Кирилл Казанцев - Галера для рабов

– Я протестую… – прохрипел региональный министр Глуховец, вваливаясь в помещение, – я никогда не жаловался на морскую болезнь, но я уже не могу, господа, это так муторно… Нас вертит и сносит. Неужели так трудно поставить якорь?

– Вы трижды произнесли в одном предложении слово «я», Николай Юлианович, – отрешенно пробормотала Евгения Дмитриевна. – Что говорит о вашей непревзойденной скромности и большой любви к собственной персоне. И что в ней, интересно, такого ценного?

– А вас колышет? – возмутился министр. – Вы кто такая, вообще?

– Послушайте, – словно не слыша его, бормотала женщина. – Черное море – одно из самых глубоких внутренних морей. Информация достоверная, я наводила справки перед отпуском. В нем содержится в шесть раз больше воды, чем в Каспийском море, и в шестнадцать раз больше, чем в Балтийском. И это при том, что площади всех означенных морей примерно равны. Средняя глубина Черного моря приближается к полутора километрам, а наибольшая, у турецкого Синопа, превышает две тысячи метров.

– И? – тупо таращился на нее Глуховец, безуспешно собирая глаза в кучку.

– Под нами полтора километра соленой воды, – вздохнув, сообщила женщина. – Вы когда-нибудь видели такую якорную цепь? Вы хоть можете ее представить?

– Представляете, как долго вам тащиться на дно, если не прекратите гундеть? – проговорил полковник. – Вас сожрут акулы и прочая мелкая живность.

– А что касается короткоперой колючей акулы, так называемого черноморского катрана, не представляющей опасности для человека… – автоматически продолжала вещать Евгения Дмитриевна.

– Да заткнитесь вы… – простонал полковник. – А то, клянусь, отправитесь вдогонку за этой дылдой…

Хмурое утро не располагало к беседе. Пассажиры в тягостном расположении духа собирались в кают-компании. Их тревожила не только неопределенность своего положения. И не только то, что в данном положении за прошедшую ночь ничего не изменилось. Было что-то еще, оно терзало людей. Но никто не озвучивал свои страхи. Аркадьев мялся, как бедный родственник, перекладывал руки, нервно сглатывал. Ввалился Желтухин – злой, как тысяча чертей, и непривычно молчаливый. Он потащился к бару, а потом к ближайшему креслу – в обнимку с нарядно оформленной бутылочкой. Откупорил крышку и присосался к бутылке. Приволокся мятый Зуев – на трико в районе колен зияли дыры, похоже, он рвал их намеренно, пребывая в ярости. Возникла бледная как моль Полина Викторовна – на женщину было страшно смотреть.

– Мать честная, – не удержавшись, перекрестился Желтухин, – неужто смерть наша пришла?

– Заткнитесь, мужлан, – прохрипела градоначальница. – Могли бы и не говорить такого женщине.

– Но я говорю чистую правду, Полина Викторовна, – возразил Желтухин, украдкой подмигивая полковнику.

– Вы не говорите правду, – возразила Есаулова. – Вы ею гадите.

Явилась крашеная блондинка Маргарита Юрьевна, но от этого события в помещении не стало светлее и наряднее. Желтухин открыл было рот (после принятия внутрь он слегка оживился), но женщина оскалилась на него, как цепная собака, и он обиделся.

– Ну, как знаете, – пожал плечами Желтухин. – А я-то думал, что с мы с вами уже друзья.

– Ваши друзья, Желтухин, в тамбовских лесах арии поют, – образно заметила блондинка. – К сожалению, их не всех там перестреляли.

И потащилась в дальний угол, где у нее подломились ноги, и хорошо, что под симпатичной попкой оказался диван.

Вошел относительно бодрый Бобрович и, выпятив губу, стал брезгливо осматривать интерьер и людей в интерьере. Из увиденного больше всего ему понравился бар, к которому уже выстраивалась живая очередь. Он потащился к нему, грузно лавируя между столиками, пристроился за блондинкой, проговорив:

– Последняя будете?

– За мной не занимать, – не растерялась та. – А вас вообще здесь не стояло.

Последним в списке был красавчик Вышинский, и когда он почтил своим присутствием приличное общество, все гости в тягостном молчании уже сидели, пили из сияющей чистотой посуды и исподлобья смотрели на него.

– Сколько внимания к одной персоне, я польщен, – фыркнул Вышинский. Он за ночь не стал моложе и сексуально привлекательнее. Под глазами красовались огромные мешки и морщины. Нервно застегивая пуговицу на двубортном пиджаке, Роман Сергеевич направился к бару, содержимое которого, дважды пережив набеги, оскудело вдвое.

Люди молчали, старательно прятали глаза. Их что-то терзало, но никто не решался начать первым. Молчание становилось уже неприличным.

– М-да уж, – как-то неопределенно вымолвил полковник и стал чесаться – как горилла в клетке.

