Леопольд Тирманд - Злой

От стены отделился тёмный широкий силуэт человека в шляпе. Приблизившись к шеренге, он зажёг мощный фонарь, который держал в руке. Продвигаясь вдоль шеренги, человек в шляпе светил прямо в перекошенные лица и зажмурившиеся, ослеплённые светом глаза, внимательно разглядывая каждого.

— Какие-то мелкие… — недовольно буркнул наконец Крушина.

— Как мелкие? Что вы говорите, пан начальник? — почтительно возразил Шая.

Фонарь в этот момент осветил ещё одну могучую фигуру.

— Ты, Пятый Колодец, — сказал, подходя поближе, Шая, — снимай пиджак. И рубаху.

Опешивший парень сбросил одежду: в холодном свете ручного прожектора заиграли узловатые крестьянские мышцы и худая, словно составленная из стальных костей, грудь.

— Хорошо, — буркнул Крушина, — этот годится.

Быстрым движением он указал ещё на четверых.

— Эти идут с нами, — бросил он Шае. — Добавь им ещё по двадцатке. Остальные на сегодня свободны.

Шая тут же громко повторил приказания.

Через несколько минут пятеро и Шая влезали на крытую брезентом платформу грузовика. Крушина сел рядом с Метеором. Тот включил мотор, и «шевроле» с могучим пыхтением двинулся к Пенкной. Метеор быстро и уверенно вёл машину по пустым в эту пору улицам.

Наконец он замедлил ход среди газонов бульвара над Вислой и ехал, оглядываясь по сторонам, будто что-то искал. Неожиданно затормозил. В пятидесяти метрах от него темнел изящный обтекаемый силуэт машины.

Дверца машины открылась, и из неё кто-то вышел. Вскоре Метеор тихо свистнул. Из-под брезента на платформе выскочили шестеро и побежали к элегантной машине.

— Знаете, что делать? — на бегу спросил Шая.

— Знаем, знаем, всё в порядке, будь спокоен, — тихо откликнулись бегущие, затем один из них нагнулся, схватил камень и изо всех сил запустил им в крыло красивой машины. Через минуту раздались звон разбитого стекла и глухие удары тяжёлыми башмаками по кузову.

— Хватит! — крикнул Шая, и тёмные фигуры побежали назад, к платформе. Вслед за тем Метеор и какой-то неизвестный приблизились к машине: оливковый «гумбер» приобрёл довольно жалкий вид. Метеор с неизвестным сели в машину и медленно направились к Шленско-Домбровскому мосту. Сзади тут же послышался едва различимый звук мотора, и из-за статуи Сирены вынырнул небольшой автомобильчик.

Это был довольно редкостный экземпляр: все его части относились к разным автомобильным эпохам: младшая из них восходила к поре лихорадочного развития автомобилизма сразу же после первой мировой войны, в то время как старшая была изготовлена, наверное, ещё в начале века. Остроконечные колёсики крутились медленно, с достоинством, но упорно. Из-под капота веером вырывался дым. Внутри этого почтенного экипажа сидел, держа между коленями зонтик и энергично крутя руль, худой пан в котелке. Наклонившись вперёд, он внимательно всматривался в мчавшуюся по улице оливковую машину. Когда «гумбер» свернул на Беднарскую, пан в котелке с трудом включил вторую скорость, и его стальной конь, фыркая от напряжения, двинулся вверх.

Наконец «гумбер» остановился возле комиссариата милиции. Пан в котелке лихорадочно схватился за тормоз, размещённый за бортом машины, и остановился в нескольких десятках метров позади, затем вылез и собственной спиной подпёр верную машину, решительно проявлявшую тенденцию покатиться назад, по склону Беднарской улицы.

Спустя каких-то десять минут из комиссариата вышли двое в штатском в сопровождении двух милиционеров. Они осмотрели разбитое шасси «гумбера», сочувственно кивая головами, после чего Метеор и его спутник снова сели в машину и направились к центру.

Пан в котелке, с трудом сдвинувшись с места, нахально последовал за оливковым «гумбером». Он догнал его возле отеля «Бристоль». Из машины вышел пан в дождевом плаще и скрылся в отеле. «Гумбер» двинулся дальше, а пан в котелке, преодолев искушение пойти за неизвестным в дождевике, упрямо продолжал ехать за оливковой машиной. Он добрался до обшарпанного каменного здания на Крахмальной улице. Машина исчезла в воротах. Пан в котелке вылез из своего автомобильчика и подошёл к воротам; там среди многочисленных вывесок он прочитал: «Инж. Альберт Вильга — автомобильная мастерская. Замена частей. Ремонт».

……………………………………………………

……………………………………………………

……………………………………………………

Марта и Калодонт подошли к громадному зданию на улице Ленина. Массивный портал из отёсанных камней увенчивался тяжёлым навесом из тёмного песчаника. На портале золотились буквы: «Правосудие — основа силы и мощи Жечи Посполитой».

— Я была здесь всего раз в жизни, — благоговейно произнесла Марта, поднимаясь по широкой лестнице, — засвидетельствовать дату рождения одной из моих кузин.

Калодонт улыбнулся, понимая её настроение.

— Да, да, — подтвердил он, — от суда и больницы следует держаться подальше… Оба вошли в просторный мраморный вестибюль и растерялись: несколько лестниц вели в разные стороны. Поминутно спрашивая дорогу, они добрались наконец до чёрной двери зала № 12. В списке дел, среди прочих, они прочли: «Дело против Веслава Мехцинского — по гражданскому иску». Время, на которое было назначено рассмотрение дела, совпадало со временем, указанным в повестке Марты.

— Мехцинский? — взволнованно думала она. — Кто это может быть?

— Сейчас выясним, — успокоил её Калодонт.

Марта облокотилась на подоконник высокого окна, в котором сияло голубизной солнечное небо над двором, огороженным огромным прямоугольником стен. В коридорах было много таких окон и дверей из чёрного дерева, ведущих в залы суда. Перед дверями толпились, разговаривали, страстно спорили разгорячённые люди. Время от времени по коридору проходил судья или прокурор, в чёрной мантии с фиолетовой оторочкой; часто из мантии выглядывала красиво причёсанная женская голова.

По рассеянности Марта толкнула какого-то мужчину, медленно шагающего по коридору. Тот обернулся.

— Прошу, прошу, какая приятная встреча!

Марта взглянула в энергичное мужское лицо с ясными глазами и ироничной улыбкой в уголках рта и улыбнулась.

— Что-то мы, — произнесла она, — встречаемся с паном редактором только в комиссариатах или судах…

— Ваша вина, исключительно ваша, — с упрёком ответил Эдвин Колянко и вежливо поздоровался с Калодонтом, который, похоже, вовсе не был в восторге от этой встречи.

— В чём вас, панна, обвиняют? — продолжал Колянко с недобрым юмором. — В нарушении гражданского спокойствия мужчин? В том, что вы гоните от них прочь сон?

— А вы-то, пан? — улыбаясь спросила Марта. — Что вы здесь делаете? Может быть, по тому же делу?