Вячеслав Жуков - Игра с опасной бритвой

– Алло! Милиция!

Паша прыгнул в кухню. Плечом ударил по двери так, что эта сучка отлетела в сторону. И трубка выпала из ее руки. Голос из трубки:

– Дежурная часть! Капитан Самойлов! Говорите!

Нет, Самойлов, будь ты хоть генералом, не дождешься! Ничего она тебе не скажет.

Ее рука потянулась к валявшейся на полу трубке. Но Паша схватил ее за волосы.

«Прав оказался Лерыч. Настучать хотела, змеюка!»

Он поволок ее в коридор. Она визжала, кричала, звала на помощь и даже покорябала острыми ногтями ему щеку, целясь в глаз.

Паша ударил ее головой о светильник, висящий возле настенного зеркала. Один раз. Потом другой.

Кровь брызнула на стену и попала на зеркало. По нему побежали кровавые слезы.

– Вот тебе, сука! За все. Получи! – Он озверел. Даже когда она упала, продолжал бить ее головой об пол.

И вдруг звонок в дверь. Только он остановил Пашу от дальнейшего обезображивания трупа женщины.

Он тихонечко подошел к двери, глянул в «глазок».

На площадке стояла девушка.

«Это еще кто такая? Чего ей здесь надо?» – озадачился Паша и открыл дверь.

Увидев его, Жанна насмерть перепугалась. Уж слишком он показался страшным. А потом она посмотрела в коридор.

Там в луже крови на полу лежала женщина.

Когда девушка убежала, Бородатый вернулся в квартиру, собрал все деньги и золото в пакет. Сделал все так, как велел ему Лерыч. Все должно было выглядеть обычным ограблением.

Лерыч обратил на Жанну внимание, еще когда она подъехала на такси к подъезду, где жили Борисовы.

Длинноногая, стройная, жгучая брюнетка. Он проводил ее взглядом до подъезда, подумав: «Ништяк девочка».

А через несколько минут увидел ее опять уже выбегающую из подъезда с белым, перепуганным лицом. Сразу сообразил: «Пашка прокололся».

Он сидел в машине с торца соседнего дома. А увидев ее, сразу завел мотор. Нельзя было дать ей уйти. Злился на Бородатого за то, что тот выпустил девчонку. «Ментам сообщить может, лярва! Ах, Пашка».

Других машин поблизости не было.

Лерыч стремительно подъехал, едва не отдавив девушке ноги. Но Жанна этого не заметила. У нее было одно желание – побыстрее уехать отсюда и позвонить в милицию. Там убийство.

– Да не волнуйтесь вы так, – попытался Лерыч успокоить девушку, подгонявшую его. – Сейчас поедем. Один момент. – Он улыбнулся своей коварной, обворожительной улыбкой.

С левой стороны возле сиденья лежал пакет с марлевым тампоном, смоченным эфиром.

«Подожди, девочка, не ерепенься. Сделаешь пару вдохов, и никакая ментовка тебе будет не нужна».

Лерыч опустил вниз левую руку, стянул с пакета резинку.

– Чем это у вас пахнет? – В этой нервозной суете она поначалу не разобрала, потянула носом. – Эфир! – Кажется, она что-то заподозрила, последнее слово выкрикнула. Но было уже поздно.

Лерыч схватил Жанну за волосы, сунул лицом в пакет.

Она вскрикнула от страха, от боли. Широко раскрывая рот, вдыхала эфирный запах. И вот уже глаза девушки затуманились. Она пыталась вырваться, пыталась крутить головой, но Лерыч не отпускал ее, крепко вцепился в волосы.

– Дыши, лярва! Ну же. Еще, еще!

Точно повинуясь ему, Жанна глубоко дышала, и в какой-то момент почувствовала невесомость, ощутила себя легким перышком, медленно опускающимся в глубокую бездну. И вдруг отключилась.

