Леопольд Тирманд - Злой

— Дурак ты, Лёва, — спокойно отозвался Метеор, — я бы никогда тебе этот плащ не продал, так как он уже продан Бобусю. Я только прощупывал тебя. Ты ведь специалист. И вообще не о чем говорить, мы это уладим позже, хорошо, Бобусь? О, посмотрите, — негромко воскликнул он, — какой товар!

Крушина и Зильберштейн повернулся к двери, где стояла, осматриваясь кругом, невысокая стройная блондинка. Через минуту она вышла.

— Я её знаю, — равнодушно сообщил Крушина, — это девушка одного хоккеиста. С ней тогда был в «Камеральной» тот… — Он вдруг запнулся и быстро добавил:

— Это не так важно. Метеор, вытряхивайся из плаща!

— Но, Бобусь… — начал было Метеор.

— Вытряхивайся из плаща, говорю тебе, а не то как дам… — тихо, но с угрозой повторил Крушина.

Зильберштейн отодвинулся, как бы освобождая место для тела Ежи Метеора, которое должно было вот-вот рухнуть на пол.

Крушина вытащил пачку банкнотов и старательно отсчитал под полой ровно тысячу злотых.

— Ладно, Бобусь, — тяжело вздохнул Метеор, — такое моё горбатое счастье! Теряю из-за тебя несколько сотен, но чего не сделаешь ради друга! Только обожди, не надо сенсаций, не надо рекламы. Я повешу плащ на вешалку, закажу ещё кофе, а ты будешь уходить и возьмёшь его оттуда, идёт?

— Если вздумаешь смыться — запомни, — прошипел Крушина, — ноги повыдёргиваю на улице, слышишь?

— Кому бы такое пришло в голову, — возмутился Метеор, — тягаться с таким буйволом, как ты? Я же нежное создание.

Он снял плащ, протиснулся к вешалке, повесил его и вернулся. Через несколько минут Крушина вышел, прихватив плащ.

Метеор немного посидел с Зильберштейном в обиженном молчании, затем попрощался и вышел, не уплатив ни за кофе, ни за чай. Официантки не обратили на это внимания, увидев его без плаща: можно было подумать, что идёт за сигаретами.

— Счёт! — потребовал Зильберштейн.

— Все вместе? — спросила подошедшая официантка.

Зильберштейн только бессильно выругался.

Метеор съёжился и спрятал руки в карманы: на улице дул порывистый ветер, о весне можно было только мечтать. Он направился в сторону Братской. На углу улицы Журавьей услышал сзади:

— Юречек!

Метеор обернулся. Это была Рома Леопард в мягких тёмно-пепельных мехах.

— Что это ты без пальто? — спросила она.

— К телефону, — буркнул Метеор, — на минуту выскочил из «Лайконика».

— Лёва там?

— Сидит. Наверное, ещё сидит.

— Понимаешь, я договорилась с ним и ужасно опоздала. А надо ещё обсудить программу вечера: Лёва пригласил меня сегодня — предлагает массу развлечений…

— Ну, сегодня вечером можешь купить себе билет в театр. Лёва занят.

— Это мы ещё увидим, — самоуверенно заявила Рома.

— Наверняка увидишь, — буркнул Метеор.

— Я слышала, у вас какие-то проблемы? — с интересом спросила Рома. — А ты, Юречек, надень что-нибудь и не ходи так, простудишься, — нежно добавила она. В её сердце давно теплилась слабость к Метеору. Рома считала его эталоном мужской красоты и обаяния.

Метеор зашёл в почтовое отделение на Журавьей, закрылся в телефонной будке и набрал номер.

— Алло! — откликнулся равнодушный мужской голос.

— Алюсь, — проговорил Метеор, — это я. Хорошо, что застал тебя. Слушай, ты ещё хочешь приобрести тот весенний плащ, о котором я тебе говорил?

— Ужасно хочу, — ответил голос в трубке.

— Алюсь, слушай, пришли за мной машину, но сейчас же, и ты ещё сегодня получишь плащ из чешского поплина. Я на почте, на углу Журавьей и Братской…

— Отстань, Метеор, понял? Привезёшь плащ, тогда и поговорим. Нет у меня свободных машин. — Говоривший спокойно повесил трубку. Метеор снова набрал тот же номер.

