Вячеслав Жуков - Охота на президента

Сан Саныч Грек выглядел злым, как никогда. Как хорошо начался день. Приятная новость. Сослуживцу присвоили очередное звание. Хотелось посидеть по-человечески. И вот, на тебе, криминальный труп. Загадка с двумя неизвестными. Сам он себе пулю в башку влепил, или за него это сделал тот неизвестный милиционер.

– Довольно странно, – сказал на это главный криминалист, когда Грек обратился к нему с вопросом. – Скажите, Греков, вот если бы вы задумали покончить жизнь самоубийством при помощи огнестрельного оружия, куда бы выстрелили себе? – спросил Семин, несколько обидев усатого капитана своим вопросом.

– Другой личности для примера не нашлось? – в свою очередь спросил Грек у криминалиста, бросив косой взгляд на старшего лейтенанта Ваняшина, который на глазах у двух женщин приглашенных в качестве понятых, пересматривал содержимое тумбочки. И криминалист мог бы для такого примера взять того же Ваняшина, но почему-то взял Грека. Сам Грек посчитал это местью за все те нападки, которые он допускал в адрес главного криминалиста, а тот, как оказывается, не только самолюбив, но еще и мстителен, и таким образом поквитался с усатым капитаном.

– Но все-таки? – не отступил от своего Семин.

Грек нахмурился.

– Ну я бы пустил пулю либо в сердце, либо в висок, – ответил Грек.

Семин обрадовался, как будто это уже произошло. Грек знал о тех неприязненных чувствах, которые питал к нему Семин за издевательские подкольчики.

– Иными словами, вы бы пустили пулю, чтобы уж наверняка. Я правильно вас понял? – спросил он.

Грек угрюмо кивнул. Вот привязался к нему Сема.

– Ты у нас смышленый. Понял правильно, – сказал Грек и тут же спросил: – Только к чему ты это спросил?

Семин взмахом руки, подозвал Грека, чтобы тот присел рядышком на корточки. Но Грек приседать не стал. Всего лишь наклонился. Но как оказалось, этого главному криминалисту было вполне достаточно, чтобы идеально растолковать то, о чем он думал.

– Смотрите, Греков. Смотрите, внимательно, – предупредил Семин, слегка развернув голову убитого.

Грек поморщился. Вот удовольствие привалило.

– Что вы видите? – спросил криминалист усатого капитана таким тоном, каким строгий учитель спрашивает нерадивого ученика за не выученный урок. Только в отличие от ученика, Греку учить ничего не требовалось. Он сам с усами. Достаточно всего лишь посмотреть внимательно, как того требовал Семин.

– Вижу рану в правой части головы чуть выше лба.

Семин одобрительно кивнул.

– Правильно. – Судя по этому замечанию, строгий учитель был вполне доволен нерадивым учеником. – А еще? Продолжайте, пожалуйста.

– Судя по ране, пуля вошла в череп спереди, пощекотала там маленько в башке и вышла в заднюю часть черепа, разворотив кость, – сказал Грек. Причем, так вошел в роль, что в некоторой степени стал ощущать себя настоящим судмедэкспертом. Только они с такой дотошностью копаются во всех тонкостях.

Семин был доволен. Опять кивнул и похвалил Грека за внимательность, назвав молодцом. Усатый молодец улыбнулся, глянув на криминалиста уже, как на лучшего друга.

– Слава Богу, что у вас хоть с этим все в порядке, – тут же последовало замечание от главного криминалиста. Услышав такое, Грек сердито зашевелил усами.

– А с чем, это у меня не все в порядке? – нахмурился он, посчитав, высказанное Семиным, в высшей степени недостойным по отношению к себе, потому что, это в первую очередь касалось профессионализма.

– Да с мозгами у вас Греков, не все в порядке, – добавил Семин ложку дегтя в бочку с медом, отчего настроение у Грека упало. И он спросил обиженно:

– Это почему же у меня с мозгами не все в порядке?

– Пистолет у вас при себе? – вместо ответа, вдруг спросил Семин, несколько озадачив Грека.

– Ну при себе, – ответил Грек.

– Достаньте, – потребовал Семин.

Грек без лишних слов достал пистолет из оперативной кобуры.

– Выньте на всякий случай обойму, – попросил главный криминалист.

Грек хмыкнул.

– Не понимаю, к чему эта натотень с пистолетом? – сказал он с сарказмом, но Семина этим не смутил. Тот кивнул, и сказал:

– Сейчас поймете. Поднесите ствол пистолета к голове. Точно так же, как бы это сделал Калугин.

Грек попробовал.

– Но мне так неудобно, – воскликнул он, готовый послать криминалиста ко всем чертям, чтоб не устраивал здесь инсценировку, режиссер хренов.

– Все правильно. И ему, – кивнул криминалист Семин на лежащего на ковре мужчину, тоже было неудобно держать пистолет в руке. Ведь чтобы произвести нормальный выстрел, ему потребовалось бы держать пистолет рукояткой вверх. А это чрезвычайно неудобно. Вы же сами только что сказали. Тогда скажите мне еще вот что. Как, по-вашему, зачем человеку, решившему добровольно уйти из жизни, испытывать такие неудобства, когда гораздо проще выстрелить себе в сердце или в висок. И это будет наверняка. А этот выстрел, – указал Семин на рану на голове лежащего, – не обещает сто процентного смертельного исхода.

Грек призадумался.

– Погоди, Сема, – бесцеремонно назвал он главного криминалиста так, как ему хотелось.

Семин взвизгнул обиженно.

– Уважаемый капитан, я вас попрошу впредь ко мне обращаться по фамилии и не коверкать ее.

– Да погоди ты, – махнул рукой Грек, думая о своем. – Это что же получается. Ерунда получается. Врач со «скорой» сказал, что Калугин мертв. Так?

– Скорее всего, получается так, что Калугин не сам пустил себе пулю в голову. Вот что получается. Возможно, его убили. Понятно излагаю?

Грек поморщился.

– Так бы сразу и сказал. И нечего было выламываться, достань пистолет, приложи его к голове, – повторил он слова криминалиста и добавил уже от себя: – сказал бы сразу, так, мол, и так. Считаю, что это не самоубийство, а убийство. Понял? И не ори, как потерпевший, – Грек выпрямил замлевшую спину, охнул, схватившись за поясницу, повернулся к Семину и заметил ядовито: – И вот что еще, не считай себя умником. Понял? То, что тут произошло убийство, я это понял вперед тебя. Потому что есть свидетельские показания, что в квартиру заходил какой-то мент. Возможно, он и кокнул его, – кивнул Грек на лежащего и больше не желая тратить на криминалиста время, пошел помогать Ваняшину, который заканчивал с оформлением протокола.

С недавних пор Людмила стала замечать, что-то в их семейной жизни идет не так. Она не могла понять, что происходит. Раньше Валерий частенько где-то пропадал допоздна. Она не пыталась уличить мужа в измене, потому что была уверена в супружеской верности. Он говорил, задерживается на работе, и она считала, что так оно и есть. В какой-то мере, это для нее даже было удобно. Он ей не мешал заниматься любимой работой. Утром он уходил и приходил только вечером. И в его отсутствие, она наслаждалась одиночеством. Молодость свою не ценила, некогда было обращать внимания на других мужчин. Да и зачем ей другие, ведь у нее есть муж.