Кирилл Казанцев - Галера для рабов

Женщины темнили до последнего. Пришлось додумывать самостоятельно – проявляя воображение и правильно расшифровывая намеки. Есаулова нагрянула в Сочи без мужа, так как у того научная конференция во Франкфурте. Прилетела практически инкогнито («Можно подумать, вас бы журналисты на кусочки растащили», – не преминул подколоть Желтухин), жила в пятизвездочной гостинице, в отличном люксе на пятом этаже. Познакомилась в лифте с приятным молодым человеком, с кем не бывает, она ведь тоже женщина, в конце концов… «Юг действительно расслабляет, – неохотно призналась Статская. Солнышко, пальмы, море – и ты вся из себя такая блондинка…» Статская рассказала, что муж до вечера укатил с мужиками на горную рыбалку, и события ее закружили, завертели, неожиданно она попала в объятия записного ловеласа, уверяющего, что он работает в аппарате правительства. Какого, к дьяволу, правительства?! Еврейской автономной области? Она клялась, что выпила всего два коктейля. А вот Евгения Дмитриевна выпила больше – чего ей скрывать? С мужем развелась, имеет право на две недели отключиться от изматывающей работы. И тут же стала скрытничать – мол, ни с кем не знакомилась, просто коктейль на вкус понравился. В нем не было ничего коварного – так уверял пляжный работник, бегающий по ее поручениям. Как там было не расслабиться – уединенный пляж, ласковый прибой, шезлонг… Впоследствии, правда, возник некий отзывчивый молодой человек, вызвался проводить даму до гостиницы. Вот только куда он ее на самом деле проводил, осталось невыясненным… И с чего эти тупые мужланы взяли, будто она вешалась ему на шею?!

– Невероятно, – покачал головой Вышинский. – Каждый из нас подцепил свою вредоносную программу – и вот мы здесь.

– Поражает другое, Роман Сергеевич, – сказал Желтухин, у него уже заметно заплетался язык. – Похоже, только я об этом подумал, м-да… Не слишком ли крупная по численности банда взялась за наши души? Нас охмуряли в одно и то же время разные люди. Плюс сообщники на подхвате, плюс информаторы, извещающие о наших перемещениях, плюс те, кто все это придумал… – Хмельное состояние не помешало майору полиции ужаснуться от осознания масштабности акции.

– Вы правильно мыслите, Желтухин, – с тонкой насмешкой сказала Евгения Дмитриевна. – Но это не мешает вам множить ошибки. Нас чем-то вчера опоили, мы еле оправились. А вы всем дружным коллективом продолжаете выпивать напитки неизвестного происхождения. Не боитесь, что вас второй раз отравят?

Воцарилось потрясенное молчание. Кто-то поперхнулся, кто-то торопливо поставил бокал на журнальный столик.

– Чушь, Евгения Дмитриевна, – подумав, отозвался Желтухин. – Этот ром до Федора Ивановича никто не вскрывал – уж поверьте наметанному глазу стабильно выпивающего мужика. А вот за остальные бутылки не ручаюсь…

– А мы на вас полюбуемся, – пьяно заржал полковник.

– Господи, да что же нам делать со всем этим? – схватилась за голову Маргарита Юрьевна.

Виолетта Игоревна подала обед, и вопрос «что делать, и кто за всем этим стоит?» временно потерял актуальность. Вплыла официантка Алиса с натянутой ангельской улыбкой, стала расставлять посуду. За ней вкатился суженый Малышкин, с двумя подносами, ахнул, пристроив свою ношу, выхватил из-за угла веник с совком и принялся сметать с пола осколки зеркала и стекла. Потом расставил в ряд несколько столов. Официантка бегала, как спринтер – вверх, вниз, успевая при этом строить глазки и расточать улыбки, что в состоянии полной неопределенности смотрелось как полное свинство. Сервировать стол она умела. А повариха неплохо готовила. Появился обещанный суп с креветками и кальмарами, прожаренная до румяной корочки свинина, индейка на пару, картофельное пюре в грибной заливке, несколько аппетитных с виду салатов.

– Ну, наконец-то, – брюзжал Глуховец, подъезжая к импровизированному столу. – Разродились, бездельники, ужинать уже пора… Мы еще проверим, соответствуют ли данные изделия санитарно-гигиеническим нормам и не чреваты ли они какой-нибудь бруцеллезной дрянью…

– Обязательно проверьте, Николай Юлианович, – бормотала оголодавшая Евгения Дмитриевна, набрасываясь на салат. – А то, не приведи господь, зафиксируем тут случай свиного гриппа.

– Да уж, обед без элементов гламура… – пыхтел Зуев, давясь индюшачьей костью. – Но в целом очень даже терпимо.

– Господа! – закричал полковник Костровой, стуча по тарелке позолоченной ложкой. – Наше внимание хотят отвлечь. И им это удается, черт возьми! Официантка, где салфетки?

– Полковник, не иначе вы подобрели? – недоверчиво поглядывала на Кострового Полина Викторовна. – Ну, конечно, путь к мужскому сердцу лежит через желудок.

– А к желудку – через харакири, – отрезал полковник, давая понять, что никакой он не добрый.

Но в целом обед протекал без эксцессов. Людей разморило, алкоголь и набитые желудки заставляли расслабиться. Притупилось чувство опасности. «Не забываем про этикет, господа, – пошучивал Вышинский, – вилки в левый карман, ложки в правый». Люди сыто срыгивали, расползались по сидячим местам, начинали позевывать. Кто-то уже менял положение в пространстве. Это странно выглядело, но человеческая природа неистребима. Народ потянулся – кто за виски (с содовой или без), кто за ромом, кто за мартини. Отдельные уже посмеивались. Полковник требовал сигарет, и официантка Алиса примчалась с блоком «Мальборо». Костровой снова принялся наезжать на москвичей, которые чем-то ему насолили. И Зуеву в последующие двадцать минут было чем заняться – хорошо хоть не подрались. Глуховец что-то занудливо внушал Аркадьеву – тот осоловело кивал и прикладывался к стопочке. Бобрович уже любезничал с Есауловой, а та вспомнила, что она женщина, временно оставшаяся без мужа, и тоже отвечала взаимностью. Вышинскому явилась в голову дикая мысль закадрить Прохоренко, и та его не гнала – помимо удивления, у рассудительной прокурорской работницы, видимо, сработал интерес – что же у парня получится? Желтухин в своей разболтанной манере подкатывал к блондинке, Статская смотрела на него, как кошка, которой не нравится человек, собравшийся ее погладить.

– Вот вы и улыбаетесь, Маргарита Юрьевна, – вкрадчиво шептал Желтухин. На что блондинка тут же стерла с лица выражение, ошибочно принятое майором за улыбку, и стала таращиться на него со злостью. – Не поделитесь своей улыбкой, Маргарита Юрьевна? А то мы с вами все грыземся да цапаемся. Как вы себя чувствуете – вам уже хорошо? Или еще удовлетворительно?

– Майор, отстаньте, – бормотала Статская, пресекая попытки Желтухина пристроиться к ней поближе. – Ну, послушайте же, – закатывала она мутнеющие глаза, – у меня нет желания иметь с вами что-то общее. Это ваше жизненное кредо – доставлять неудобства окружающим? Ну, чего вы на меня так смотрите? Я похожа на новые ворота?