— Слушаю! — голос в трубке был другой, молодой и певучий.

— Инженера Вильгу… — попросил Метеор.

— Инженер Вильга! К телефону! Уже подходит, — откликнулся молодой голос.

— Алюсь! — холодно произнёс Метеор, снова услышав в трубке равнодушный мужской голос. — У тебя есть хоть капля совести? Смотри, а то потом горько пожалеешь.

— Чего ты хочешь? — сдержанно спросил Вильга.

— Есть «гумбер», модель 1954, с комплектом запасных частей.

— Где? У кого? — оживился голос в трубке.

— Это моё дело, — твёрдо ответил Метеор. — Ты последнее время слишком много хочешь знать, пан инженер.

— Сколько?

— Четыре с половиной.

— Дорого!

— Ничего не поделаешь! Поговорим с кем-нибудь другим..

— Подожди, Юрек, когда ты приедешь?

— Пришли за мной машину.

— Клянусь Богом, ни одной машины на ходу нет в гараже. Три разобраны, остальные в городе. Постучи себя по лбу, Метеор, есть же ещё такси в Варшаве. Не хватит у тебя денег, что ли?

— Ну, ладно, ладно. Сегодня ты должен быть у Мериноса. Знаешь об этом?

— Знаю. Что с плащом?

— Тысяча восемьсот. Сможешь забрать сегодня вечером.

— Привози, поговорим. Машину беру. Четыре с половиной не дам, но договоримся, судиться не будем.

— Пока, до скорого, Алюсь, целую тебя в лысую голову.

— Подожди, Юрек, что это за разговоры в городе, что Ирись убит, Манек доходит, Мето борется со смертью? Что случилось? Вся Гжибовская и Желязная со всеми переулками просто гудят от сплетен…

— Ничего подобного. Всё неправда. Какая-то небольшая разборка с широкой рекламой. Поговорим об этом позже.

Он вышел из будки злой и разочарованный.

— Что так долго? — возмутилась какая-то пожилая пани. — Это телефон общего пользования.

Метеор уже подобрал слова, чтобы достойно ответить пожилой пани, когда вдруг увидел в очереди к телефону стройную невысокую блондинку, которая недавно заглядывала в «Лайконик». Из-под хорошенького чёрного беретика смотрели серые холодные глаза. «Экстра-класс! Супермодель!» — с восторгом подумал Метеор, смерив блондинку наглым взглядом. Блондинка равнодушно отвернулась.

«Нет условий», — подумал Метеор и вышел. Вокруг не было ни одного такси. Он несколько минут стоял на краю тротуара, съёжившись от холода. Наконец рядом с ним остановилась какая-то «Победа».

— Куда? — быстро спросил шофёр.

— На Саськую Кемпу, — ответил Метеор, взявшись за ручку дверцы.

— Нет, не могу, — покачал головой шофёр, — слишком далеко. Еду на Охоту.

Метеор отпустил ручку и выругался. «Ещё заболею из-за этого…» Наконец на углу Иерусалимских Аллей он поймал такси. Рассчитываясь с шофёром в самом конце Саськой Кемпы, Метеор ещё с минутку подумал, не задержать ли машину. «Если не поймаю такси сразу — пропаду, — с горечью подумал он. — Но на счётчике слишком много настучит. Нет, дорого!» — наконец решил Метеор и быстро прошёл к проволочной сетке, за которой тянулись длинные низенькие бараки. С Медзешинского Вала дул ледяной ветер.

Метеор толкнул дверь, на которой висела табличка с голубой надписью: «Производственный кооператив “Радость”. — Конфекцион. Одежда». Он оказался в помещении с дощатыми стенами, облепленными множеством плакатов. Под плакатами сидело несколько человек, явно утомлённых и раздражённых долгим ожиданием: за деревянным высоким барьером стоял полный мужчина с презрительным выражением лица. Метеор уверенным шагом прошёл через помещение и открыл дверь, которая вела в глубь барака.