Анатолий Ромов - Бешеный куш

Вскоре четыре появившихся на причале носильщика перенесли на яхту около двадцати картонных ящиков — заказ, который сделал в ресторане «Уолдорф-Астория» Луи Феро.

В десять минут второго появились Феро, Синтия и Полина. На девушках были светлые джинсы и яркие свитера, Феро был в куртке и брюках. Три носильщика и Чисхолм несли за ними багаж.

Подойдя, Синтия бросила общее «хай», помахав Стюарту, Баркли и Седову растопыренной ладонью. Полина, кивнув Седову и Стюарту, выделила Баркли, протянув ему руку, которую тот поцеловал.

Когда с укладкой багажа было покончено, Седов вышел на ют.

— Алекс, яхта просто замечательная, — заметила с причала Синтия. — Луи сказал, это ваша?

— Моя, но в такой же степени она ваша, Полины, Джеймса, Джеффа и Луи. Это наша общая яхта, на которой мы сейчас выйдем в океан. — Протянул руку: — Проходите, прошу.

Взяв его руку, Синтия легко перепрыгнула на яхту. Поморщившись, сказала:

— Скажите честно, Алекс, в океане будет качать?

Баркли прыгнул вслед за ней и протянул руку Полине. После того как та перешла на яхту, сказал:

— Синтия, дорогая, качать не будет. По прогнозу, у берега сейчас два балла. Но даже если и будет качать — разве это плохо?

— Ой, Джефф… Я же первый раз выхожу в океан на яхте.

— В таком случае это дело надо обмыть. — Подождав, пока на борт перейдут Феро и Стюарт, Баркли добавил: — И еще полагается окунуть вас за борт.

— Знаете что, Джефф? Давайте окунем вместо меня вас. Вы ведь согласны оказать мне такую услугу?

— За вас окунется Луи. А я с удовольствием сделаю это за Полину. Полиночка, вы против?

— Конечно, нет. Но только, Джефф, умоляю, не утоните.

Все рассмеялись. Пройдя в каюту и сев за стол в кают-компании, Синтия сказала:

— Ладно, Джефф, черт с вами, вы меня переиграли. Но обмыть-то мой выход в океан мы можем? Луи, надеюсь, у нас есть шампанское?

— Конечно. Алекс, они принесли заказ?

— Принесли, но надо до отхода отобрать, что нам понадобится на первое время. А остальное сложить в холодильники и в рундуки на камбузе и не забыть оставить пустую тару на причале. Предлагаю всем включиться в работу, мы должны выйти в океан не позже трех.

— Полина, поможем мужчинам? — сказала Синтия.

— Поможем.

Все принялись разбирать стоящие в кают-компании картонные ящики, доставая из них продукты, бутылки всех видов со спиртным, пивом и соками, коробки конфет, пачки галет, запаянные контейнеры с готовой едой, фрукты, зелень, канистры с питьевой водой.

Когда наконец все было вынуто и переложено в холодильники и рундуки, а пустые ящики оставлены на причале, на столе в кают-компании осталось стоять несколько бутылок настоящей «Вдовы Клико». Рядом красовалась огромная ваза с фруктами.

— Как шкипер, прошу всех к столу, — сказал Седов. — Шкотовым открыть шампанское. Пить не больше двух бокалов, иначе мы просто не выйдем в океан.

Под общий хохот Баркли одну за другой откупорил три бутылки, разлив шипящее вино по бокалам.

После того как ни в одной из трех бутылок не осталось ни капли, Седов отдал швартовы. Сев за штурвал и поставив Стюарта и Баркли к парусам, вывел яхту на фарватер.

Феро и Синтия сели рядом с ним, причем Феро поставил у ног предусмотрительно захваченную неоткупоренную бутылку «Вдовы Клико». Полина подошла к входу в каюту, наблюдая, как Стюарт и Баркли ставят грот.

— Шампанское откроем, когда выйдем в океан, — заговорщицки шепнул Луи Синтии.

— Здорово… — Синтия восторженными глазами следила за проплывающими мимо островом Эллис, Губернаторским островом, статуей Свободы. — Алекс, как вы замечательно придумали, вытащить всех нас. Это такое потрясающее ощущение. Никогда не испытывала ничего подобного.

— Понимаю вас. Я сам испытывал примерно то же, когда впервые вышел на яхте в море.

«Бриз» медленно проплыл мимо пляжей Брайтон-Бич и вышел в открытый океан, Синтия спросила:

— Мы уже в океане?

— В океане.

— Полина, иди к нам! Выпьем за выход в океан!

— Выпьем. — Полина села рядом.

— Алекс, выпьете с нами? — спросила Синтия.

— Мне нельзя, я теперь член команды. Пить можно только пассажирам.

— Ну и отлично. Полина, выпьем! Эй, Джеймс, Джефф, мы сейчас будем пить за выход в океан! И за вас! Слышите?

— Слышим… — отозвался Баркли. — К сожалению, не можем к вам пока присоединиться. Но подождите, вот яхта ляжет на курс — и мы свое наверстаем.

Девушки, заявив, что они должны переодеться, ушли в каюту. Феро сказал негромко:

— Алексей, нам надо поговорить. Вы можете ненадолго оставить штурвал?

— Конечно. Мы в открытом океане и сейчас будем ложиться на фиксированный курс. За штурвал теперь может сесть любой, Стюарт или Баркли. Сказать им?

— Да. Только подождите, пусть выйдут девушки.

Полина и Синтия вышли из каюты в шортах и топиках, заявив, что они решили, пока тепло, позагорать на корме под ноябрьским солнцем. Седов попросил Стюарта сесть за штурвал, и они с Луи, уступив свои места Синтии и Полине, ушли в каюту.

В кают-компании, порывшись в одной из сумок, Феро достал пачку газет. Положил на стол, сказал хмуро:

— Посмотрите сегодняшние «Дейли ньюс» и «Ньюсдей». Сразу открывайте середину, где печатается скандальная хроника. Увидите фото, я вместе с Синтией.

Изучив газеты, Седов увидел в «Дейли ньюс» фото, изображающее Феро и Синтию в вольных позах за стойкой бара, а в «Ньюсдей» — Феро, Синтию и Полину, устремившихся куда-то на фоне магазина «Тиффани». Подпись под первым снимком гласила: «Американская топ-модель и российский олигарх. Роман?», под вторым: «Роман с миллиардером. Счастливая Синтия Розуолл (первая слева) на Пятой авеню. Справа — г-н Луи Феро».

Положив газеты, спросил:

— Вам не нравятся эти фото?

— Дело не в фото, дело в подписях под ними.

— Вам не нравятся подписи?

— Нет. Категорически. Мерзавцы, Хайдаров и Лапик. Это их работа.

— Хайдаров и Лапик… Возможно.

— Да не возможно, а точно.

— Да, возможно, папарацци наняли они.

— Алексей, повторяю, меня не волнуют папарацци. Меня волнуют подписи.

— По-моему, это обычные подписи.

— Это не подписи. Это плевок мне в лицо.

— Луи, перестаньте. Это обычные подписи, какие каждый день помещают под своими фото бульварные американские газеты. Американский читатель воспринимает их как нечто само собой разумеющееся.

— Да, но только американский читатель. Стоит перепечатать фото с такой подписью в одной из центральных российских газет и дать буквальный перевод — как сразу выявится их негативный оттенок. По-русски «олигарх», да еще в подобном контексте, звучит почти как ругательство. Равно как и «миллиардер». Хайдаров и Лапик хотят выставить меня в негативном свете.