Вячеслав Жуков - Маэстро, ваш выход!

– При моей профессии застоя крови быть не должно, – отшутился Стержень, когда Глотов сказал, что ему тоже под пятьдесят, но в отличие от Стриженова он успел обзавестись солидным животом.

После короткого знакомства, Глотов пригласил Стержня в другой кабинет, где предупредительная секретарша уже успела накрыть стол на двоих. Впрочем, от выпивки Стержень отказался.

– Я за рулем. У меня есть два помощника, но водить машину я предпочитаю сам. Это моя слабость с юности.

Глотов настаивать не стал. В конце концов, каждый сам волен, сделать выбор, пить или не пить. Разумеется, что в хорошем застолье при обильной выпивке, человек лучше раскрывается, но, что касается Стержня, то он далек от этого. Но, тем не менее, терять драгоценное время понапрасну Глотов был не намерен и как мог, обрисовал то положение, в котором очутился, и что требовалось от Стержня. Тот производил впечатление человека достаточно смышленого. Хотя, то, что произошло со Стержнем в доме Розовских, и как он поступил со своими парнями, заставило Глотова призадуматься. После его неудачного визита, менты наверняка сделали в доме Розовских хороший обыск, а он так и остался в дерьме. Если не сказать хуже. Наверное, не стоило так доверяться Стержню. Гарантированный Зибором успех, обернулся полной неудачей. Хуже было то, что менты Стержня держали в камере предварительного заключения в одиночке. И подобраться к нему было нельзя.

– Я не хочу, чтобы моя фамилия появилась у ментов. Понимаешь меня? – проговорил Глотов, встретившись с Зибором. – Через свои каналы я попытался выяснить, что уже известно операм. Так вот твой Стержень им все выложил про меня. И про тебя, между прочим. И фамилии других людей, на которых он работал как киллер и о которых говорить не имел права. Но одно дело говорить и другое, давать свидетельские показания на суде. Надеюсь, ты понимаешь, что это далеко разные вещи. Ты за него ручался. Поэтому тебе решать этот вопрос. Пойми, Стержень должен замолчать. Раз и навсегда.

Приказывать Зибору Глотов не мог, но за Стержня он уплатил ему приличную сумму денег, которая в связи с его задержанием теперь так и осталась не отработанной.

Потупив взгляд в стакане, где на донышке еще оставалось пиво, Зибор пообещал:

– Ладно. Я постараюсь, чтобы он замолчал. И не беспокойся об уплаченных деньгах.

Глотов не дал договорить, перебил приятеля:

– Ты меня неправильно понял. Я беспокоюсь не о деньгах, а о благополучии. И твоем, в том числе, между прочим, – примирительным тоном проговорил Глотов, заметив, что весь этот разговор Зибору страшно не нравится.

Допив остатки пива, Зибор резко встал, бросив на стол деньги за выпитое пиво.

– Я не люблю повторять. Хотя Стержень мой приятель, но если он оказался, слаб на язык, я помогу ему избавиться от этого порока, – пообещал Зибор, заметив, как сразу повеселел Глоток.

Поднявшись из-за стола, но в отличие от Зибора, куда изящней с важной статью, как он это делал на совещаниях, Глотов схватил протянутую руку и затряс ее. Потом проводил взглядом Зибора до стоящей на обочине машины, где, дожидаясь своего хозяина, сидели два здоровенных мальчугана и степенно наблюдали за ходом их беседы. Наверняка у каждого паренька в карманах было по пистолету, и поглядывали они в их сторону не просто так. Даже депутатский мандат не спас бы Глотова от смерти, в случаи, если бы эти двое почувствовали, что от него исходит опасность для их шефа.

Такие встречи, вне своего кабинета, да еще с такими людьми, Глотов не любил. Вряд ли когда-либо стал бы связываться с криминальными лидерами, если помощь от них была менее эффективна, чем от официальных лиц. В отличие от последних, лидеры преступного мира не любили тянуть. Вопросы решали скоро и качественно. Правда и деньги за это брали немалые. Но разве будешь стоять за ценой, когда важна оперативность. Вот как сейчас. Надо побыстрее покончить с этим болтливым Стержнем.

Зибор сел на заднее сиденье «Мерседеса» громко хлопнув дверью, и его телохранитель Кочан сразу понял, что патрон не в духе. Хотя и сам вор не скрывал это. На оставшегося сидеть за столиком Глоткова, через тонированное стекло он бросил ненавистный взгляд.

Кажется, Глотков догадался, что Зибор перед тем, как отъехать, удостоил его своим вниманием, улыбнулся, махнул вору рукой. Но этот жест депутата никак не отразился на лице самого вора. Зибор отвернулся и сказал сухо водителю, сидящему за рулем мощной машины:

– Поехали отсюда.

Водитель, парень двухметрового роста, в ответ кивнул, и «Мерседес» плавно стал набирать скорость.

Сидевший рядом Кочан, проговорил весело:

– Шеф, прикажите, и я с удовольствием отправлю этого депутатишку на небеса.

Зибор пристально посмотрел в юношеское лицо охранника. Иногда он просто не понимал этих современных рыцарей криминального мира. Новая волна. Им бы только пострелять. Такие даже сугубо мирную беседу с легкостью могут превратить в фарс со стрельбой. Дипломатией они пренебрегают. Договариваются только с помощью пистолета. Хотя, если призадуматься, может Кочан и прав. Типичная сволочь этот Глотов и ему подобные. Их бы и в самом деле не мешало отправить в поднебесную. Но где гарантия, что те, кто займут их места, будут лучше и порядочней.

И подумав обо всем этом, Зибор сказал со вздохом:

– Хватит порожняк гнать, Кочан. Лучше слушай, что я тебе скажу…

Кочан напрягся, повернувшись к патрону.

– Скажи, ты что-нибудь слышал о майоре Туманове? – спросил Зибор.

Кочан напрягся еще больше, понимая, что если бы этот майор бы просто ментовская шелуха, шеф не стал бы на нем акцентировать внимание. Кочану изо всех сил хотелось угодить Зибору, но, сколько он не напрягал память, ничего об этом майоре вспомнить не сумел. Поэтому, покачал головой, чем вызвал нешуточное разочарование у Зибора. И вор опять вздохнул.

– Н, да. Значит, не слышал, ну да ладно. Так вот этот майор зацапал одного нашего…

– Стержня? – догадался Кочан. Хотя это было и не трудно. Среди близкого окружения Зибора прошел слушок, что Стержень торчит в ментовке и что влип он по крупному.

Зибор кивнул, вяло, поглядывая в окно, на снующих по улицам людей. Потом заговорил опять:

– Так вот есть сведения, что Стержень оказался слабоват на язычок. Видно своей болтливостью, он надеется завоевать расположение ментов. Глупец, – скупо улыбнулся Зибор. – Мой-то приговор будет пострашнее приговора суда. А? Как думаешь, Кочан?

В этом Кочан нисколько не сомневался, зная крутой характер Зибора, и как тот жестоко расправляется за неповиновение. Болтливость Стержня, пожалуй, следовало считать не менее значимым пороком. Вряд ли Зибор простит этот порок Стержню. И Кочан не ошибся, услышав.