше, погуще и покрепче». Савенков положил перед собой чистый лист и начал рисовать какую-то схему: круги, квадратики, фамилии, даты…

– Как думаешь, Дибич, это все одна группа работает?

– А я никак не думаю. Почерк везде разный. Одного в лесу, другого в квартире, третьего на улице. А вчера – традиционно, в лифте. Далее: Пистолет, бомба, шприц… Нет, почерк настолько разный, что даже подозрительно… А что все знакомые Павленко, так это ж новые русские. Отдельная каста. Узкий круг… Вот начнут сейчас певцов отстреливать и окажется, что все они знакомые Аллы Борисовны. И о чем это говорит? Да ни о чем.

Они еще немного помолчали, потягивая тот самый «наваристый, жгучий и черный». Савенков вертел перед собой свою же схему, изредка добавляя в нее какую-нибудь линию или вспомнившуюся вдруг фамилию. Он готовил очередные вопросы.

– Варвара сегодня в Сочи улетела. Маруева со своим хахалем там должны быть. Мы его установили. Вот посмотри.

Дибич взглянул на листок, набрал короткий телефонный номер, назвал пароль, зачитал установочные данные и, потирая руки, уставился на Савенкова:

– Зараз твоего Жидкова по ГИЦу прокрутят и будет у тебя все, если, конечно, он попадал в наше поле зрения.

– Нормально. Это всем так или только генералам?

– Всем – через час, генералам – через пять минут. Какие еще вопросы?

– Подстрахуй Варвару. Позвони в Сочи. Вдруг помощь будет нужна.

– Сделаю, – Дибич начал записывать на календаре. – Она у тебя, кажется, Галактионова?

– Да, Варвара Петровна.