Александр Апраксин - Три плута

— Благодарю вас. А вам позвольте вручить моюькарточку… Мой знакомый завтра ровно к двенадцати часам явится с такой же.

Рогов прочитал: «Константин Константинович Адриянов. Контора экспедиции и транспортирования товаров и клади» — и бережно положил карточку в бумажник, подумав: «Эта штучка мне пригодится!»

Перед выходом из вагона Адриянов очень любезно простился с ним, а с подъезда вокзала Рогов видел, как он покатил в хорошенькой, видимо собственной, каретке, запряженной энглизированной одиночкой, с ярко светящимися электрическими фонарями у козел.

«Почем знать? — подумал Роман Егорович. — Не пригодишься ли ты мне сам еще, голубчик? Гора с горой не сходятся, а всякий человек по натуре своей бродяга. Может, и столкнемся еще когда».

Однако его несколько беспокоила одна немаловажная вещь. Он отлично знал, что остановиться в гостинице, не имея никакого письменного вида, являлось вполне невозможным, а его паспорт остался в том бумажнике, который лежал в кармане пиджака, брошенного в шлюпке. Да и прописываться под своим настоящим именем он, конечно, теперь не стал бы, коль скоро назвал себя Койкиным и выдумал, будто он профессор.

Ему необходимо было куда-нибудь деться со своим чемоданом и дорожным пледом. Он счел за лучшее потребовать себе первоклассную парную извозчичью пролетку и скомандовал:

— На Венский вокзал!

— Проше пане! — очень обрадовался дорошкаж [1] Извозчик. — Прим. авт. и лихо помчал седока по предместью Прага, потом через железный мост резиденции генерал-губернатора, затем по Краковскому предместью, а далее по Маршалковской улице к месту назначения. Приказав извозчику ждать, Рогов проворно выскочил из коляски на первую ступень подъезда Венского вокзала и сказал носильщику:

— Я хочу оставить эти вещи здесь до востребования. Можешь ты мне это устроить?

— Слушаю-с… сию минуту! — услужливо согласился артельщик.

Пока устраивалось несложное и простое дело, Рогов успел справиться на вокзале об увеселительных учреждениях города и затем помчался в той же коляске в какой-то сад, где давалась оперетка. Там он свел знакомство с дамой и устроился таким образом, что для ночлега ему не пришлось обращаться в гостиницу.

На следующее утро, еще в половине двенадцатого, он уже был в «Европейской гостинице».

— Кто здесь старший швейцар? — повелительно спросил он, входя в подъезд.

Один из слуг, приподняв фуражку с золотым галуном, спросил:

— Проше пана?

— Вот тебе целковый на чай. Когда придет один молодой человек из экспедиционной конторы Адриянова и спросит профессора Койкина из Петербурга, то, пожалуйста, проводи его ко мне в ресторан, я там буду завтракать.

Рогов и при входе в общий зал повторил слугам то же приказание. Затем он распорядился завтраком, но довольно скромным. Он испытывал некоторое волнение, так как задуманный им план был чересчур смел.

Но молодой человек от Адриянова не заставил себя ждать: еще не пробило и двенадцати, как его привел в зал швейцар и почтительно указал ему на редкого профессора, оплачивающего пустые услуги целым рублем.

— А! Вы ко мне? — радостно обратился к пришедшему Рогов.

— Да, господин профессор, я по рекомендации Константина Константиновича.

— Очень рад познакомиться! — протянул Рогов ему руку. — Не хотите ли рюмку водки?

— Я не пью; благодарю вас, — в некотором удивлении и замешательстве поспешил ответить молодой человек.

— А я думал, что мы с вами позавтракаем?

— Очень благодарен вам, но я обедаю в два часа с моею матерью.

— В таком случае мы приступим прямо к делу. Скажите, пожалуйста, вам передавал Константин Константинович, в чем суть и все подробности?

— Как же, передавал.

— И вы согласны?

— Я был бы очень счастлив.

