Вячеслав Жуков - Кодекс чести

– Что-то не так? – заметив, как у нее дрожат руки, спросил Курепин.

– Все не так, – ответила Софи и выскочила на улицу. Курепин догнал ее уже на соседней улице. Заметив, что девушка плачет, вздохнул, но утешать не стал. Не умел он деликатно обращаться с женщинами.

Со смертью Валерочки, все надежды на лучшую жизнь, рухнули. Он был единственным изо всех ее мужчин, которого она, кажется, любила. По крайней мере, он ей был близок. С ним ей было хорошо. Он всегда понимал ее и относился к ней, как к самому дорогому человеку на свете. Софи не сомневалась, окажись в руках у Валерочки этот злосчастный миллион, он бы не раздумывая, выложил его за ее жизнь. А она… Она поступила, как последняя дрянь. И погиб Валерочка только из-за нее.

– Шальная ты, какая-то Сонька, – заметил про нее Курепин, видя, как Софи целыми днями молча сидит у окна и безучастным взглядом смотрит на улицу. Даже известие о том, что за ними приехал майор Туманов, она восприняла, как что-то постороннее, не касающееся ее, и не отреагировала.

Выглянув в окно, Курепин увидел в проеме калитки толстую бабеху, а рядом Федора Туманова. Сразу узнал его. Пожалел, что тогда возле их дома не удалось пристрелить его. Уж больно прыток, оказался майор. И вот до чего довела его прыть, нашел их все-таки мент поганый. Видно, никуда от него не скроешься.

Курепин достал пистолет, передернул.

– Ну что, сдаваться будешь? – спросил шутливо у Софи. Но девушка даже ухом не повела. И правильно сделала. Стоило бы ей выскочить из дома, как он бы пристрелил, ее не задумываясь. А так выходит, что лишнюю пулю сэкономил для майора и его оперов.

– Это кто менты что ли? – вбежал Закрошкин в комнату, где был Курепин с Софи. Глазенки бегают от страха. Да и сам он видно порядком струхнул, как только увидел в руке у приятеля пистолет.

– Менты, – задумчиво произнес Курепин, понимая, что шансов у него никаких. Если только отдать им девчонку. А самому в это время попытаться уйти огородами. На улице уже почти темно. А там густой кустарник. Под его прикрытием можно пробраться на соседнюю улицу, а там уйти в лес.

– Это за вами что ль? – боязливо спросил Закрошкин, поглядывая на друга.

– За нами, – ответил Курепин в тяжелых раздумьях оттого, что не знал, как теперь ему поступить. Отдавать девчонку этим сукам было жалко. А с другой стороны, ей ничего не грозит, а ему срок намотают приличный.

Закрошкин глянул в окно.

– Знаешь, Женек, не в обиду будет сказано, но я с ментами стараюсь не конфликтовать, – сказал он, обернувшись к стоявшему позади Курепину.

Курепин улыбнулся. Время прошло, как видно изменился дружок, как все меняется в этом мире. Не хватило ему стойкости. И дружба для него ничто.

– Что, сволочь, сдать меня хочешь? – приблизившись едва ли не вплотную, спросил он у оцепеневшего от страха Закрошкина, глядя тому прямо в глаза. Увидел, как заметался у того взгляд по сторонам.

– Сдать не сдать, но хотелось бы обойтись без стрельбы, – сказал Закрошкин. Курепин на это только усмехнулся. Больше эту мразь своим другом не считал. А стало быть, и разговор продолжать им не за чем.

– А мы и обойдемся, – сказал он и, схватив со стола большой кухонный тесак, вогнал его в живот бывшему другану по самую рукоять. Толкнул корчащееся от невыносимой боли тело на кровать, на которой они спали с Софи. Потом подхватил Софи под руку.

– Куда ты меня ведешь?.. – заупрямилась девушка, и Курепину пришлось силой приволочь ее на террасу к двери. В чуть приоткрытую дверь увидел стоящего у калитки майора, сказал: – Видишь, вон мент Туманов стоит?

Софи подняла голову. Посмотрела.

– Ну? Вижу.

– Сейчас ты подойдешь к нему. Постарайся отвлечь ментов. Поняла? Помоги мне уйти. Ладно? Не забывай, в этот переплет я попал из-за тебя. И ты обязана мне помочь, – требовательно произнес Курепин. Софи обернулась.

– А друга своего ты только что прикончил тоже из-за меня? – спросила она. Курепин поморщился, как от зубной боли. Не хотелось бы отвечать на этот вопрос. Не объяснишь ей всего вот так впопыхах. Да и не поймет она своим бабьем умом. Поэтому ограничился скупой характеристикой.

– Сволочь он, а не друг мне, – сказал он, подталкивая девушку к выходу. – Ну, давай, иди. Сделай, как я тебе сказал.

Софи пошла. Наблюдая за ней, Курепин мысленно отсчитывал ее шаги.

Один… Второй… Третий…

Чтобы дойти до калитки, ей нужно не менее десяти шагов. Расстояние не большое и не маленькое. Оно может растянуться на целую жизнь, а может…

На десятом ее шаге, он поднял руку с пистолетом, увидев, что майор Туманов узнав Софи, вышел из-за забора, за которым укрывался, и стал теперь открытым настолько, что в него можно хорошо прицелиться.

– На этот раз, сука, тебе не уйти от пули, – негромко произнес Курепин, и тут же вскрикнул, почувствовав, как под лопатку вонзается холодная сталь ножа. Вытянувшись на мысках, он обернулся.

Перед ним стоял Закрошкин. Левой рукой он зажимал кровавую рану на животе, а в правой, держал тот самый нож, которым Курепин ударил его.

– Ты? Меня? – выдохнул Курепин, и изо рта его брызнула кровавая пена.

– Я вернул тебе долг, – дрогнувшим голосом произнес Закрошкин.

– Ты, сволочь, – Курепин наставил на него пистолет, но нажать на курок, сил не хватило. Перед глазами все качнулось, поплыло, переворачиваясь. И падая, он заметил, как сверху на него опрокидывается огромное тело бывшего другана Коляна Закрошкина.

– Ну, девица красавица, – сказал Федор, распахивая перед Софи дверь своего кабинета, – пришлось нам побегать из-за тебя. – Кивком он указал девушке, чтобы села на стул.

Грек с Ваняшиным разместились рядом, поглядывая на девушку. Софи здорово изменилась. Это опера отметили сразу, как только увидели ее еще там в Электроуглях. Лицо осунувшееся, постаревшее. В глазах уже нет прежней радости. Теперь это глаза затравленного волчонка. Кажется, протяни кто-то из них руку, и Софи вцепится в нее своими зубами.

Минуту, другую, майор Туманов сидел молча. И Софи молчала, только в отличие от майора, смотрела не на поверхность стола, на которой стояла пепельница и лежала пачка сигарет и зажигалка, а на Туманова, словно ожидая его приговора. Как скажет майор, так тому и быть.

И майор сказал:

– Надеюсь, ты понимаешь, в какую историю влезла?

Софи вздохнула и кивнула. Она понимала, и потому снисхождения не ждала. А майор, словно не заметив ее раскаянья, продолжил:

– И раз уж ты здесь, скажи нам, что ты похитила из сейфа у гражданина Лунькова, – Федор специально не стал называть Лунькова вором в законе, так как разговор с Софи записывался на пленку. А кем был Лунек, операм и так достаточно хорошо известно.

Софи опять кивнула и сказала: