Элмор Леонард - Случайный свидетель

— Вы не имеете привычки спать вповалку?

— Не при такой погоде, — ответил хозяин палатки и добавил: — И еще я не храплю и не пержу, если, конечно, совсем не припрет.

Дэннис сказал, что оставит свое снаряжение, но спать, скорее всего, будет на улице.

Ему много раз приходилось делать это при переездах с места на место, и у него в грузовике всегда был спальный мешок. В последний раз он спал под открытым небом по дороге в Панама-Сити, в парк аттракционов под названием «Лента чудес». Жаркое солнце весь день, и делать особенно нечего, кроме как смотреть фильмы в кинотеатре. Вечерами было не так плохо. Он отрабатывал свою программу и зависал с кем-нибудь из тех, кто любит компанию. Он постоянно переезжал из города в город, из парка в парк и всегда находил новую компанию. И девочек, конечно. Попадались и разведенки с парой детишек. Такие женщины начинают вянуть лет в тридцать из-за отсутствия времени на себя. Они приглашали его на ужин. Красились, включали музыку и открывали дверь в самом шикарном своем наряде. Он смотрел на них в свете свечей. Вот она, реальная возможность влюбиться! Н-да…

Мужик из 1-го Айовского сказал:

— Я принес вареные с солониной бобы и мелассу. Угощайся.

Дэннис съел тарелку бобов, запив ее чашкой кофе, но не смог осилить галеты — у них не было никакого вкуса. Затем он лег прямо на землю, положив свернутое одеяло себе под голову. Вот так-то! Храбрец-удалец отдыхает среди мужиков, играющих в войну, как в карты. С матерщиной, шутками-прибаутками, разговорами про оружие, оленью охоту, про реконструкции Франклинской битвы, битвы при Чикамуге, при Колд-Харборе, про плохих и хороших генералов, с песнями под губную гармонику, призывающими объединиться под американским флагом…

Дэннис уснул.

Толчок в бок разбудил его. Дэннис открыл глаза и увидел склонившегося над ним сержанта. Дэннис сразу сел. Было темно, шум лагеря затих. Было явно больше восьми. Поднимаясь, Дэннис спросил:

— Который час?

Сержант ответил, что почти десять.

— У нас гораздо больше людей, чем требуется для несения караула, поэтому полковник урезал время дежурства вдвое. Ты на часах с десяти до двенадцати.

— Где мой пост?

— Я отведу тебя. Не забудь винтовку.

Он поинтересовался у сержанта, что, собственно, он должен будет там делать. Сержант сказал, что нужно держать ушки на макушке. Конфедераты под покровом ночи могут напасть на лагерь и взять пленных. Он добавил, что южане частенько прихватывали зазевавшихся часовых и переправляли их в Андерсонвилл, где они подыхали от дизентерии.

Дэннис стоял возле кустарниковых зарослей и смотрел на поле и на темнеющий за полем лес. В лесу тут и там мерцали огни. Южане жгли костры. Со стороны сарая доносилась музыка. Наверное, это тот самый бал, о котором говорил Чарли, хотя писклявые скрипки играли что-то похожее на блугрэсс.

Перед тем как уйти, он сказал своему соседу из 1-го Айовского, что идет в караул.

— Это хорошо, — обрадовался тот и принялся давать советы: — Представь, что ты возле Брайса, и тогда ты сможешь почувствовать, что эти джонни от тебя неподалеку. Ты будешь чуять их. Если заметишь движение, автоматически возьмешь цель на мушку. Короче, ты делаешь то, что нужно, иначе ты бы здесь не оказался.

Дэннис не сказал солдату, что он не собирался оказываться здесь. Последовал бы вопрос: «Тогда почему оказался?»

Он стоял в кустах и отмахивался от жужжавших вокруг насекомых. Достав из кармана сигарету с марихуаной, он закурил, затянулся и выдохнул дым в мошкару в надежде, что мошки заторчат и затихнут. Он задумался, курили ли солдаты Гражданской войны траву, как парни во Вьетнаме. Говорили ли они: «Гребаная война», как солдаты в военных фильмах, которые, впрочем, гораздо чаще говорили так про Вьетнам, нежели про Вторую мировую войну. Надо будет спросить Роберта. Может, Роберт и не знает, но наверняка что-нибудь ответит. Увереннее в себе парня, чем Роберт, Дэннис в жизни не встречал. Только вспомнить, как он под пристальным взглядом Арлена положил пистолет на стол, даже не повернув головы. Все, что делает Роберт, выглядит так, будто это дается ему само собой. Роберт выжидает, прежде чем предложить ему работу. Хочет, чтобы он свыкся с идеей торговли наркотиками под прикрытием собственного дайвинг-шоу.

Дэннис стоял в темноте и держал в руках десятифунтовую копию винтовки времен Гражданской войны. Спустя какое-то время он направился в сторону тусклых огней, обозначавших местоположение гражданского лагеря.

Над входом в палатку висел фонарь, а под фонарем в шезлонге сидела женщина, которая днем раскатывала тесто. Она курила сигарету. Он подходил, а она просто смотрела на него, не говоря ни слова, без улыбки.

На губах у нее была помада. И еще она вроде бы подвела глаза. Волосы, расчесанные на прямой пробор, свободно падали на плечи. На ней была белая блузка с расстегнутыми верхними пуговицами и длинная юбка. Наряд явно не времен Гражданской войны.

Он протянул ей косяк, вернее, оставшуюся половину. Она посмотрела сначала на косяк, потом ему в глаза, затем взяла косяк и наклонилась к пламени его зажигалки. Сидя прямо, она затянулась, задержала дыхание, чтобы марихуана сделала свое дело, затем выдохнула облако дыма, откинулась в шезлонге и улыбнулась:

— Ты все же пришел.

— Я в карауле.

— Что, прямо сейчас?

— Да, прямо сейчас. Мой пост возле кустарника.

Устроившись удобнее в шезлонге, она сказала:

— Ты что же, оставил пост ради кусочка «Озорника»?

На этот вопрос нужно было достойно ответить, и Дэннис лихорадочно пытался придумать, что бы такое сказать. Она сидела и ждала. В конце концов, он просто улыбнулся.

Она не улыбнулась в ответ, глядя ему в глаза. Он спросил:

— Как у тебя день прошел?

— Ближе к вечеру приперся мой благоверный, хотел забрать пирог с собой, на конкурс. Я сказала, что он у меня пригорел и я его выбросила. Он спросил, куда я его выбросила. Хотел пойти и проверить. Я сказала: «Иди к биотуалетам. Он во втором слева».

— Ну и что, пошел?

— Нет, но хотел.

— Так ты пекла пирог или нет?

— Ну вот еще! Раскатала тесто, да и все.

Дэннис прислонил ружье к столу, придвинул ближе к ее шезлонгу походный стул, сел и снял с головы кепи, обдумывая свои дальнейшие слова.

— Короче, оставила мужа с носом?

— Да уж!

— Я часто встречаю девушек, попавших в сложные жизненные обстоятельства. Молодые разведенки с детьми, а бывшие мужья им совсем не помогают! Некоторые из них начинали интересоваться мной — девушки, я имею в виду, — надеясь, что, может быть, на этот раз им повезет.

Она сказала:

— А на что ты надеялся? Выйти сухим из воды?

— Не всегда. — Трава приятно расслабила, ему было хорошо, и он хотел поговорить. — Я встречал девушек… Я всегда называю женщин девушками. Это мое самое любимое слово. — Он улыбнулся.