Вячеслав Жуков - Ненастоящий полковник

Федор заметил, как на ее бледных щеках, проступил стыдливый румянец. И взгляд ее метнулся в сторону от его глаз. Понял майор, для чего она приходила к Романовскому, хотя вида и не подал.

– Ну, все-таки, вы гляньте, – попросил Федор. – Жены у него нет. Родных в Москве тоже. А у нас работа. И нам бы хотелось…

– Это ваша личная просьба? – закокетничала Зотова, водя глазами по сторонам. Федора поразило, как быстро она восстановилась. Всего несколько минут назад, сидела в машине, переживая о случившемся. А сейчас, как будто и ничего. Хотя, если вдуматься, почему она должна биться в истерике. Кто ей Романовский? И она даже вроде должна быть как бы заинтересованной в его смерти. Вряд ли кто-то с улицы попадет в освободившееся директорское кресло. Но тогда стоит вернуться к вопросу о том, что заставило Романовского накинуть петлю.

Зотова обошла квартиру, осмотрев все комнаты, после чего вернулась к поджидавшему ее в гостинной майору Туманову и сказала:

– Точно поручиться не могу. Вроде бы все так на месте. Вот только…

– Что-нибудь не так? – спросил Федор.

– Перстень… У Григория Петровича был золотой перстень с бриллиантом. Но когда я вошла и увидела его висящим… – женщина запнулась, приложив благоухающий изысканными духами платочек к глазам, после чего взволнованно продолжила: – Я обратила внимания, что на безымянном пальце правой руки этого перстня не было. Когда Григорий Петрович его не носил, то хранил вот в этой шкатулке, – она открыла небольшую шкатулку из черного дерева инкрустированную золотом. Показала Федору и всем остальным.

Шкатулка оказалась пустой. А Федору и операм было над, чем призадуматься. Как оказалось, Зотова неплохо информирована о таких бытовых подробностях. И это для человека, как она утверждает, бывшего у Романовского в квартире, всего пару раз и не более, и не имевшего с ним тесных любовных отношений. Странновато.

– А откуда вы знаете про шкатулочку? – спросил Грек, с интересом взглянув на Зотову. Немного заедало усатого капитана, что женщина, словно не замечала их с Ваняшиным, хотя они тут были тоже людьми не последними, общалась только с Тумановым.

Даже сейчас, все еще держа в руке, пустую шкатулку, она подняла глаза сначала на Федора Туманова, потом уставилась на рисунок на полу на ковре, как бы раздумывая, есть ли смысл отвечать на вопрос этого усача. Потом опять заглянула в глаза майору, и, натолкнувшись на его настойчивый взгляд, украдкой вздохнула и сказала:

– Знаю. Потому что была тут пару раз. – Она застыдилась этого признания. Не хватало, чтобы милиционеры подумали о ней невесть чего. Но видно ничего уж не поделаешь. У них работа такая. А она кривить душой не стала. Посчитала, что не имеет смысла. Да и соседи Григория Петровича однажды видели ее, входящей в его квартиру.

– Понятно, – несколько иронично отреагировал Грек на такое признание. А женщина повела бровями, этим давая понять, что она уже давно не девочка и не имеет смысла убеждать окружающих в своей невинности. А если ее откровенность кого-то тут не устраивает, она и вовсе может помолчать. И она замолчала.

Федор обернулся к безучастно наблюдавшему за этим разговором эксперту Семину.

– Ты приехал сюда вместе с оперативно поисковой группой Ларина?

Семин кивнул, догадываясь, о чем подумал Туманов.

– Нет, перстня на руке у него не было. Это точно, – сказал Семин.

– Так. Значит, перстень похищен, – задумчиво протянул Федор и добавил: – Остается подождать заключения по поводу смерти.

Видя, что она здесь больше не нужна, Зотова попросила:

– Я могу быть свободна? Дел полно. К нам сегодня должна поступить очередная партия ювелирных изделий. Обычно на приемке всегда был Григорий Петрович. Но сейчас…. Надеюсь, вы меня понимаете? Теперь работать с поставщиками придется мне…

Федор решил, что нет смысла больше задерживать заместительницу покойного Романовского. Глядя на нее, майору показалось, что, находясь здесь, женщина делает неполные вдохи, словно тут витает дух умершего, и она опасается, что он, не обремененный телесной оболочкой, может с легкостью проникнуть в ее нутро. Не понятно, насколько комфортно будет ему там, если такое случится. Но что женщина не делала полные вдохи, это было очевидным. Хотя в квартире, по мнению Федора, Грека и Ваняшина, покойником не пахло. А может, привыкли они и перестали ощущать этот запах, чего нельзя сказать о женщине, Ирине Зотовой. Утонченная натура. Не зря же она то и дело подносила платочек к носу, втягивая запах духов.

Стоило Зотовой выйти, как Грек, покосившись на закрытую дверь, сказал немного сердито:

– Мне эта мадам не понравилась.

Федор удивился такому раскладу. Уж чего-чего, а про женщин такое Грек говорил редко. Хотелось бы узнать причину. И Федор спросил:

– Почему?

– Почему? А что ты думаешь, Николаич, по поводу того, как она осматривала квартиру?

– Так она же сказала, что была тут пару раз, – это было не оправданием Зотовой, а скорее желание докопаться до истины, которую Грек расценивал по-своему.

– И ты ей веришь? – спросил он с усмешкой, сверля Федора своими черными глазами. Федор пожал плечами.

– Ну, не совсем. Но частично верю.

– А я нет, – категорично заявил Грек. – Не договаривает она что-то. Уж кому, кому, а ей смерть Романовского выгодна в первую очередь.

Молчавший до этого капитан Семин, не выдержал.

– Сейчас, я думаю, преждевременно выдвигать различные доводы. Сначала надо провести экспертизу, а уж потом строить домыслы. Даже если удастся установить причины заставившие человека влезть в петлю, то привлечь к уголовной ответственности никого не удастся.

Все посмотрели на Семина, и он немного смутившись, все-таки докончил свою мысль:

– Мне почему-то кажется, что эта Зотова не имеет никакого отношения к смерти Романовского. Скорее всего, он сам запутался. В делах. В жизни. Так бывает, когда у человека все есть и стремиться уже не к чему. Разве что к вечному покою. Мне кажется, так и в его случаи. Если, конечно, он сам, – Семин не договорил и возвел глаза к потолку, этим жестом давая понять, где нашел себе покой Романовский.

В том, что закон подлости существует, Федору сомневаться не пришлось. Едва он и его сотоварищи собрались разбежаться по домам, как в кабинет майора пришел криминалист Семин и голосом лишенным всяких эмоций сообщил, что в случаи с Романовским имеется не самоубийство, а, как он и предполагал, чистейшее убийство. В подтверждение своих слов Семин положил официальное заключение, скрепленное подписью судмедэксперта и печатью.

– Вот так, господа сыщики, – подчеркнуто закончил криминалист.

Федор промолчал. А вот Грек с Ваняшиным не смогли сдержать нахлынувшие эмоции. Семин хотел вежливо откланяться, но бесцеремонный Грек ухватил его за рукав пиджака и, усадив обратно на стул, сказал: