Вячеслав Жуков - Призвание – опер

– Прости. Умоляю. Бери квартиру, машину, только не убивай меня. Я жить хочу! Понимаешь ты это? Хочу.

Федор отбросил бармена в сторону ударом ноги.

– Встань, падаль! Жить он хочет. А она? Она разве не хотела? Разве не просила не убивать ее? Ты пожалел ее? Отвечай! Или не помнишь?

– Но я не хотел убивать ее. Матерью клянусь. Это все Зубок. Он велел… – Аська не договорил, почувствовав, как ствол пистолета вошел ему в рот и уткнулся в нёбо. Он вытаращил глаза, проглотив слюну.

И в следующее мгновение грохнул выстрел, разметав мозги бармена вместе с брызгами крови по комнате…

– Она тоже не хотела умирать, – проговорил Федор над мертвым телом. Он тщательно стер свои отпечатки пальцев с рукоятки и курка, после чего вложил его бармену в руку.

Теперь это было похоже на самоубийство. Отчаявшийся в жизни холостяк добровольно ушел из жизни.

Потянув через носовой платок за ручку, Туманов открыл дверь. Потом так же, при помощи носового платка, захлопнул ее за собой.

«Ну, вот. Счет открыт», – думал он, направляясь к автобусной остановке, уже определив, кто будет следующим.

Серая «девятка» с нужным номером стояла возле кирпичной шестиэтажки. Бармен не обманул. Позвонить, предупредить Шныря он не мог. Значит, хозяин машины сейчас у своей девицы. То-то будет для него неожиданностью увидеть Федора. Они искали его. Все вместе с барменом, Зубком и Нельсоном. А теперь Федор будет их отлавливать поодиночке. Он будет наслаждаться их унижениями и не остановится, пока не прикончит всех до одного.

В квартиру Туманов не пошел. Был поздний вечер. В окнах горел свет. Но на пятачке, где стояла серая «девятка», было темно. Фонарь на столбе не горел. И, стоя возле машины, Федор наблюдал за женским силуэтом, мелькавшим в окне. Но у него и мысли не возникало убить любовницу негодяя Шныря. Возможно, она не имеет ни малейшего представления о его криминальных делах. Да и зачем лишний труп? Он ведь не кровожадный убийца. Просто нужно сделать так, чтобы Шнырь вышел на улицу. На этот счет есть много способов.

Но лучшего прийти в голову не могло. Федор ударил ногой по двери «девятки». И когда пронзительно заверещала сигнализация, присел за машиной так, чтобы его не было видно от подъезда.

Не прошло и минуты, как на балконе второго этажа, как раз напротив машины, появился парень в спортивном костюме. В том самом, как описывала его соседка Даши.

«Шнырь», – догадался Федор. Хотелось выстрелить в него отсюда.

Шнырь глянул сверху на свою припаркованную на тротуаре машину, вытянул руку с брелком. И сигнализация замолкла. Но он не спешил вернуться в комнату, где его дожидалась подруга. Закурил, поднеся зажигалку к лицу.

И Федор увидел его хищные глаза. Они впивались в темноту, в каждый куст шиповника, росшего возле тротуара. А уши улавливали любой, даже самый незначительный шорох, доходивший до него из темноты, отыскивая в нем опасность.

Потом в проеме балконной двери появилась симпатичная мордашка молодой женщины. Она позвала его, и Шнырь вернулся в комнату, зашторив окно вместе с балконной дверью.

Федора это не обескуражило. Рано мальчик собрался на покой.

– Нет, Шнырь, уснуть тебе сегодня не удастся, – решил Федор и опять ударил по машине.

И только что замолчавшая сигнализация опять оглушила своим диким воем полусонную тишину двора.

Туманов увидел, как из-за шторы показалась рожа Шныря. На этот раз он не стал выходить на балкон. Вел себя осторожнее бармена.

«Неужели гаденыш что-то заподозрил?» – подумал Федор, наблюдая, как крайне осторожно ведет себя Шнырь.

Его хитрая физиономия опять скрылась за шторой. Но, наверное, ему и в голову не пришло, что Федор может отыскать его здесь.

Через пару минут Санька Шнырь вышел из подъезда, втягивая носом ночную прохладу. Подъездная дверь открылась тихо, но, прежде чем шагнуть в темноту, Шнырь осмотрелся. Отключил сигнализацию. От освещенного подъезда не отходил, словно раздумывал, стоит ли вообще топтаться по темноте. В его сознании сейчас боролись две стихии: жизни и смерти. Зато инстинкт самосохранения, данный природой любому существу, у него напрочь отсутствовал. Скорее всего, Шнырь не думал, что вот так просто может умереть. Он жил в криминальном мире, чувствуя себя под его защитой, и никто из простых людей не вправе распоряжаться его жизнью.

Он подошел к машине, поставил ее опять на сигнализацию и уже хотел уйти, как вдруг услышал негромкий голос, от которого ему стало не по себе:

– Шныренок!

Так никто никогда его не звал. И Шнырю не нравилось такое прозвище. Виделось в этом что-то унизительное. Как будто он маленький юркий зверек. Шнырь обернулся. Сначала не узнал Федора. Да и видел-то его мельком. А тут еще темнота мешает. Догадался, что человек, окликнувший его, прятался за машиной.

– Чего тебе надо? – угрюмо насупился Шнырь, вглядываясь в лицо Туманова. Оно показалось ему знакомым.

Федор подошел поближе. Надо же помочь парню вспомнить.

– Я пришел передать тебе привет от бармена Василия, – сказал Туманов. Может, хотя бы теперь парень вспомнит его. А то стоит, строит из себя этакого дебила с глупой рожей. На всякий случай сунул руку в наружный карман пиджака, снял пистолет с предохранителя.

Теперь Шнырь узнал его, хотя и старался не подать виду. Гонял во рту жвачку. Но стоило Федору сделать еще всего лишь шаг, как Шнырь, не произнеся ни слова, резко выкинул вперед правую руку, в которой блеснуло лезвие ножа. Причем произошло это так неожиданно, что Федор не успел среагировать и почувствовал, как острое лезвие скользнуло по его левому боку. И тело сразу обдало жгучей болью.

Федор отскочил на пару шагов.

– Ах ты выродок! – Он достал из кармана пистолет. Зачем ему, раненному, пытаться отбиться от ножа, когда можно воспользоваться стволом? Надо было сразу достать его. Тогда бы этот щенок не дергался.

Увидев в его руке пистолет, Шнырь сразу присмирел. Не дурак был, понял, что проиграл. Его смерть – это теперь всего лишь вопрос времени. Но в том, что Федор убьет его, Шнырь нисколько не сомневался. Об одном жалел, у мента оказалась хорошая реакция. И удар получился не таким, как ожидал Шнырь. А ведь мог бы свалить опера.

– Брось нож! – потребовал Федор.

Повторять не пришлось.

Шнырь бросил нож, настороженно уставился на ствол в руке Федора. Если бы не пистолет, на куски располосовал бы мента. А теперь чувствовал себя унизительно, но еще пытался подражать браткам.

– Шустрый ты больно, как я погляжу. Научился ножом махать.

– А что мне еще оставалось делать? Дожидаться, пока ты меня за хибот возьмешь, как Аську? Все равно прикончишь, – Шнырь хотел показать, что не боится смерти. Но Федор заметил, как испуганно бегают его глазенки. И совсем не похож он на стойкого мафиози.