Юрий Бойко - Второе дыхание

– А как же теперь академия?

– Академия теперь никак, – ответил Антонов. – Пока все заживет, я стану непроходным по возрасту. Да и перегорел я, кажется, академией.

– Ты это брось, Валерий Петрович, нужно добиваться.

Видя, как разволновался лесник, Антонов поспешил его успокоить:

– Все будет нормально, Сигутис Микитович.

Помолчал немного и перевел разговор на другую тему:

– Скажи мне, пожалуйста, заказы лесозаготовительной фирмы «Барс» через лесничество проводятся?

– Да. Основные расхитители леса. Им первым кислород нужно перекрыть.

– Почему?

– Хапуги. И главный их – Сапожников – мне не нравится. Такому дай волю, все бы продал за границу. Как появится, тут же начинает брюзжать: мало леса отвели под вырубку, отпустите еще. А что отпускать? Скоро один молодняк и останется.

– Часто появляется этот Сапожников в лесничестве?

– К счастью, не часто. Живет он где-то за границей. Приезжает раз в году. В остальное время помощники его тут разгуливают.

– Понятно. Сигутис Микитович, человек, который на тебя напал и которого мы задержали, работал здесь, на лесозаготовке.

– Не может быть, – удивился лесник.

– Точно говорю, в конторе «Барса» подтвердили. Бревна на пилораме распиливал. Неужели ты его ни разу не встречал?

– Да я его на острове толком и разглядеть не успел.

– А ты посмотри еще раз, да повнимательнее.

Антонов протянул старику оставленную ему начальником отряда фотографию Голева, сделанную в изоляторе временного содержания.

Диджюлис нацепил на переносицу очки и стал изучать портрет. Отложил его в сторону. Прошелся по кабинету, вновь взял в руки фотографию.

– Один раз я, кажется, видел похожего на него человека. Хозяин ресторана, этого… рядом с рынком находится, «Бриз» называется…

– Ануфриков – подсказал Антонов.

– Ануфриков, – подтвердил Диджюлис, – заказывал у нас сруб под загородный дом. Приезжал вместе с Сапожниковым. Так вот, за рулем машины, на которой они приезжали, сидел, по-моему, этот человек.

Было за полночь, когда в ночной ресторан «Бриз» вошел коротко подстриженный высокий молодой человек. Он был одет в белый костюм. Лицо его покрывал ровный загар, на расплющенном носу теснились веснушки. Он легко нашел столик, за которым сидел Ануфриков.

– Вечер добрый, – поприветствовал он хозяина заведения.

– Присаживайтесь, – жестом показал на свободное место напротив Ануфриков и подал знак официанту.

Молодой человек сел в удобное кресло и окинул взглядом ресторан. В зале было немноголюдно. На небольшой сцене музыканты исполняли один из хитов сезона. В такт мелодии в центре зала покачивались танцующие пары.

– Виски? Водка? – поинтересовался Ануфриков.

– Предпочитаю водочку.

Ануфриков наполнил рюмку гостя. В этот момент официант принес горячее и, расставив на столе тарелки, молча удалился.

– Ну что, вздрогнем? – поднял рюмку с виски Ануфриков.

Они выпили, закусили. В паузе между поглощением салата из кальмаров Ануфриков поинтересовался:

– Как обстановка на судне?

– В общем, спокойная.

– А в частности?

– Пограничники недавно усердно шмонали, как будто что-то искали.

– Нашли? – пристально посмотрел в глаза собеседника Ануфриков.

– Обижаете, Александр Арнольдович.

– Когда в море?

– Как только закончится ремонт.

– Что-то серьезное?

– Да нет…

Ануфриков вновь наполнил рюмки – себе виски, молодому человеку – водкой. Чокнувшись, они залпом их осушили и принялись за горячее.

– Я прошу передать Осипычу все, что вы сейчас услышите. Первое и главное – у нас произошла осечка.

Молодой человек проглотил кусок телятины, запил минералкой из бокала.

– Что случилось, Александр Арнольдович?

– Задержан человек, который доставлял на сушу контейнеры с товаром. Правда, он все же успел передать его заказчикам, а вот с оставшейся партией не знаю что делать.

– Да, но груз уже на месте.

– И наши компаньоны не хотят ждать – они заплатили деньги.

– А замену задержанному подыскать нельзя?

– Сложно. Но дело сейчас даже не в этом. Незаметно доставить на берег контейнеры постороннему человеку теперь вряд ли удастся – пограничники круглосуточно контролируют всю акваторию. Оставить как есть до лучших времен – тоже рискованно, могут найти, если хорошо поищут. Да и случайно может кто-то обнаружить.

– И что вы собираетесь делать?

– Предложить кому-то из вас сделать это. Только вы, рыбаки, можете по объективной, не вызывающей у «зеленых фуражек» причине, покинуть на часок-другой судно и выйти на моторке в море. Да, кроме вас, никто и не знает место нахождения груза…

– Исключено. Вы же только что сами говорили о пограничном контроле бухты.

– Нужно придумать что-нибудь такое, чтобы вам поверили и разрешили выход в море. Ну, напрягите мозги, неужели у рыбаков мало проблемных вопросов?

– Я передам вашу просьбу Осипычу.

– Мы вынуждены рисковать, в противном случае нас ждут большие неприятности.

– Допустим, мы поднимем контейнеры, а что дальше? Как вы доставите их на берег?

– Как вы доставите, – сделав ударение на «вы», поправил собеседника Ануфриков и с твердостью в голосе добавил: – Контейнеры на берег придется доставить тоже вам.

Молодой человек плеснул себе водки, выпил и, не закусывая, раздраженно произнес:

– Александр Арнольдович, в нашу компетенцию доставка груза на берег не входит. Мы получаем деньги за другое.

– Послушайте, – после минутной паузы, более мягким тоном, сказал Ануфриков, – если бы у нас был другой вариант, я ни за что не стал бы подвергать вас с Осипычем такому риску. Но я все обмозговал, все передумал – нет у нас иного выхода.

– Я ничего не могу обещать. Решение примет Осипыч.

Сказав, как отрезал, молодой человек вновь выпил водки. Ануфриков налил себе тоже водки. Сделал глоток, и, поставив рюмку на стол, спокойным голосом произнес:

– Считаю необходимым поставить вас в известность и прошу передать Осипычу: эта работа будет оплачена отдельно. Двадцать тысяч зеленых каждому из вас сейчас и столько же после ее выполнения.

Выждав несколько секунд, Ануфриков достал из внутреннего кармана пиджака конверт и положил его перед собеседником.

Тот молчал. Он понимал, что его толкают на очень рискованную операцию. Но, с другой стороны, и гонорар был немалым.

– По рукам? – наступал Ануфриков.

Молодой человек, ничего не сказал, а только, тяжело вздохнув, положил конверт себе в карман. Подумав, спросил:

– А курьер-то ваш, которого повязали, не из разговорчивых?

– Его молчание – моя забота, – раздраженно ответил Ануфриков.

Селектор зачастил отрывисто: «Пау, пау, пау». По коридору заставы прокатился топот солдатских сапог. Антонов едва успел отдать несколько коротких распоряжений, как за последним выбегающим на улицу солдатом захлопнулась входная дверь, и в помещении заставы воцарилась тишина.