Сергей Зверев - Наследник чемпиона

– Васильев, в двадцать восьмом лежит парень, за которым скоро приедут врачи. «Откатай» его, а после отмой как следует его руки. Понял? – Секунду подумав, он вздохнул. – Ладно, отставить, иди домой… Ты с экспертами разговаривал?.. Когда они «пальцы» с ножа снимут? С какого ножа? А у нас много ножей на экспертизе, Васильев? С того самого, что в корзинке с мухоморами лежал!

По всей видимости, помимо конфет оператору информационного центра придется разориться еще и на бутылку водки экспертам. В противном случае эта чересчур перегруженная служебными обязанностями братва подготовит результаты не раньше, чем через неделю.

Захватив банку с криминалистической ваксой, валик и чистый лист бумаги, он закрыл кабинет на ключ и зашел в кабинет с кушеткой. Подняв в воздух правую руку Родищева, Метлицкий ловкими движениями накатал на нее ваксу и приложил испачканную ладонь к чистому листу.

По всем правилам. Большой палец правой руки, указательный палец правой руки… мизинец… Большой палец левой руки… Безымянный… Кистевой захват правой руки, левой… На обратной стороне листа – полный отпечаток правой ладони… Левой. Все.

– Вы, наверное, ангел, посланный мне с неба, – говорила она, наблюдая, как мужчина ловко перевязывает ее запястье. – Господи, как я испугалась… Два шага до дома оставалось сделать, можно было и закричать, но горло словно тисками сдавило… Что за жизнь у нас?

– Жизнь, как жизнь, – заметил Мартынов. – Одни по ночам в мини-юбках по улицам без фонарей барражируют, а вторые на них, не без оснований, заметьте, пикируют… Ну, вот и все.

– Пойдемте, я вас соком напою! Надеюсь, от сока у вас в висках не стучит?

– А от мужа мне из трофейного пистолета не придется отстреливаться? Или монтировку захватить?

– Не самый удачный способ выяснить мое семейное положение, – девушка дернула губами. – Спросили бы просто – замужем я или нет, и я бы ответила – замужем. А вы – пистолеты, монтировки…

Мартынов развел руками:

– Знаете, если бы моя жена привела в дом героя, я бы в восторге не был. Впрочем, она бы не привела. Знает, что я – грубое животное, не принимающее высоких позывов, не умеющее тонко чувствовать, не склонное к благодарности.

Она повернула голову в сторону лежащего у дома, по-прежнему находящегося в состоянии нирваны мужчины.

– Да, я ее понимаю… А как она относится к тому, что ее муж по ночам не находится дома?

Мартынов пожал плечами.

– Не знаю.

– А вы бы спросили.

– А мне какое дело до того, как она относится к тому, что ее муж по ночам не находится дома? – удивился Андрей Петрович.

Свет окна, в котором не стихала кухонная разборка, падал на ее пушистые брови и отражался от влажных глаз. Мартынов смотрел в эти глаза и никак не мог понять, что его слепит – это собственное свечение, или просто отражение кухонной лампочки в окне напротив. В глазах стоял вопрос, и он поспешил его снять. Эти глаза без вопроса смотрелись гораздо лучше.

– Семь лет назад она убежала от меня с интеллигентным, понимающим толк в семейной жизни мужчиной.

– Не с моим ли?

Мартынов посмотрел на звезды. Он приехал сюда не за этим…

– Так как насчет сока?

– Не откажусь. Только нужно сделать одно дело…

Подойдя к мужику, он взял его под мышки и отволок к проходу в ограде. Пока волок, по привычке внимательно рассмотрел. Малоприятный тип лет сорока трех – сорока пяти. Определить точнее было трудно, с таким выражением лица обычно хоронят. Положил головой в сторону дороги и вернулся к машине.

Наблюдая за его действиями, женщина несколько раз переступила с ноги на ногу и полюбопытствовала:

– Я могу спросить, что вы делаете?

Мартынов пискнул сигнализацией.

– Человек очнется, осмотрится, удивится, выйдет на дорогу и направится к своему дому. Уже утром он будет у врача с просьбой провести ему томографию под эгидой борьбы с провалами в памяти и безосновательными потерями сознания. Он ничего не вспомнит. Как вас зовут-то?

– Маша.

– Так вот, Маша, после таких подарков в голову очень плохо вспоминается то время, когда они были преподнесены. Плюс два часа на релаксацию. То есть последнее, что он вспомнит, это эрекцию, внезапно возникшую во время просмотра телепередачи «Путешествия натуралиста». У вас сок апельсиновый? Маша, а вы давно в этом доме живете?

– С рождения! – крикнула она из кухни. – Как себя помню! На моих глазах дом старел вместе со всеми его обитателями!

Это очень хорошо. Не то хорошо, конечно, что обитатели стареют, а то, что она живет здесь с рождения.

Пользуясь одиночеством, Андрей Петрович вынул из кармана оружие поверженного любителя ночных забав и как следует рассмотрел. Судя по всему, Мартынов оказался у дома весьма к месту. На его ладони лежал самодельный, уродливого вида пистолет, приспособленный для стрельбы мелкокалиберными патронами. Он не имел предохранителя, и один из патронов был заведен в ствол. Если бы Мартынову в Новосибирске вместо мысли ехать в Ордынское пришла в голову другая, шансов у Маши было бы немного.

Разряжать эту «волыну» Андрей Петрович не решился. Если сейчас в квартире грохнет выстрел, Маша на кухне обольется не только соком… Кстати, насчет сока. Сок пьется так: поднимаешь стакан, выпиваешь, ставишь на стол, говоришь «спасибо» и… уходишь. Можно, конечно, выпить стакана четыре. Но это добавит не больше четырех минут…

– А к кому вы ехали?

– К Витьке Малькову. Ну, для вас – к Виктору Александровичу. Он мне еще в армии адрес дал, говорит, будешь рядом – заезжай обязательно. Я лет двадцать пять назад сюда приезжал, а потом как-то пути разошлись… А сейчас из Омска возвращался, дай, думаю, заскочу. Витька рад будет, посидим, выпьем, насколько здоровье позволит… Выпили. – Мартынов откусил пряник, ориентируясь на Машу, и скользнул взглядом по ее лицу, пытаясь определить реакцию. Все, что он про себя отметил, это печать грусти и даже разочарования. – Еще днем заехал. Я дом-то знал, а вот квартиру – хоть убей! – не помню. Какой-то мужик во дворе с мотоциклом возился, я у него спросил. Пожилой такой, в рубашке светлой…

Валяющуюся у одного из деревянных гаражей во дворе дома головку блока цилиндров от мотоцикла Мартынов заметил, осветив ее фарами при развороте.

– …А он меня огорошил… Нет говорит больше Витьки. Ни его, ни сына, ни жены. А в квартире сейчас другие люди живут. Я сначала подумал – адресом ошибся. Стал вспоминать… – Андрей Петрович закрыл глаза. – Дом оранжевый, гаражи деревянные, стояки у ограды кирпичной кладки, сам забор – штакетник, у гаражей на цепи собака маленькая привязана, рыжая…