Вячеслав Жуков - «Шестисотая» улика

– Послушайте, – обратился Федор к Бабенко, и тот повернулся к майору. Даже водитель «четверки» перестал шептать, с интересом уставился на майора.

– Вы думаете, что, убив капитана Грекова с лейтенантом Ваняшиным, решите свои проблемы?.. – проговорил Туманов, на что стоящий слева от майора продажный Шевчук, усмехнулся и сказал:

– Почему только их. Мы и тебя завалим.

– Подожди, – остановил его Бабенко. – Дай сказать майору.

Федор нагло улыбнулся, что особенно не понравилось Бабенко. Уж слишком уверенно ведет себя майор. В его положении, не каждый вот так сможет.

– Я просто хотел вам напомнить, чтобы знали, мы оказались здесь неспроста. И вам, Бабенко, да и Шевчуку, деваться некуда. Скоро сюда приедут бойцы спецназа.

– Он врет, – улыбнулся Шевчук и указал на Грека, сидящего в «Мерсе». – Тот усатый, когда его били, сказал, что они приехали сюда искать «Мерседес». Стало быть, никто не знает, что вы тут. Замочим их всех троих, и дело с концом. – Он выжидающе смотрел на Бабенко.

А Бабенко стоял в тяжелых раздумьях. И заметив это, Шевчук настороженно спросил:

– Что тебя смущает? С ними надо кончать. А потом смотаемся отсюда. Вот только заскочу домой, кой какое барахлишко прихвачу.

Федор усмехнулся.

– Домой?

Шевчук недобро уставился на него, поигрывая пистолетом.

– Боюсь, домой ты не попадешь. За домом твоим установлено наблюдение.

Гаишник шагнул едва ли не вплотную к Федору, и ненавистно сверля своими глазами майора, проговорил сквозь зубы:

– Ты врешь, майор. Я тебе не верю.

Федор нагло хмыкнул.

– Как хочешь. Можешь позвонить младшему лейтенанту Митяеву. Он тебе скажет, что я был сегодня у вас в управлении и наводил о тебе справки…

Шевчук отошел в сторонку, достал из кармана мобильник, набрал номер. Коротко переговорив со своим подчиненным, он уставился на Туманова.

– Ну и что он тебе сказал? – спросил с усмешкой Федор, но продажный гаишник не ответил и тогда Туманов проговорил: – Я же сказал, деваться вам отсюда некуда. Вы обложены со всех сторон, – сказано это было таким тоном, словно майор от защиты перешел в нападение: – Поэтому, советую вам, господа бросить стволы, и поднять лапки кверху. Так и быть уж, Грека с Ваняшиным я из «Мерседеса» вытяну сам.

Продажный капитан расхохотался.

– Обязательно вытянешь, – проговорил он, вдоволь насмеявшись. – Только сначала посмотришь, как они подохнут. Иди, Чалый, – обратился он к водителю «четверки», – включай бандуру. Мы ведь хотели опробовать ее в действии. Зря, что ли столько денег за этот пресс выложили. Сейчас посмотрим, что он умеет делать. Так что, майор, читай молитву по своим оперкам.

Бабенко стоял в нерешительности. Рядом с ним человек в плаще, кличка которого была – Чалый. Видя, что он не двигается с места, Шевчук навел на него пистолет.

– Иди, сволочь! Чего встал? Может, в ментовку хочешь, с повинной?

Водитель «четверки» ничего не ответил, повернувшись, пошел к кабине гусеничного пресса, который был похож на огромный экскаватор, с той лишь разницей, что вместо привычной стрелы с ковшом, впереди у него имелась большая платформа. На ней стоял черный «Мерседес» с оперативниками, а над ним в полутора метрах нависла огромная металлическая плита, которую вниз опускал здоровенный шток.

Федор не сомневался, что и сто человек не сдвинули бы эту плиту с места, но на прессе была установлена гидравлика. Шланги, трубки от штока тянулись к мощному цилиндрическому насосу, установленному над мотором пресса.

– Скажите, Бабенко, вам не жаль такую дорогую машину? – спросил майор с усмешкой, кивнув, на новенький «Мерседес».

– Майор, всему есть своя цена. А этот «Мерседес» мне доставил массу неприятностей. Волочко пожадничал, решил прибрать машину, чтобы потом толкнуть ее подороже. А потом одумался и толкнул своему заместителю, Домедову. Но Домедов догадался, чья это машина.

– И его пришлось убрать? – подсказал Федор.

Бабенко кивнул со вздохом.

– Убрать, чтобы не болтал языком чего не надо про эту машину.

– А потом вы убрали и самого Волочко? – В голосе майора слышалось осуждение, которое Бабенко не перенес спокойно, тут же проговорив:

– Филатов самостоятельно принял решение убрать Волочко, посчитав, что скоро вы возьмете его. По сути, он поступил правильно, но не должен был звонить мне. Согласитесь, своим звонком он подставил меня. Тогда бы вы никогда не узнали, что я живой…

– И чтобы он не рассказал нам это, вы убрали и его. Знаете, должен признать, с тортом у вас получилось неплохо. Только хочу напомнить вам одну маленькую деталь из прошлой вашей жизни. Ваша жена…

В глазах Бабенко промелькнуло нечто похожее на страх. Вспоминать прошлое не хотелось. Но майор заставил.

– Кажется, смерть ее наступила, вследствие отравления ядом…

– Что вы хотите этим сказать? – не вытерпел Бабенко.

– Я покопался в архиве патологоанатомов… Так вот ваша жена была отравлена тем же самым ядом, что и начальник службы безопасности, Филатов. Вот у меня имеется заключение, – достал майор из кармана пиджака заключение, которое только сегодня утром получил в архиве судебной экспертизы. – Взгляните, – предложил он Бабенко, который теперь выглядел растерянным. – Вас это, не наводит ни на какие размышления? – спросил майор.

Еще не вчитываясь в суть протянутой ему бумаги, он сказал с нарастающим волнением:

– Подождите. Вы думаете, что я убил собственную жену?

– Не знаю, – пожал плечами Федор, наблюдая за тем, как человек в плаще залез в кабину пресса. Удобно разместившись на мягком кожаном сиденье, он первым делом открыл переднее стекло, высоко задрав его вверх. Через него было ничего не видно, потому что на нем остались клочья бумаги, мешая переднему обзору. Видно перед транспортировкой пресса, стекла кабины были заклеены бумагой, и какая-то часть ее так и осталась не удаленной.

Потом он нажал на какой-то рычаг и мощный цилиндрический насос, расположенный над мотором и кабиной заработал, медленно вгоняя масло во все имеющиеся шланги и трубки.

Федор увидел, как сверху на «Мерседес» стала опускаться здоровенная металлическая плита, наблюдая за движением которой, Туманов почувствовал дрожь в руках и ногах. Ведь сейчас, на его глазах погибают его два друга, помочь которым майор не может.

Рядом, с левой стороны, стоял продажный гаишник капитан Шевчук и с интересом наблюдал, как огромная плита, массой не менее восьми тонн, нависла над крышей «Мерседеса».

От шума работающего пресса, а может быть, от надвигающейся смерти, оба опера пришли в себя. Грек уставился на Туманова обезумевшими глазами, а Ваняшин пытался отрыть двери, но металлические ограждения по бокам платформы не давали ему сделать это. К тому же руки у обоих оперов были скручены скотчем.