Петр Северцев - Электорат хакера

— Не очень вдохновляюще, — прокомментировал Гайдук.

Не слишком вдохновил и прибывший Тополянский, просто и ясно объяснивший, кто такие менты и что делу — п…дец. Когда его попросили пояснить, почему он сделал такие выводы, он ответил, что у ментов просто нет свидетелей.

— Как нет?! — заорали все хором.

— Так и нет, — сказал Тополянский, доставая свою фляжку. — Ищут…

Единственный положительный момент вчерашних происшествий заключался в том, что арендодатели исчезли из поля зрения и никоим образом себя не проявляли. На общем собрании было решено продолжать долбать оных в газете и прокуратуре. Также было решено послать сотрудников в ближайшие дома с целью отыскать свидетелей происшествия. Всерьез на успех никто не рассчитывал, но предполагалось, что подобные шаги угомонят арендодателей хотя бы на период выборов.

Не успели все разбрестись по своим кабинетам, как Ершевский вновь собрал всех присутствовавших на очередное совещание. На сей раз поводом послужила информация, что по Борисычевому оврагу и его окрестностям ходят группы молодых парней, крепких и коротко стриженных во главе с более старшими товарищами, также в штатском, и ведут какие-то странные беседы с избирателями.

Главной составляющей этих бесед была настойчиво внедряемая в умы людей мысль о том, что на самом деле главным радетелем и благодетелем коровинцев является генерал Муханев, начальник воздушно-десантного училища. Что именно на его средства, едва ли не личные, строится «нев…еннный сортир» (формулировка агитаторов) и тянутся водопровод с канализацией, Присутствующие пришли к общему мнению, что пакостят орлята генерала Муханева, будущие десантники, переодевшиеся в штатское. Джаванидзе тут же предложил активизировать весь компромат на генерала, который приберегали на конец предвыборной кампании. Мне же было поручено расследовать эти инциденты и постараться, не нарушая законы и приличия, свести данную агитацию на нет. Я бодро ответил, что приложу все свои старания.

После этого мы все отправились на встречу с избирателями оврага, которая должна была состояться непосредственно около строящегося сортира.

Агитаторы снова хорошо поработали и собрали «нехилую» толпу, которая окружила стены недостроенного функционального здания. Если проводить аналогии с семнадцатым годом, то броневиком была куча кирпича внутри туалета, а в роли Ильича последовательно перебывали Гайдук, Чернобородов и Ершевский.

Основной «торпедой» для избирателей являлся директор овощехранилища «Поле чудес» Адриан Чернобородов. Ему было предоставлено слово после краткой вступительной речи Гайдука. И он не подкачал. Со свойственной ему гнилоовощной фантазией он объяснил собравшимся в начале своей речи, в какой, собственно говоря, клоаке они проживают. Это было сделано с такими чуждыми светскому обществу подробностями, что все присутствующие готовы были закрыть свои носы платками. И вот когда даже у представителей штаба уже не было сил дышать тем смрадом, который был навеян речами Чернобородова, и они едва не спихнули его с кучи кирпича, оратор перешел наконец к описанию того светлого, чисто-озонированного будущего, которое ожидает обитателей оврага, как только дворец отхожестей «распахнет свои гостеприимные объятия». После этих слов воздух стал казаться значительно чище, и всем полегчало.

Ершевский, взяв эстафету у Чернобородова, перевел митинг в более привычное и менее экзальтированное русло. Однако, по общему мнению всех присутствовавших, встреча явно удалась, и спускавшиеся с кирпичей по шатающимся деревянным «козлам» члены штаба были приветствованы отнюдь не жидкими аплодисментами. Довольные удачно проведенной встречей, вернувшиеся в штаб члены команды отправили Тополянского и Столярова по своим складам и конторам за спиртным и закуской. Я откланялся и отправился на квартиру к пресловутой Мамочке, захватив с собой охранника Вову.

Подъехав к дому, мы застали сидящего в «БМВ» и откровенно скучающего Сашу.

— Все тихо? — спросил я.

— Угу, — ответил Саша. — Объект из дома не выходил, зато приходило несколько клиентов.

— Тебя случайно среди них не было? — спросил я.

— Да нет… Вы же предупредили… — смущенно улыбнулся Саша.

— То-то же, — сказал я тоном строгого наставника. — Сейчас я покажу объект Вове, и он тебя сменит на посту.

Мы поднялись к Мамочке. Дверь нам опять открыла Ольга, поэтому у меня создалось впечатление, что она подрабатывала здесь еще и горничной.

Я представил Вове Олю, а Оле Вову, и они отправились на кухню, чтобы Вова наелся, а Оля имела возможность его внимательно рассмотреть. Сам же я пошел в зал, где за небольшим столиком сидела довольно большая компания. В центре, в кресле сидела невысокая, крепко сбитая седая женщина с короткой стрижкой лет пятидесяти. Она была одета в клетчатые красные штаны и серую кофту. Женщина носила очки с толстыми линзами, отчего ее взгляд казался коровьим. Она полулежала в кресле, держа сигарету в руках. Из-под расстегнутой кофты виднелась черная водолазка и пухленькое круглое пузцо, которое она любовно выставила на обозрение. Похоже, это и была Мамочка.

В гостях у Мамочки сегодня были: моя, можно сказать, старая знакомая Рыжая Рита; напротив нее сидели две молодые худосочные девочки в одинаковых шерстяных лосинах, подчеркивающих длину ног, — этих я сразу окрестил «нимфоманочками»; с другой стороны сидела женщина, богатая телесами, в ярко-красной кофте, с длинными серьгами в ушах, возраст этой женщины близился к сорока; про себя я стал называть ее «Матроной». Тут я вспомнил, что именно эту женщину я уже лицезрел у себя в квартире, когда ко мне завалился Женя Тополянский. Это было в первый день работы у Ершевского. Я вспомнил шутку Рыжей о том, как «першило у нее в горле» после Тополянского, и невольно улыбнулся.

Реакция на мое приветствие и улыбку у присутствующих была различной. Мамочка устремила на меня свой коровий взгляд и решительно произнесла:

— Здравствуйте!

«Нимфоманочки» вперили в меня свои горящие взгляды, мимо которых, видимо, не проходил ни один мужчина, и, радостно улыбаясь, хихикнули мне: «Здрасьте». Матрона гордо и мудро промолчала. С высоты прожитых лет она уже не могла конкурировать с молодыми с ходу, и поэтому подход к мужчине она искала издалека, внешне поначалу не проявляя к нему никакого интереса. При виде меня она что-то неопределенно буркнула. Я даже предположил, что она не узнала меня.

Я не стал ждать приглашения и уселся на диван рядом с «нимфоманочками» напротив Рыжей, чем вызвал их одобрительные смешки. Я обратился к Рите, которая делала вид, что ничего не замечает, кроме своей сигареты: