Сергей Зверев - Наследник чемпиона

Метлицкий вспыхнул, как птица Феникс.

– Ты что, не веришь мне?

– Конечно, нет, – отрезал Андрей. – Я никому не верю. Но ты должен понять, что если вдруг, совершенно случайно, в гостинице или другом районе города, на улице или в туалете я окажусь задержанным по какому-нибудь пустяку… Например – у меня обнаружат полкило героина или «паленый» после убийства какого-нибудь мента «ствол»… Меня арестуют и водворят в СИЗО… А тем временем Метлицкий слетает во Францию… Рома, меня в этом случае убьют через три недели, это я знаю наверняка. Однако пусть тебя не успокаивает мысль о том, что теперь ты знаешь, куда нужно податься, чтобы получить десять миллионов долларов! Едва я окажусь в камере – хоть в штрафном изоляторе, хоть в одиночке, ты умрешь, не долетев до аэропорта Орли, – Мартынов нахмурился и стал похож на встревоженного волка. – Тебе просто не приходит в голову, что такое десять миллионов. На всякий случай я объясню. Это: двести новых «Мерседесов» «шестисотой» модели, дом на Беверли-Хиллз, гонорар Шварценеггера за первого «Терминатора», десять миллионов пачек «Мальборо» или сто пятьдесят миллионов презервативов марки «Гусарские». Чтобы тебе было понятно – это столько, сколько нужно для того, чтобы все мужское население России семьдесят четыре раза трахнуло все мужское и женское население Колумбии.

– Это я понял, – послушно кивнул Рома.

– Нет, ты не понял, – упрямо повторил Андрей. – Это бабки, которые никогда не остаются бесхозными. Самый дорогой билет на самолет для двоих людей, умеющих резать и пытать, не стоит и тысячной доли этой суммы. Поэтому тебя, Рома, найдут даже в том случае, если ты прихеришься под своего в колонии морских котиков на мысе Горн. Прости мою настойчивость, я знаю, ты человек умный, но не сказать тебе об этом я не имею права.

Метлицкий и не думал обманывать Мартынова. И он понимал его обеспокоенность. Правда, Роме не приходило в голову, сколько можно купить «Мерседесов» на эти деньги, однако в величии суммы он не сомневался и без этого. Для него три миллиона долларов были настолько же всемогущи, как и десять.

– У меня нет в голове подлости, поверь мне, Андрей Петрович…

– Меня называют по отчеству, и уже одно это убеждает в том, что нужно усилить по отношению к тебе внимание. А насчет того, что делать… Езжай на работу и «расколи» парочку кретинов. Можешь попить пиво. Но завтра к трем часам ты должен быть на площади Труда. Кстати, ты знаешь, как найти площадь Труда?

– Знаю.

– Как?

– Она в Ленинском районе.

– Ответ неверный. Нужно ширину труда умножить на длину труда. Не проспишь?

Андрей вышел из кабинета первым. А еще через пять минут они разъехались в разные стороны.

Метлицкий лежал на широкой кровати в своей однокомнатной квартире на улице Свердлова и смотрел в потолок, где была знакома каждая трещина. «Что ждет меня впереди?» – думал Рома. Еще позавчера утром перед ним не стоял такой вопрос. Он занимался делом и считал это занятие исчерпывающим и не требующим хобби. Его увлечением в часы досуга была именно работа. Он жил в ней всем своим существом и не помышлял об изменениях в своем дальнейшем бытии.

Внезапно из-под подушки, куда положил сотовый, раздалась мелодичная трель.

– Слушаю, – Рома прижал аппарат к уху и глубоко затянулся сигаретой.

– Майор, у тебя ровно пять минут, чтобы выйти из дома, пересечь улицу Свердлова и подойти к ночному бару «Саванна».

– Мартынов, я хотел тебе…

– Ты мне потом все скажешь, – перебил его американец. – А сейчас у тебя в распоряжении четыре минуты и сорок пять секунд.

– Что это значит?!

– Четыре минуты и сорок две секунды.

С проклятьем натянув брюки, Рома сунул за пояс пистолет, накинул легкую куртку и, захлопнув дверь, стал быстро спускаться по лестнице. Мартынов, конечно, негодяй, но не верить ему оснований не было.

– Слушай, Андрей Петрович, – заявил он с ходу, усаживаясь за столик прокуренного кафе. – Я посылаю к американской божьей матери и тебя, и три миллиона, и все, что мешает мне жить прежней жизнью.

– Что-то подобное я и предполагал, – вздохнул Мартынов. – Но не так скоро. А меня в гостинице этой ночью пытались убить люди Флеммера.

– Что?..

– Ты не ослышался. Флеммер отправил в Россию Вайса, начальника службы безопасности, и его головорезов. И сегодня ночью они пытались меня прирезать.

– Зачем?!

– Кажется, Флеммер решил, что я нашел наследника и присвоил его миллионы.

– Бред!

– Ну да. Только он с последствиями.

– И что ты будешь теперь делать?

– Мне в Америку надо возвращаться, Рома, – просипел Андрей, наклоняясь к столику. – И я туда обязательно вернусь. И что я там буду делать с Малькольмом, Флеммером и Вайсом – это мое, глубоко личное дело. Это дело касается ФБР, а не УБОП. Я обязательно вернусь для того, чтобы обезопасить свое будущее. Люди того мира должны знать, как с Мартыновым пытались поступить его хозяева. И тогда меня поймут, и я снова найду работу. Если я не вернусь, тогда Малькольм кругом будет прав. Поэтому я должен доделать дело в соответствии с точными изначальными указаниями и вернуться.

Метлицкий проблем Мартынова не понимал и считал его речь полным бредом. Однако у него на шее действительно повис жернов. Если он задержит американца, вполне возможно, что тот окажется прав, и его устранят. За себя Рома не боялся, он считал себя бессмертным. Но вот Мартынов и женщина… Американец из чувства собственного достоинства и элементарного мужского такта ни разу не заикнулся о ней, но нужно быть идиотом, чтобы не понять, какая участь ее ожидает. По всей видимости, их судьбы переплелись гораздо прочнее, нежели думалось майору в самом начале.

Роме захотелось курить. Взять сигарету из пачки «Мальборо», лежащей перед американцем, означало бы протянуть между ними невидимую нить взаимопонимания. Но этого Рома сейчас хотел менее всего. Потому, осторожно производя личный досмотр самого себя, он нашел зажигалку и теперь терялся в поисках сигарет. Его рука проникла во внутренний карман пиджака, и он, растерянно хлопая ресницами, вынул сложенный вчетверо лист бумаги.

– Что, чистый бланк протокола о задержании ищешь? – съязвил, пуская дым в сторону, Мартынов.

Не реагируя на собеседника, Рома развернул лист и уставился в него бестолковым взглядом.

– Метлицкий, ты сейчас похож на эскимоса, увидевшего крейсер.

Сказал, усмехнулся и осекся – от лица Метлицкого отхлынула кровь, и он стал похож скорее на мертвого эскимоса.

Вывернув голову, Андрей осторожно посмотрел на лист бумаги. На нем по всем правилам милицейского искусства были запечатлены отпечатки пальцев и ладоней.

– Приготовил материал для поведения теста «Б»? – Мартынов чувствовал, что происходит неладное. – Что ты одеревенел, как истукан?