— Да, конечно, — подхватил Рогов. — Такое предложение, как мое, является раз в пятьдесят лет. Ведь Академия наук постановила один только раз в пятьдесят лет командировать русского ученого за границу для ознакомления с королевскими архивами. Да, батенька мой, мы с вами там пороемся и таких штучек найдем, что просто разлюли-малина!

Молодому человеку с университетским образованием показалось несколько странным, что ученый муж выражается так вульгарно. Однако, объяснив себе это чудачеством, применяемым, может быть, даже с целью сразу упростить отношения, он старался не придавать этому значения.

Между тем Рогов повторил ему все условия и в заключение спросил:

— А с заграничным паспортом у вас никаких затруднений не встретится?

— Нет, господин профессор; да и почему же?

— Очень хорошо-с, — одобрил Роман Егорович и предложил: — В таком случае потрудитесь завтра пожаловать ко мне сюда же, но уже с паспортом в кармане. Я ставлю непременным условием, чтобы вы завтра откушали здесь со мною. А пока позвольте вручить вам на неизбежные расходы двадцать пять рублей.

Молодой человек откланялся, пообещав принять все меры, чтобы не заставить себя ждать.

— Кланяйтесь, пожалуйста, от меня милейшему Константину Константиновичу! — крикнул ему вслед Роман Егорович.

— Благодарю вас, господин профессор; непременно передам.

«Приятный идиот! — подумал Рогов. — Ну, да, положим, проникнуть в мою гениальную хитрость — это разве Лекоком надо быть! Интересно, однако же, знать, как я проведу время? Поехать разве достопримечательности осматривать? Но одному не особенно весело. Надо прихватить мою новую знакомую».

— Эй, человек, пойди сюда! — позвал он лакея. — Подай счет мне да распорядись сейчас же, чтобы мне к ресторанному подъезду подали самую лучшую извозчичью коляску!

Через несколько минут он мчался туда же, откуда приехал.

На следующий день Рогов волновался значительно больше. Но и на этот раз ему не пришлось ждать долее назначенного времени. Еще не пробило и часа, как явился рекомендованный ему Адрияновым секретарь.

— Сегодня я надеялся быть первым, господин профессор, — сказал молодой человек.

— Я сам только что пришел, коллега! — радостно воскликнул Роман Егорович, хотя и соврал, потому что ждал здесь более получаса, именно опасаясь прийти вторым: тогда выяснилось бы, что он в гостинице не живет, а это могло бы навести на подозрение. — Садитесь, пожалуйста! Все ли у вас в порядке? Получили ли вы паспорт?

— Получил, господин профессор.

— Позвольте полюбопытствовать? Молодой человек подал паспорт.

Рогов раскрыл темно-зеленую книжечку, прочитал вслух:

— «Кандидат прав Аркадий Николаевич Барташев», — и сказал: — Теперь, Аркадий Николаевич, нам остается определить наши окончательные условия. Письменных договоров нам нет никакой надобности совершать, так как оба мы — порядочные люди и обманывать друг друга, конечно, не станем. Я выдам вам сейчас двести семьдесят пять рублей на ваши предварительные расходы. Может быть, вы пожелаете что-нибудь оставить вашей мамаше? Кроме того, вам, конечно, захочется проститься с кем-нибудь в Варшаве? Трудно предположить, чтобы у молодого человека с вашей наружностью не было другой привязанности, кроме сыновьей любви к матери? Даю вам сроку двое суток, сам же я в течение этих двух дней займусь изучением одного важного вопроса. Итак, мы едем с вами послезавтра вечером на Берлин. Я изменил свой первоначальный маршрут и уже телеграфировал об этом в Академию наук, где мои коллеги очень заинтересованы каждым моим шагом. Эти два дня вы совершенно свободны. Мы даже видеться с вами не будем, так как я углублюсь в свою специальность. Прошу вас только быть аккуратным и явиться послезавтра к отходу поезда прямо на вокзал, с багажом, так как мною уже заказано на этот вечер отделение для нас обоих. Вот ваши деньги, коллега; пересчитайте их, пожалуйста.