Лерыч быстро положил пакет на прежнее место, надев на него резинку.

Паша вышел из подъезда.

– Садись скорей. Надо сматываться, – крикнул Лерыч, чтобы Бородатый поторопился.

Паша запрыгнул в машину на заднее сиденье, увидел девушку.

– О-о, она, – произнес он с некоторым удивлением. – Она приходила…

– И ты не мог ее сделать там, в квартире, – прозвучало как злой укор.

Паша огрызнулся:

– Не мог. Она убежала. А ты велел мне забрать все это, – показал он целлофановый пакет, набитый деньгами и золотом.

– Ладно, уймись, Паша. Все нормальненько. Вот она, девчонка, с нами. На ней тоже побрякушек полно. С собой ее возьмем.

– Лерыч, может, хватит? Не надо больше трупов, а? Она ведь нам ничего не сделала, – попросил Паша, но в голосе его проскальзывала неуверенность. Знал, что решающее слово все равно за Лерычем.

– Заткнись, падла! Распустил слюни. На тюремные нары хочешь? Соскучился по баланде?

– Ничего я не соскучился, – возразил Бородатый, но голос его прозвучал, как писк младенца.

– Сидит тут, хавальник раскрывает. Она собиралась звонить ментам… А потом, ты же знаешь, как я люблю молодых девушек…

Паша позволил себе усмехнуться.

– Мучить, издеваться над ними – вот что ты любишь, – сказал он, ожидая взрывной реакции приятеля, но тот заговорил на удивление спокойно:

– И это тоже. Агония смерти – вот настоящий кайф, который возбуждает меня по-настоящему.

– Ты, Лерыч, псих! Ты – ненормальный! Понимаешь это?

Лерыч надрывался от смеха.

Ее труп Лерыч бросил в глубокий подпол. Не хотел утруждать себя выкапыванием могилы. Да и ни к чему это, когда строители уже несколько раз вешали на дверь листок бумаги с предупреждением, что через несколько дней последний деревянный дом на улице пойдет под снос и жильцов просят подготовиться к выселению.

Убийца Лерыч ездил по вокзалам, высматривал одиноких молодых женщин, на которых было много золотишка. Он сочетал удовольствие с материальным благом, которое давало золото.

Все эти женщины или куда-то уезжали, или, наоборот, приезжали. Риск был минимальный. Дорога списывала все. Уехали. Приехали. Время играло на руку убийце. А ментам таких искать сложно.

Главное, уговорить их сесть в машину, а еще – не мозолить людям глаза на одних и тех же вокзалах. Но здесь Лерыч соблюдал предельную осторожность. Машину старался ставить подальше от вокзала и тщательно выбирал жертву, приглядываясь к ней, прежде чем подойти. Промахов у него не было.

Стоило отъехать, в ход шел тот самый пакет с марлей, пропитанной эфиром. Несильный удар ребром ладони по горлу, и обреченная жертва на какой-то миг теряла способность к сопротивлению. И тут Лерыч доставал пакет. Придерживая жертву за волосы, прислонял пакет к лицу и заставлял ее дышать.

Эфир оказывал нужное воздействие, и уже спящую жертву привозили в дом, где после зверских мучений, которыми наслаждался Лерыч, она попадала в подпол.

Мать бородатого Паши не видела этого. Ее предусмотрительно запирали на ключ. Лерыча она боялась с момента его появления в доме. «Не похож он на солдата. Глаза у него волчьи, злые», – подумала она тогда и сказала об этом сыну. И Паша сразу не нашелся, что ответить ей.

– Мы вместе сидели. Но ты лучше не спрашивай ничего у него. Не забивай себе голову. Он мужик резкий, – сказал Паша, жалея мать. Переживать теперь будет. Ведь все она понимает. Материнское сердце подсказывает, какая ее сыну выпадает дорога. Эх, дурак. Дурак! Ну зачем дал адрес? Сам подписался.