Людмила Винникова - Маньяк является в дождь

— Вас, — Фетисов обратился к полковнику Колесникову, — прошу выехать с бригадой в Новочеркасск.

В опустевшем ненадолго кабинете Фетисов перелистал досье.

…Группа крови напрочь отмела тогда, семь лет назад, подозрения от этого человека. С тех пор поиски шли не только в лесополосах, на вокзалах и на улицах городов, но и в криминалистических лабораториях, в институтских аудиториях. Следователи прокуратуры и сыщики следственно-оперативной группы погружались в познание темного мира человеческих страстей. Работая по розыску маньяка, сыщики из оперативного штаба раскрыли сотни преступлений, научились быстро и эффективно расследовать половые преступления. Профессионализм розыскников основывался на знаниях, получаемых от экспертов, из научной литературы. Совсем недавно появились сообщения об открытии так называемого парадоксального выделительства. Обнаружение этого крайне редкого в биологии явления требовало пока сложной методики и специального оборудования. Суть сообщения сводилась к тому, что известное, уже почти сто лет явление группового единства всех выделений человека — крови, спермы, слюны, пота и прочего — может иметь исключения. Весьма и весьма редкие исключения. Кажется, одно на миллион. Но ведь возможно.

Значит, выход из тупика, в который загнала их криминалистика, есть.

Вскоре позвонил из Новочеркасска Колесников:

— Михаил Григорьевич! Перекрыли несколько мест возможного появления. Ждем.

— Ждите. — Фетисов положил трубку, и тут же вспыхнул сигнал вызова из дежурной части.

— Начальник Красносулинской милиции на проводе, товарищ полковник, — сообщил дежурный.

— Панфилов докладывает, — донеслось сквозь помехи на линии. — Михаил Григорьевич, звоню из совхоза, неподалеку от остановочной площадка «Лесхоз». При прочесывании лесополосы обнаружен труп подростка.

— Организуйте осмотр трупа и продолжайте прочесывание.

Со следующего утра из Новочеркасска постоянно сообщали о передвижениях Чикатило.

СВОДКА

наружного наблюдение за объектом «Серый» за 10 ноября.

Объект взят под наблюдение по пути на работу. В четырнадцать часов «Серый» вышел из проходной и отправился в город. По пути пытался заговорить с подростком, стоявшим на трамвайной остановке, но мальчик отвернулся и ушел. Оперативный работник, проводив ребенка несколько кварталов, опросил его о встрече с «Серым». Подросток сообщил, что мужчина предлагал поехать к нему на дачу, посмотреть видик. Но мальчик испугался «дядю» и поэтому ушел от него…

Сводки фиксировали каждый шаг Чикатило. Через день переброшенное на прочесывание лесного массива в красносулинском районе подразделение патрульно-постовой службы, снятое распоряжением Фетисова с улиц Ростова, обнаружило в укромном углу посадки полуразложившийся труп женщины. Личности первого и второго трупов удалось установить быстро. С некоторых пор УВД держало но особом контроле заявления обо всех пропавших без вести.

Только теперь удалось установить свидетелей, видевших, как мужчина в сером костюме уводил мальчика к вокзалу.

Все усилия оперативной группы были направлены на поиск доказательств причастности Чикатило к убийствам. Уже велись осторожные беседы со всеми, кто знал его в разные годы, в разных городах.

А над Новочеркасском собирался дождь. Низкие свинцово-серые облака наползали на город со стороны Ростова.

В очередной раз оперативники «взяли» Чикатило от проходной завода. Он не поехал домой, а заметался по прилегающим к центру улицам. Подходил к подросткам. Каждый раз при сообщении о контакте объекта с новым подростком крупная рука полковника Колесникова с силой сжималась на телефонной трубке.

— Объект проверяется, — сообщили часа в четыре вечера. За окном стремительно темнело.

— Объект зашел в кафе. Опять проверяется. Пошел к мальчику.

— Будем задерживать! — не выдержал Колесников.

Ничто не нарушало извечного земного порядка. И вслед за понедельником наступил, вторник четырнадцатого апреля.

Начинался новый день. И только привычные подробности показались вдруг зримее, ярче, обрели какой-то особый смысл. Они возникали неожиданно и застывали стоп-кадрами, будто прелюдия к тому, что еще предстояло увидеть и услышать.

Горделиво прошло девчонка, поводя крутыми бедрами, обтянутыми модными лосинами. Подвыпивший мужик обернулся, ощупал её долгим взглядом и, сокрушенно покачав головой, пробормотал;

— Ну, птичка, попадись ты мне ночью да в темном переулке.

Он облизал губы, словно представляя эту встречу, и ругнувшись, побрел дальше.

Его обогнал долговязый подросток, тащивший за руку мальчишку лет пяти.

— Ну, быстрее же. Быстрее, Санька, — подгонял он малыша. — Сейчас кайф поймаем. Мужика будут судить, который детей жрал.

— Как это жрал? — испуганно спросил Санька,

— А вот так, — выпучив глаза и постучав зубами, объяснил старший,

Маленький захныкал,

— Не хочу кайфа. Я боюсь,

Он остановился у дома правосудия и упрямо повторил:

Напротив, на замусоренной строительной площадке, несколько мужиков, вспоминая недобрым словом нынешних реформаторов и их матерей, передавали на кругу бутылку.

Малыш с любопытством уставился но мужиков. Потом поднял голову и долго разглядывал стрелку башенного крана, на которой бакалея металлический крюк.

— А его тут будут вешать? — кивнув на крюк, наконец поинтересовался он.

— Кого? — переспросил старший.

— Ну, того, который детей жрал.

— Дурак ты, Сашка ,Тут театр. Понял?

Санька ничего не понял и нехотя побрел па подростком. Но в суд их не пустили. Поворачивали обратно и другие посетители, желавшие взглянуть не Чикатило. Милиционеры, стоявшие у входа, впускали по пропускам только журналистов, потерпевших, их родственников, до ещё два врача «скорой помощи» заняли места в первом ряду.

— Сыночек, пропусти отца, — просил милиционера какой-то пожилой мужчина.

— Меня жена просили: мол, Толя, не ходи, у тебя больное сердце. А я говорю, мол, ничего, Катя, выдержу. Хочу на этого зверя посмотреть.

Монолог остался без внимания. И тогда мужчина как последний козырь вынул какую-то замусоленную книжечку и, протянув ее, пояснил:

— Я, сынок, ударник коммунистического труда. Всю жизнь честно служили ничего не украл. Вот хочешь — верь, хочешь — не верь.

Но и этот аргумент не подействовал.

— Обратитесь к судье, — посоветовал милиционер. Вернувшись через несколько минут, мужчина не без гордости сообщил, что ему как ударнику коммунистического труда разрешено присутствоватъ на суде. Его выцветшая от времени рубашка и короткие брюки-дудочки свидетельствовали о том, что он всю жизнь проработал честно и ничего не украл.