Владимир Колычев - Неподкупные

– Неужели сидит?

– В точку! Я его на два года откомандировал… Кстати, Зойка показания на него дала. Даже в суде свидетельствовала…

– Давно это было?

– Да нет, недавно.

– А Яшка этот на кого работал?

– Вроде как сам по себе. А так ходят слухи, что эту точку возле гостиницы люди Шурина держат.

– Слухи?

– Ну, Шурина за яйца не возьмешь. Он человек осторожный… А тебя что, Шурин интересует? – с едва заметной настороженностью спросил Федорук.

И это не понравилось Богдану. Сразу вспомнились слова Ревякина, что кто-то в отделе мог продаться Шурину. Возможно, Федорук из таких. Уличать его в том не надо, но на эту тему с ним лучше не распространяться.

– Меня Зойка интересует. Возможно, она моего заказчика на Захаркина вывела… Хотя, если она работает на Шурина, это может быть интересно…

– Хочешь сказать, что Шурин тебя заказал?

– Да нет, зачем ему это? У меня с ним никаких трений. Я вообще смутно представляю, кто он такой.

– Крупный бандитский авторитет. Бригада своя, рэкет, незаконный бизнес…

– Ну, про это я слышал. А что конкретно, пока не ясно…

– А надо вникать, лейтенант. Шурин со своей бандой в нашем районе орудует. Он и Рычаг. Но Рычага нет, и теперь, помяни мое слово, Шурин выдавит его шарашку. И весь район возьмет под свой контроль. И проститутки мои на него будут работать, и наркота Скальцева через него крутиться будет. И факты вымогательства будут, и разбой. Ну и без трупов не обойтись… Хорошо, что Рычага в Закамском районе грохнули, нам не расхлебывать. Но, погоди, скоро еще трупы появятся. И за всем этим Шурин будет стоять…

– Невеселый прогноз, – мрачно усмехнулся Богдан.

– Да нет, это уже не прогноз, а действительность…

Увы, но Федорук был прав, и Богдан уже угодил под каток этой действительности. Катку осталось только проехаться по нему, а это может произойти вот-вот…

Открылась дверь, и в кабинет зашел Ревякин.

– Ну что там?

Богдан ткнул пальцем в фотографию лже-Даши.

– Так это ж Зойка Мыловарова! – узнал ее Ревякин. – Знатная фигура… Надо в «Каму» ехать, там ее брать. – Он увлек Богдана за собой.

Сев в машину, Ревякин сначала завел двигатель, а затем вернул Богдану пистолет.

– Ну что там?

– Есть пальчики. Чьи, пока не установили, но Сатаров работает. Дел у него по горло, но моя личная просьба пока чего-то стоит… Видишь, не все гладко в стане врага. Прокол за проколом. Еще бы этих гавриков установить…

Час назад они просмотрели всю картотеку судимых и привлекавшихся лиц, но среди них не нашли тех двух типов, что угрожали Антонине Михайловне. Хорошо хоть с Мыловаровой повезло.

– Надо бы еще по базе ГУВД пробить, но это потом. Сейчас главное – Зойку взять, – сказал Ревякин. – На ней все сходится. Если она показания даст, то все в порядке будет… Домой к тебе не поедем – смысла нет, если ясно, кто именно у тебя побывал. Мыловарова в «Каме» ошивается. Там у них ресторан, бар, да и портье знакомые, через них они заказы получают… Яшка Глазов там работал, он этими схемами занимался. Федорук – молодец, он его в оборот взял, за сводничество привлек и на два года закрыл.

– А Глазов этот на Шурина мог работать?

– Кто тебе такое сказал? Гена?

– Ну, он только предполагает… А сказал он мне, что Зойка свидетелем по делу Глазова была…

– Да, было такое. Скальцев ее с наркотой взял. Клиент косячок заказал, ну, она решила удружить. Мелочь, а срок получить можно. Вот Скальцев ее и прищучил. Она сопротивлялась, но, как говорится, недолго мучилась старушка в высоковольтных проводах… Как бы наша старушка не обуглилась. Если Глазов на Шурина работал, то Шурин мог Зойку наказать. Вот он ее и наказал. К тебе подсадил. Она свое дело сделала, и на этом все. Мавр сделал свое дело, мавра можно уходить… Ладно, посмотрим, что нам в гостинице скажут.

Высотное здание гостиницы возвышалось над рекой, площадь перед ним была составной частью красивой набережной, любимого места для прогулок горожан. Слева парк, справа мост – шедевр инженерной мысли, впереди река с белыми пароходами, до речного вокзала рукой подать. Место великолепное, да и ресторан здесь, говорят, отличный, потому сюда стекались не только гости, но и жители города.

На стоянке перед рестораном Богдан увидел несколько «Волг», автовазовских «девяток» и даже «Мерседес». А на широченном крыльце перед витринными окнами толпились подозрительной внешности люди. Двое сидели на корточках, как это делают зэки, один стоял, о чем-то с ними разговаривая на языке слов и жестов, еще четыре здоровенных лба стояли чуть в сторонке. Эти, поигрывая желваками, грызли семечки да небрежно посматривали по сторонам.

– Шарага рычаговская собралась, – догадался Ревякин. – Они что, поминки здесь собираются проводить? Так рано еще. Или власть делят?

Он вышел из машины и прямым ходом направился к толпе. Один из тех, что сидел на корточках, волком зыркнул на него, но поднялся и даже выдавил подобие улыбки.

– Здорово, Тарас, – обращаясь к нему, небрежно бросил Ревякин.

На остальных он даже не смотрел. Видно, Тарас был старшим среди них всех.

Колоритная личность. Голова в основании узкая, но лицо широкое. Лоб не высокий, зато настолько выпуклый, что глазки под ним еле видны. Нос приплюснутый, челюсть массивная, но шея тонкая, и плечи так себе. А недостаток физической мощи Тарас, казалось, компенсировал тем, что играл руками, растопыривая пальцы. Возможно, он думал, что, когда руки ходят ходуном, плечи не кажутся такими узкими.

– Ну, с кисточкой тебе, начальник!

И голова его колыхалась на шее.

– Чего ты здесь тусуешься, Тарас? Люди здесь ходят, а вы их тут смущаете…

– Чем это мы их смущаем?

– Да у тебя на лбу три ходки выбиты! И у твоих братков такой же расклад. От вас люди шарахаются.

– Мы свободные люди, начальник. И живем в свободной стране.

Какое-то время Ревякин ошарашенно смотрел на него, но вот оцепенение прошло.

– Тарас, ты что, боевиков штатовских насмотрелся? Какая свобода? Я сейчас тебя закрою, и посмотрим, какой ты свободный…

– Э-э, начальник, нельзя просто так человека закрыть! – предостерегающе сощурился уголовник.

И его дружки смотрели угрожающе. Амбалы же только и ждали, когда последует «фас». Но Ревякин, казалось, их не боялся. Он настоящий опер, и Богдан брал с него пример. Он понимал, что в случае чего их с Ревякиным могут смести с крыльца, но держался при этом с достоинством бывалого опера.

– Ты не человек, ты рецидивист. Как говорится, был бы рецидивист, а дело найдется, – усмехнулся Ревякин.

– Потому вас, ментов, и не любят в народе, что у вас так говорят, – ухмыльнулся Тарас.

– А ты типа о нуждах народа печешься? Извини, не знал… Давай, Тарас, забирай свою кодлу, нечего здесь глаза мозолить…