Вячеслав Жуков - Остановись, мгновенье, ты ужасно

Поэтому Грек изъявил настойчивое желание к вдове капитана пойти вместе с майором.

– Я этой стерве в глаза хочу взглянуть. Уж я ее выведу на чистую воду, – постучал он пальцем по столу. – Не таких выводил.

Федору пришлось уступить, с одним лишь единственным условием:

– Чтобы у меня без грубостей, – строго настрого предупредил Туманов. На что Грек не упустил тут же возмутиться, заверяя майора в своей железной выдержке.

– Николаич, ты ж меня знаешь, – не стал скромничать Грек.

– Знаю, – кивнул Федор. – Потому и говорю, язык свой не распускай.

Греку было, отчего призадуматься. Ну как тут вести допрос, когда майор рта раскрыть не дает. И Сан Саныч решил молчать. Раз майор считает, что он первая скрипка в оркестре, пусть говорит он. Но до поры до времени. Если что-то у майора не заладится, то Сан Саныч уж не сплохует, и тогда никто не заставит его молчать. Он скажет свое слово, отчего этой стерве, вдовушке, мало не покажется.

Дверь им долго не открывали, но Грек проявил настойчивость и не убирал палец с кнопки звонка.

– В квартире кто-то есть, – объяснил Грек. – Я слышал шаги.

Федор прислушался. Лично он ничего не слышал, но спорить с Греком не стал. Особенно после того, как послышался щелчок замка в двери.

– Вот видишь, – шепнул Грек с долей бахвальства. – Кто из нас был прав? – Важно надулся он.

Ответить Федор не успел. Дверь открылась. Алла Чикина стояла перед ними в длинном халате, с мокрыми волосами и полотенцем в руке. Увидев Туманова с Греком, несколько удивилась их приходу.

– Вы? Признаться не ожидала, – она пожала плечами, как бы давая понять, ну о чем еще можно говорить, тем более, что в гости оперов она не приглашала.

– Мы, – улыбнулся Федор, стараясь казаться приветливым. По крайней мере, вот так с порога наседать на несчастную вдову не стал, что, конечно же, не понравилось Греку. Увидев в глазах женщины недоумение по поводу их прихода, капитан решил все расставить на свои места.

– Мы к вам пришли, потому что вы в прошлый раз не все рассказали Федору Николаичу, – произнес Грек холодным официальным тоном.

Алла Чикина взглянула на Грека, потом на Туманова, как бы спрашивая у майора, кто этот черноглазый усатый нахал.

– Это – капитан Греков, – представил Федор своего помощника.

Женщина кивнула без особого удовлетворения. Похоже, усатый капитан Грек ей не показался.

– Так что вас интересует? – спросила она, не горя желанием впускать оперов в квартиру. Особенно этого усатого нахала. – Мне пришло официальное уведомление по поводу смерти мужа…

Федор кивнул, все с той улыбочкой.

– Мы знаем. Но нам хотелось бы получить от вас некоторые разъяснения вот по этому, – Туманов достал из кармана диктофон, включил его, предоставляя возможность вдове прослушать запись, оставленную на автоответчике.

– Идиот, сними трубку. Я знаю, что ты дома, – проговорил женский голос из диктофона. При этом Алла Чикина нисколько не сомневалась, что оперативники узнали, что это говорит она, потому и приехали.

Хитрющий Грек уставился на женщину своими черными, как угольки глазенками и спросил:

– Как вы думаете, кому принадлежит этот голос?

Женщина взглянула в глаза Греку с невозмутимым спокойствием.

– Перестаньте юродствовать. Вы прекрасно знаете, что это мой голос. Иначе, зачем бы вам тут быть. Так ведь?

Туманов скрывать не стал.

– Именно, так, – сказал он.

Женщина раскрыла широко дверь.

– Проходите в комнату, – проявила она вынужденную любезность.

Грек первым ворвался в квартиру, потеснив Туманова. Войдя в комнату следом за Аллой Чикиной, он протопал по ковру в своих грязных ботинках и уселся на диван. Федор Туманов скромно занял стул, стоящий возле двери. Сама же хозяйка квартиры села в кресло, стоящее в углу. Комкая в руках влажное полотенце, она опустила глаза на ковер, где остались следы от ботинок Грека и как можно сдержанней, сказала:

– Вас ведь интересуют мои отношения с Артуром? Не так ли?

Туманов с Греком переглянулись, и Грек незаметно подмигнул майору. Это означало, что пока все шло так, как надо.

Туманов этого отрицать не стал. Хотя на самом деле майора интересовало не только это, но и кое-что другое. Но пока он решил остановиться на первом. Потом дойдет черед и до другого.

Алла невесело улыбнулась. Взяла со стеклянного столика, стоящего рядом с креслом пачку сигарет, закурила.

Грек сунул руку в карман своего помятого пиджака, который он носил как минимум лет десять и достал пачку «Явы». Туманов взглянул на него неодобрительно, но Грек сделал вид, что не заметил этого неодобрения. Но чтобы уж окончательно не разочаровать майора, спросил у Чикиной:

– Вы позволите? – показал он сигарету.

Женщина проявила великодушие. А может, ей сейчас было на все наплевать, и она махнула рукой.

– Курите, если хотите.

Федору тоже захотелось закурить, но он воздержался, решив потерпеть, искоса поглядывая на бесцеремонного Грека. Пепел тлеющей сигареты падал Греку на пиджак и на покрывало, которым был застелен диван. Похоже, Грек сейчас слишком увлекся и на такой пустячок просто не обращал внимания. И Туманов в очередной раз пожалел, что взял капитана с собой. Было б лучше оставить его в машине с Ваняшиным.

– И так, мы готовы вас выслушать, – проговорил Грек, забывшись и в очередной раз легонько пристукнув мизинчиком по концу сигареты, тем самым сбив пепелок.

Федор вздохнул, наблюдая за этим поступком своего помощника.

Алла Чикина прекрасно помнила, с чего начались их отношения с Артуром Пшеянцем.

В тот день, у нее, участкового терапевта, было полно вызовов. Время приближалось к концу рабочего дня, а она голодная и усталая еще бегала по этажам.

Последним из ее пациентов оказался молодой мужчина лет тридцати по фамилии Пшеянц. Выбиваясь из сил, Алла поднялась на третий этаж старенькой «хрущевки» и позвонила в квартиру под номером семьдесят пять.

Дверь ей открыл сам Пшеянц.

– Врача на дом вызывали? – задала Алла традиционный в подобных случаях вопрос.

– Да, да. Проходите, – ответил он, и в буквальном смысле схватив ее за рукав замшевой куртки, едва ли не силком втянул в прихожую.

С подобным обращением ей еще не приходилось сталкиваться.

– Послушайте…

Но он, похоже, слушать ни о чем не хотел. И Алла возмутилась такой бесцеремонности, переходящей в сверхнаглость.

– Да отпустите вы меня, в конце концов, – гневно проговорила она.

Он отпустил ее рукав, рассматривая молодого врача, как некий предмет, который бы он с удовольствием хотел купить.

– Где больной? Кто вызывал врача? – спросила Алла, повнимательней приглядываясь к молодому мужчине. Краем глаза она успела заметить в приоткрытую дверь кухни стол, уставленный тарелками с нарезанной колбасой, сыром и консервами. И от увиденного у нее потекли слюнки, потому что пообедать сегодня не пришлось.