Аманда Линд - Один коп, одна рука, один сын

Свернувшись калачиком, став настолько маленькой, насколько возможно, она мучилась от озноба, болей в желудке, панического страха.

Зачем он ей все это показал? Это часть программы по промыванию мозгов? Хотел показать, на что способен? Думал, что это ее впечатлит и она повалится ему в ноги, умоляя, чтобы он взял ее в компаньоны?

Но уж теперь-то, увидев, на что он способен, она никогда в жизни не позволит ему ступить на свою территорию, вторгнуться в ее империю.

Она заснула, но сон был беспокойным, прерывистым, полным кошмаров. Проснулась Фрэнси вся в холодном липком поту.

Шли часы, но ничего не происходило.

Пришлось сходить по большому в тот угол, где она до этого мочилась. Ей также удалось, не будучи покусанной, добыть немного воды из аквариума. Она снова легла на диван, от голода кружилась голова.

Была ночь? Или это был следующий день?

И еще один. Или два, три дня? От голода она была не в силах этого понять, в основном лежала на полу, в полусо-знании, все больше мучаясь от жажды. Пришлось опять очень быстро окунать руку в аквариум и затем облизывать ее. Опять на матрас. Холод ее почти обездвижил. Мучили кошмары. Иногда она сползала на пол, не очень понимая зачем, наверно, чтобы просто двигаться.

Затем пришли два байкера и покормили пираний жирными живыми крысами. Ей принесли бутылку минеральной воды и две открытые банки с консервами, одну — с фрикадельками в соусе, другую — с вареной кукурузой. Она ела руками, не прожевывая, пальцами выгребла все до последней крошки, выпила минеральную воду. Пустые жестянки ей приказали отдать — видимо, их можно было считать оружием. Затем она опять осталась одна.

Около суток ее и пираний никто не навещал. Сознание словно онемело, сил проклинать уже не было, а тоска по матери, отцу, детям и, возможно, Перу стала физически невыносимой.

Однако что-то произошло, и она стала приходить в себя.

Она победит. Чтобы Зак там еще ни придумал, чтобы ее сломать, победа будет за ней. Он ее еще не знает.

Напрягая, а затем расслабляя каждую мышцу, она стала пробуждать их к жизни, чтобы не дать снова зажать себя в угол. Фрэнси даже немного покачала пресс и поотжималась, но сил было мало.

Заснув, она на несколько часов погрузилась в грезы, а проснулась от резкого скрипа, похожего на звук пилы. Прижав руки к ушам, она попыталась найти источник звука и увидела в углу на потолке нечто, напоминающее динамик. Дотянуться до него было невозможно.

Пираний поразил коллективный приступ паники. Если им снова не принесут крыс, то они вскоре сожрут друг друга. Звук не смолкал. Фрэнси оторвала еще две полоски ткани от голубого платья, смочила их слюной и сделала что-то вроде берушей. Стало лучше, но не намного.

Проходил час за часом. Она залезала под матрас, бегала по кругу и орала, сидела на полу и плакала. Голова раскалывалась от невыносимой боли. Ее снова мучили голод и жажда, но ей уже было все равно, лишь бы пропал этот звук. Он проникал в нее, дергал и мучил каждую клеточку тела.

И он пропал.

Фрэнси сидела на полу, уставившись перед собой. Казалось, что прошла вечность.

Пираньи бились головами о стекло аквариума. Фрэнси вытащила тряпки из ушей. Тряслись руки, она задыхалась. Страх, страх, страх.

Звук шагов. Фрэнси вздрогнула, свернулась калачиком, закрыв уши руками, и снова вздрогнула, когда открылась дверь и вошел Зак.

Она хотела броситься и ударить его, убить. Но она просто сидела и смотрела на него, прижав руки к ушам. Опустившись перед ней на корточки, он взял ее руки в свои, положил их к себе на колени и поцеловал в губы. Она не смеялась, не плакала, не кричала, просто пустила все на самотек, хотя и против воли.

Он снял с нее одежду и изнасиловал. Причем довольно нежно, можно сказать, с любовью. От этого было только хуже. Потом он снова одел ее и ушел.

Заснув и проснувшись от воя в ушах, она снова засыпала, просыпалась, опять засыпала, думая об изнасиловании, которое, можно сказать, было даже приятным. Это трюк. Он использует грязные трюки. Неужели решил ее влюбить в себя? Тогда он глуп, хотя нет, не глуп, наивен.

Она-то сильнее.

На следующее утро ее немного покормили. Два бутерброда с копченой колбасой, опять минеральная вода. Почему минеральная, а не обычная питьевая? Фрэнси долго над этим думала, но так и не нашла ответа, и очень разозлилась из-за того, что не понимала. Головокружение все усиливалось. Она тупела. Скоро превратится в зомби. Хорошо бы попить обычной воды, от газированной у нее все время была отрыжка.

Но пришлось пить минералку. Она лежала на матрасе и разговаривала сама с собой. Опять заболел желудок, отвыкший от пищи и воды. А шум в ушах так и не проходил. Она вздрагивала от любого звука.

Появились байкеры, принесли бочку с водой. Они подтащили Фрэнси к бочке, окунули в нее с головой и удерживали, пока Фрэнси не начала захлебываться. Вытащили ее. Она отплевывалась, хватала ртом воздух.

— Будешь работать с ним! — сказал один из байкеров. — Поняла? Отдашь ему все, что тебе принадлежит.

— Ни за что! — заорала Фрэнси.

Тогда они опять окунули ее в воду и держали так долго, что почернело в глазах, а тело начали сотрясать судороги.

Подняв ее, они стали таскать и драть ее за волосы, так что клочья летели в стороны, потом бросили на пол, и Фрэнси рвало водой. Тут она увидела перед собой на полу фотографию: Адриан и Бэлль с бабушкой и дедушкой на даче на острове Вэрмдэ.

— Хочешь, мы тебя тоже оттрахаем? — спросил один из них. — Но это уже не будет так мило, как с Заком.

Он — джентльмен, скажи «спасибо». А вы отличная пара, поженились бы, и я был бы шафером.

Ржание. Потом опять головой в бочку. Протом они ушли.

Вот кретины! Бочка деревянная, но скобы-то металлические. При помощи молнии, которую она вырвала из джинсов, их можно открепить. Вылив воду, что было не так легко, потому что бочка была очень большой, она начала трудиться над скобами.

Дело шло не быстро, и приходилось все время быть начеку, на случай, если Зак или те два идиота вернутся.

Наконец она выдрала одну скобу. Она была небольшая, но острая. Вполне подходившая, чтобы перерезать горло кому надо.

Примерно сутки спустя вновь появился Зак. Фрэнси спряталась за дверью, прижала скобу ему к горлу, резать не стала, но вдавила как следует, чтобы он понял, что она не шутит.

Отобрав у Зака пистолет и телефон, Фрэнси толкнула его на матрас, заставила раздеться и лечь на живот, руки за спину. Сама тоже разделась.

— Перевернись, — приказала она.

Он подчинился.

Фрэнси села на него верхом и стала ритмично покачиваться, все это время держа скобу у его горла. Время от времени она кусала его нижнюю губу, пока не пошла кровь.

Оба молчали и даже не смотрели друг на друга, и как раз в тот момент, когда у него участилось дыхание (а плоть уже, так сказать, инстинктивно прореагировала), она слезла с него, быстро оделась, велела ему встать и показать ей дорогу к выходу. Ему пришлось идти впереди Фрэнси по извивающимся коридорам — голому, с руками, связанными собственным ремнем, и приставленным к спине собственным пистолетом.