Глаза блондинки вдруг наполнились слезами. Она полезла в сумку, выхватила носовой платок. Вместе с платком вывалился скомканный лист бумаги, брелок с ключами для автомобиля, неизвестно зачем взятый в отпуск. Сдавленно ахнув, она подобрала с пола бумагу, стала запихивать обратно в сумку. На потерянные ключи Маргарита Юрьевна не обратила внимания, ее физиономия стремительно бледнела и покрывалась разводами. Она стала лихорадочно промокать глаза.

– Минуточку, – насторожился полковник, и его собственная физиономия стала обретать такой же цвет.

Он подскочил с дивана, вырвал у Статской сумочку – та протестующе завопила. Но в данную минуту Федор Иванович не был галантным джентльменом: сжатые губы, ястребиный взгляд, и чтобы ни слова поперек, когда работает полиция! Он расправил смятый лист плотной бумаги формата А4 – жестом, каким глашатай разворачивает свой свиток, принялся хмуро читать отпечатанный на компьютере текст. Облизнул губы, покосился на съежившуюся блондинку. На Маргариту Юрьевну в эту минуту было жалко смотреть. Она подпрыгнула, чтобы вырвать свой лист, но полковник ее грубо оттолкнул, женщина упала обратно, и никто за нее не заступился. Полковник дочитывал. Люди потрясенно смотрели на него, но почему-то никто не спрашивал, что это. Лишь Евгения Дмитриевна, побледнев до крайности, вцепившись в подлокотник, прошептала:

– Не будьте эгоистом, полковник. Доведите написанное до самого широкого круга любопытных.

– А вы не мирного поля ягодка, Маргарита Юрьевна… – хрипло вымолвил Костровой. – Если все написанное в этой «докладной записке» – не вымысел…

– Это вранье, это чушь собачья! Вы не смеете читать, это мое, личное! – крикнула Статская, снова пытаясь отобрать у него бумагу. Но полковник лишь отмахнулся, отошел на безопасное расстояние. Судя по всему, он, как легендарный буриданов осел, разрывался между охапками сена.

– Не томите, а? – жалобно протянула Есаулова.

– Статская Маргарита Юрьевна, – начал доводить до публики содержание текста полковник. – Советник налоговой службы первого ранга. Исполняет обязанности заместителя начальника управления по налогам и сборам Октябрьского района города Барнаула. М-м… Протяженный перечень должностных преступлений и злоупотреблений служебным положением… Маргарита Юрьевна Статская обвиняется в получении взятки от учредителя фирмы «Корсико», которому было обещано освобождение от налоговой ответственности. В декабре 2011-го в фирме «Корсико» проводилась налоговая проверка. Маргарита Юрьевна через посредника обратилась к учредителю, предложив за один миллион рублей предоставить информацию о выявленных в фирме нарушениях и поспособствовать освобождению от налоговой ответственности. Учредитель полностью выплатил взятку, и на многочисленные нарушения в его организации были закрыты глаза… Вы обвиняетесь в том, что вымогали полтора миллиона рублей у директора строительной компании «Кварсис» – за сокрытие нарушений, связанных с неуплатой налогов. Впоследствии вымогаемая сумма выросла в полтора раза, но была вам также полностью выплачена… М-м… Вы обвиняетесь в создании преступной группы, в которую входили инспекторы отдела выездных проверок № 1 инспекции ФНС по Октябрьскому району Барнаула, и создании хитроумной схемы по вымогательству крупных сумм у коммерсантов. Вам платили даже добросовестные руководители фирм, опасаясь сфабрикованных отчетов о проведенной проверке. Руководитель мелкооптовой компании Комаров, у которого был полный порядок с финансовой и налоговой отчетностью, обратился на ваших сотрудников с жалобой в прокуратуру, и уже на следующий день в его офис явились не только налоговые инспекторы, но и сотрудники следственного управления ГУВД, произведя выемку документов. На господина Комарова было заведено уголовное дело о неуплате налогов, и лишь после того, как им были переведены определенные суммы на указанные счета, поток «посетителей» схлынул и уголовное дело переквалифицировали в административное… Вы систематически, пользуясь данной вам властью, вымогаете крупные суммы у коммерсантов. Лишь за последние полгода на ваши счета со счетов коммерческих предприятий и организаций были переведены несколько миллионов рублей – откупные за налоговые проверки. Так, список фирм… – замычал полковник, которому уже надоело читать эту «кляузу». – Номера счетов… Несколько обращений в прокуратуру и Федеральную службу безопасности, оставшиеся без внимания… На вас пытались завести уголовное дело, которое как-то не завелось… Ваши подельники и покровители… Ваш непосредственный руководитель начальник управления Синицкий Петр Евгеньевич, районный прокурор Беляков, погибший месяц назад при невыясненных обстоятельствах… Здесь продолжен список ваших злоупотреблений, Маргарита Юрьевна, – полковник бросил на сжавшуюся женщину выразительный взгляд. – Знаете, это выглядит довольно странно, но тут имеются даты, фамилии, должности, суммы с точностью до рублей. Если это фальшивка, то составлена грамотно. Но что-то мне подсказывает…