Кирилл Андронкин - Дом ужасов

Джимми нахмурился. Он уже давно оставил всякие попытки хоть как-то понять и тем более предсказать поведение взрослых, а потому лишь покрепче ухватился за рукоятку обагренной стекавшей кровью пилы из набора «Юный техник» и твердо решил продолжать начатую игру. На столе перед ним лежало расчлененное тело Луизы — с кляпом во рту, плотно связанное крепкой веревкой, великолепное во всей темно-красной прелести крови, которая вытекала из глубоких, мясистых распилов, густыми струями сочилась со стола, медленно впитываясь в ткань ковра и жуткими, амебоподобными ложноножками растекаясь по всем углам комнаты. Из камина распространялся курящийся дымком сладковатый запах обугливающихся детских конечностей, на которых то там, то здесь вздувались и с игривым потрескиванием лопались блестящие волдыри.

Джимми почесал затылок неприятно липким пальцем. Его постоянно мучил вопрос о том, что же «тикало» у Луизы внутри. Впрочем, дождь, кажется, уже кончился, и он снова сможет пойти в сад — там ему будет гораздо веселее.

— Разумеется, миссис Уиллоуби, я прекрасно понимаю ваши чувства в столь деликатном вопросе, однако продолжаю твердо настаивать на том, что ваша мать будет чувствовать себя гораздо лучше, если ее поместят в специальную лечебницу и обеспечат самый тщательный и всесторонний уход. Я абсолютно уверен в том, что о полном излечении не может быть и речи, так что, по моему мнению, будет гораздо лучше сложить с себя бремя ответственности и переложить его на тех людей, которые как раз предназначены заниматься подобными делами.

Миссис Уиллоуби подняла на доктора встревоженный взгляд.

— Я даже слышать об этом не хочу! Как бы ни были хороши все эти подобные заведения, но в них человек неизбежно ощущает себя кем-то вроде… заключенного. Это убьет мою мать… и потом, если не считать отдельных и весьма редких приступов, она в целом остается таким же здравомыслящим человеком, как вы, доктор, и я.

— Что ж, право на окончательное решение остается за вами. Если вы считаете, что ей действительно лучше остаться здесь, покуда не наступило ухудшение состояния, мне, пожалуй, больше нечего сказать. Я бы только порекомендовал вам наряду с сестрой Чартерис нанять также ночную сиделку; при этом я настоятельно рекомендовал бы ни днем ни ночью не оставлять миссис Хинтон одну. У меня есть на примете одна весьма надежная женщина, которую я мог бы вам рекомендовать. Если не возражаете, сегодня днем она подойдет к вам.

Молодой доктор вынул из кармана часы, взглянул на них и продолжал:

— Если же окажется, что все эти меры недостаточно эффективны, искренне сожалею, но, боюсь, нам придется принять иные, более решительные действия, — с этими словами он встал и взял со стоявшего в холле комода свои шляпу и перчатки.

Миссис Уиллоуби проводила его вниз вплоть до двери его новенького «бьюика».

— Большое вам спасибо и искренне прошу извинить за все причиненное беспокойство. Я всегда была уверена в том, что вы сделаете все от вас зависящее, лишь бы помочь мне. Но мне просто невыносима сама мысль, что моя мать окажется заперта в одном из подобных мест, — она протянула руку. Бледный луч солнечного света, пробивший сумрак раннего весеннего утра, приятно заиграл в ее медового цвета волосах.

Доктор Бурлей с обожанием взглянул на нее и улыбнулся. Ему было жаль эту молодую женщину, почти еще девушку, которая овдовела, когда ей не было и тридцати, похоронив погибшего в авиакатастрофе мужа. И вот новая беда — заболевание матери. Он был почти уверен, что в самом ближайшем будущем старуху все равно придется отправить в лечебницу. Впрочем, коль скоро ей был обещан надлежащий уход в домашних условиях, можно было и не торопить события.

Он включил зажигание и медленно повернул руль. Миссис Уиллоуби неторопливо поднималась по ступеням дома. Она пребывала в полной уверенности, что сделает именно то, что нужно. Войдя в гостиную, она посмотрела на часы: одиннадцать. Пора было заняться и покупками. Куда вот только Мери запропастилась? В школу ей надо было идти только в следующий понедельник, а кроме того девочка так любила ходить с ней по магазинам. Она подошла к двери, ведущей в сад:

— Мери! Ме-ери!

В этот момент отворилась дверь из кухни и показалась служанка, которая несла в руках поднос с серебряными столовыми принадлежностями.

— Мне кажется, — после некоторой паузы проговорила она, — что мисс Мери наверху — с медсестрой и миссис Хинтон.

Миссис Уиллоуби поблагодарила ее и поспешила наверх, к комнате матери. Поднявшись, она медленно приоткрыла дверь. Старая леди восседала на софе сноп солнечных лучей из широкого окна падал на лежавшую у нее на коленях наполовину связанную шаль ярко-оранжевого цвета. У нее было полное, но вместе с тем неестественно бледное лицо. В ногах старой женщины расположилась Мери, листавшая давно затертый, пообтрепавшийся альбом с фотографиями.

— О, бабуля, неужели ты вправду носила такие платья? — изумленно спрашивала девочка, тыкая грязноватым пальцем в фотографию, изображавшую женщину в наряде, который в девяностых годах предназначался для загородных поездок на автомобиле.

— Да, милое дитя.

Миссис Хинтон взглянула на вошедшую дочь.

— Дорогая, ты пришла не для того, чтобы забрать Мери, не так ли?

— Нам пора ехать за покупками. Тебе бы хотелось чего-нибудь?

— Нет, пожалуй, нет. Может, вам что-нибудь придет на ум? — спросила она, поворачиваясь к медсестре Чартерис, сидевшей рядом с ней на стуле и читавшей газету.

— Нет, миссис Хинтон. Полагаю, сегодня утром вам ничего не понадобится.

— Ну, беги и быстренько надень пальто, — проговорила миссис Уиллоуби, обращаясь к дочери. — А я пока подожду тебя в холле. Надеюсь, мы обе спустимся одновременно. И не забудь помыть руки, — прокричала она вслед своей восьмилетней дочери.

Миссис Хинтон снова взглянула на нее. Ее глаза сузились, на губах заиграла лукавая улыбка.

— Интересно, что же тебе сегодня сказал наш молодой доктор? Что мне стало хуже, да? Сумасшедшая старуха, так, наверное, он называет меня? И ему очень бы хотелось запереть меня в каком-нибудь приюте, так ведь? Ну, давай, говори.

— Мама, не глупи. Разумеется, ничего подобного он не сказал. Доктор Бурлей очень внимателен к тебе, если хочешь знать, он сказал, что самочувствие твое совсем неплохое, но тебе требуется отдых и хорошее питание, чтобы снова набраться сил. Сам он намерен прописать тебе специальную диету, а мы хотим нанять ночную сиделку, чтобы сестра Чартерис могла хоть ненамного отлучаться.

— Иными словами, он боится оставлять меня одну, не так ли? — миссис Хинтон в гневе отбросила вязание и оно упало на пол. — Я этого не потерплю, ты слышишь? Не потерплю Обходиться со мной так, будто я какая-то преступница или сумасшедшая!