Вячеслав Жуков - Игра с опасной бритвой

– А может, он и не хотел ее убивать. Пришел с целью что-то выяснить, но произошло нечто такое, в результате чего он был вынужден ударить ее головой о светильник.

– То есть ты хочешь сказать, что убийца был знаком с Борисовой? – оживился Калинин.

– Меня заинтересовала вот какая деталь. Я еще раз съездил по адресу, где жили Борисовы. Еще раз поговорил с соседями по подъезду. Так вот соседка из 122-й квартиры видела, как в половине одиннадцатого к ним в подъезд вошел мужчина. Она бы, может, и не обратила на него внимания, но за два дня до этого видела его стоящим в сквере, напротив их дома. Видела, как вышла жена Борисова и, проходя мимо сквера и заметив этого мужчину, тут же вернулась домой.

Калинин снял очки, положил их на стол и уставился на Горюнова.

– Что это значит? – спросил он.

– По мнению соседки, Борисова, увидев его, испугалась.

– Это лишний раз подтверждает, что она его знала. И потому испугалась.

– Скорее всего, да, – согласился Горюнов, потом продолжил: – И в день убийства Борисовой, как я уже говорил, этот самый мужчина появился в их подъезде.

– А соседка эта не ошибается? – тут же последовал вопрос майора.

– Нет. Внешность у того запоминающаяся. Она говорит, на бомжа похож. Небритый. Лицо худощавое, и глаза…

– А что глаза? – поинтересовался майор.

И Горюнов пояснил:

– Взгляд такой, как у человека с ненормальной психикой.

В ответ Калинин кивнул головой. Пока все получалось согласно логике.

– Мы сделали фоторобот предполагаемого убийцы. Вот что получилось. – Горюнов достал из папки отксеренный лист с изображением лица бородатого, показал Калинину.

Майор смотрел долго и внимательно, но так и не опознал его среди своих подопечных, кто проходил у него по убийствам.

– Вот что, капитан, свяжитесь с социологическими службами, занимающимися проблемами бездомных, и направьте им по факсу эту рожу, – кивнул он на фоторобот. – Возможно, удастся через них установить личность подозреваемого. Хотя все это относительно. И запросто может оказаться, что на самом деле никакой он не бродяга. А человек, у которого есть и дом, и жена, и дети. И убивает он с целью грабежа. Ведь из квартиры тех же Борисовых убийца забрал золото, большую сумму денег. На приличное тряпье, компьютер, телик с видаком не позарился. Определенно знал, что брать.

Шевелев, сидевший рядом с Горюновым, попросил:

– Дай глянуть на портрет.

Он взял у капитана отксеренный рисунок.

– Слушай, а это не тот ли кент, про которого говорил приемщик из ломбарда? – спросил он у лейтенанта Анохина, показав ему рисунок. Они вместе выезжали в ломбард по звонку Кристины Окуловой.

– А черт его знает, – Анохин не стал гадать, тот или не тот, тем более убеждать в этом Калинина, сказал: – Надо показать этот рисунок приемщику. Пусть посмотрит.

Калинин глянул на обоих оперов.

– Этот бородатый абориген уже успел отметиться и в ломбарде? – спросил он.

– Когда мы приехали туда и стали разбираться, усатый приемщик припомнил, что опознанный Самариной перстень вместе с серьгами и цепочкой с кулоном принесла к ним старуха. Сказала – фамильная драгоценность. Ну они, как положено, списали ее данные с паспорта. А приемщик обратил внимание на бородатого мужчину, поджидавшего старуху на улице. Вел бородатый себя подозрительно…

– Подожди, Шевелев, – остановил майор лейтенанта, видя, что тот шпарит без остановки. – Ты сказал, вел себя подозрительно?

– Ну да.

– И как это проявлялось? – спросил майор.

Шевелев почесал затылок:

– Ну как? По сторонам смотрел. Приемщику показалось, он чего-то боится.

– Или кого-то, – добавил Анохин.

– Или действительно кого-то, – согласился Шевелев и продолжил: – Когда старуха сдала золото, получила деньги и вышла на улицу, то они с бородатым быстро ушли.

– Понятно. По адресу, где проживает старуха, выезжали?

Шевелев ответил за себя и за Анохина:

– Выезжали. Только…

– Что – только? Говори, не тяни резину.

– Этот паспорт принадлежит Червоточенко Дарье Васильевне. Тысяча девятьсот двадцатого года рождения. Гражданка заявляет, что потеряла его в магазине. Или выкрали. Точно не знает. Все-таки бабуле восемьдесят первый год. Она и расписаться-то толком не может.

– В ломбарде не она была? – спросил Калинин, уже понимая, что ответ будет отрицательный.

– Нет. Это установлено точно. Ее фотографию мы показали работникам ломбарда. Да и последние полгода старуха выходит только в магазин, который находится в пятнадцати метрах от ее дома.

– Значит, этим паспортом воспользовалась другая старушенция. По ней фоторобот составили?

– Составили, – показал Шевелев рисунок. – Правда, получился он несколько хуже, чем по ее бородатому сопровождающему. Но я думаю, можно раздать участковым. Пусть поглядят на своих территориях.

– Правильно, – одобрил Калинин и предложил: – Вот что, раз преступники завладели паспортом, то не исключено, что они обратятся и в другие ломбарды. Золото им надо куда-то сбывать. А тут механика простая. Сдал, получил деньги и отвалил. И можешь сданную побрякушку не выкупать. Ломбард вправе ее продать. Давай-ка, Шевелев, пройдись по другим скупкам золота. Может, и там отметилась эта старушенция с паспортом Червоточенко.

– Есть, – проявил завидную готовность Шевелев и тут же попросил: – Можно возьму трех курсантов в помощь? Все-таки работа трудоемкая.

В этом месяце к ним в отдел на стажировку прислали курсантов института МВД – шестерых девушек и четверых парней. И вот молодые лейтенанты стали забирать себе в помощники девушек. И так получалось, что симпатяги студентки исчезали куда-то с Анохиным и с Шевелевым, причем на целый день. А парни большей частью болтались по коридорам в ожидании мелких поручений.

Калинин чуть заметно улыбнулся.

– Пожалуйста, возьми, – великодушно разрешил майор.

Шевелев прямо расцвел на глазах, и вдруг…

– Выделяю тебе четырех парней, – «обрадовал» его Калинин. – Введешь их в курс дела. Они тебе помогут.

Горюнов и Анохин засмеялись над Шевелевым.

– Чо, удружил тебе майор? – шепнул ему на ухо капитан.

Расстроенный Шевелев промолчал.

На столе у майора зазвонил телефон. Он поднял трубку.

– Слушаю, Калинин, – сказал он, и лицо его из веселого тут же сделалось серьезным. – Так. Да. Понятно, – коротко отвечал он.

Все уже поняли, что это означало. И опера тоже сделались предельно серьезными, сразу оставив шутки.

Майор положил трубку и оглядел свое доблестное войско.

– В Рязанском переулке обнаружен труп женщины с перерезанным горлом. Горюнов и Анохин со мной. Поехали быстро. Прокуратура уже там.

Прохожие, видя такое скопление милицейских машин, приостанавливались, задавая себе вопрос: что случилось? Но усиленный наряд милиции не подпускал их близко к месту преступления.