Питер Кейв - Змеиное гнездо

Мораг оторвалась от любования собою в зеркале, чтобы впервые посмотреть мужу прямо в глаза. Ее лицо было решительным и бесстрастным.

— Что до меня, то я и не думаю переезжать в Ливерпуль, — равнодушно промолвила она. — У меня клиенты здесь, в Глазго. Я не могу их оставить.

— У тебя могли бы появиться новые клиенты в Ливерпуле.

Мораг перешла на покровительственный тон, словно разговаривая с маленьким ребенком:

— Я не хочу никаких новых клиентов. Я не хочу переезжать в Ливерпуль. Я не хочу комкать свою жизнь. Мне нравится здесь. Почему я должна бросать то, что имею, только ради того, чтобы ты мог зарабатывать в год лишние десять тысяч, в которых мы совершенно не нуждаемся?

— Дело не только в деньгах, — сказал Нильсон во второй раз за этот день.

— А в чем тогда? — спросила Мораг. — Раньше ты никогда не жаловался на оборудование. — Она подозрительно прищурила глаза. — Откуда это внезапное желание во что бы то ни стало уехать из Глазго?

Нильсон пожал плечами, чувствуя, что терпит поражение.

— Ты все равно не поймешь.

Морис опять переключила внимание на свое отражение в зеркале, последний раз поправляя прическу.

— Так или иначе, у меня сейчас нет времени разговаривать с тобой. И так опаздываю, а тут ты выкладываешь мне свои новости. Ладно уж, если это так для тебя важно, ты мог бы снимать там квартиру и приезжать домой в свободное время.

Нильсона это, казалось, очень удивило.

— Уж не думаешь ли ты, что я оставлю тебя здесь одну?

— Нет, конечно же нет, — сказала Мораг с досадой. Она выглядела разочарованной. На какое-то мгновение она решила, что одним разом найдено решение нескольких ее личных проблем. — Ладно, мне надо идти.

И Мораг пошла к дверям.

— Мораг… Я не могу принимать решение единолично, — увязался за ней Нильсон.

Она обернулась и смерила его теперь уже привычным взглядом, полным жалости и снисхождения.

— Дуглас, раньше тебе удавалось принимать решения, не советуясь со мной. Мне кажется, на сей раз все очевидно.

После этого двусмысленного замечания она удалилась, прикрыв за собой дверь.

Нильсон несколько секунд тупо глядел на дверь, и лицо его слабо подергивалось от противоречивых чувств. Он ненавидит эту женщину, он это понимал — но будь он проклят, если так легко позволит ей от него избавиться. Кроме своей работы, у Нильсона не было почти ничего, о чем он мог бы похвастаться: «Это мое».

А Мораг была его… и Нильсон намеревался сделать так, чтобы и впредь все оставалось по-старому.

Место земляных работ на строительстве автомагистрали при резком свете прожекторов выглядело скорее как лунный пейзаж.

Таггерт, Джардайн и констебль Джеки Райд пробирались по грязи к огороженной площадке, где их ждал доктор Эндрюс. Он возвышался над одной из неглубоких выемок, которые были вырыты силами полиции по всей стройплощадке.

Приблизившись к выемке, Таггерт заглянул в ее четырехфутовую глубину. Кости обезглавленного скелета, казалось, излучают жуткое свечение в лучах прожекторов.

— Наши черепа от этих скелетов? — спросил Таггерт.

Эндрюс замялся.

— Слишком рано утверждать наверняка — однако это более чем вероятно. — Он кивнул головой в противоположную сторону площадки, где была еще одна выемка, также ярко освещенная. — А второй — там.

— У вас будет возможность позабавиться головоломкой, — сказал Таггерт и удалился, чтобы взглянуть на второй скелет.

За полицейским оцеплением из подъехавшего автомобиля вышла женщина. Узнав ее, Таггерт дотронулся до плеча Джеки Райд:

— Видите ее? Ступайте и скажите, чтобы она уезжала отсюда. Я не хочу, чтобы она находилась здесь. Это мать Дженет Гилмор.

Джеки Райд, державшая путь к первому ряду полицейского кордона, кивнула и направилась на перехват Анны Гилмор.

Таггерт и Джардайн подошли к краю второй выемки, которая была немного мельче первой, и стали смотреть вниз. Там лежал еще один обезглавленный скелет, причем в точно такой же необычной позе, как и первый.

— Какое странное положение рук, — заметил Джардайн.

Таггерт кивнул.

— И в том, и в другом случае руки скрещены на груди. Любопытная скотина этот наш убийца. Он отрубает голову своих жертв и в то же время придает телам форму, как если бы готовил их к погребению по церковному обряду. Это вам о чем-нибудь говорит?

— Может, помешанный на религии, сэр? — предположил Джардайн. — По крайней мере, одержимый психопат.

Таггерт отвернулся от ямы.

— Что ж, мы можем сделать немногое, пока эти скелеты не будут доставлены в лабораторию. А что, если сейчас наведаться к Хаттону? Вдруг наш приятель любит колдовать по ночам?

Подходя к машине, они увидели, что Джеки Райд ведет к ним Анну Гилмор. Джеки налила ей кружку горячего чаю из термоса, которую Анна сжимала напряженными, дрожащими пальцами.

— Она не желает уходить отсюда, сэр, пока не поговорит с вами.

Таггерт с пониманием кивнул. Он обнял Анну за плечи и повел ее в свою машину.

— Вы не должны быть здесь, Анна, — мягко уговаривал он ее.

Голос Анны слегка вибрировал.

— Знаю, Джим. Но я должна была приехать… Просто чтобы увидеть самой.

Таггерт обнял ее.

— О, Анна, я знаю, как вам тяжело пришлось… Но теперь, когда мы, быть может, приблизились к разгадке, вам надо немного отдохнуть.

Джеки Райд толкнула Джардайна в ребра, кивком показав на Таггерта и Анну.

— Шеф с ней чересчур любезен, у них что-то есть?

Джардайн покачал головой.

— Он общается с ней с тех пор, как пропала ее дочь. Потом у нее умер муж, и ничего не было… несколько лет.

Таггерт усадил Анну в машину, закрыл дверцу, обошел автомобиль и сел рядом с ней. Анна несколько секунд молча отхлебывала чай, глядя через ветровое стекло туда, где сияли прожекторы.

— Эта ваша девушка ничего мне не рассказала, — тихо промолвила она наконец каким-то странно отрешенным голосом. — Но я же понимаю, что вы что-то нашли.

— И все-таки вам не следовало приезжать сюда, — сказал ей Таггерт.

Анна продолжала смотреть остановившимся взглядом в переднее стекло.

— Джим, я четыре года просидела дома, все ждала… строила догадки. Я просто больше не могу сидеть дома. Кен из-за этого умер. Я знаю, что моя девочка погибла, мне только хочется знать, где она и как она умерла.

— Анна, может быть, она не умерла, — напомнил ей Таггерт. Пока еще оставалась такая возможность.

Анна грустно покачала головой.

— Нет, Джим. Вы и сами в это не верите. Я тоже не верю. Если бы Дженет была жива, она нашла бы способ как-нибудь сообщить мне.

— Что-то во мне продолжает верить в это, — сказал Таггерт, — а что-то хочет, чтобы вы узнали правду, какой бы горькой она не оказалась.