Мартина Коул - Без лица

Он посмотрел в лицо Люси:

— Скажи ей, что я говорю правду.

Люси посмотрела на Сьюзен и кивнула.

— Видишь, она знает, что я говорю правду. Все эти годы после его смерти Лу убеждала себя, что Маршалл просто соврал, чтобы выгородить сестру. Ты понимаешь, о чем я говорю, девочка? О еще одном подарке, который он преподнес ей. Но она все повернула так, как было нужно ей.

Кевин замолчал. В его лице и голосе было столько печали, что Люси закрыла глаза.

— Даже я ей верил, — снова заговорил отец, — пока не нашел после его смерти записку. Я сохранил ее. Я спрятал ее в надежном месте. Не знаю, зачем я это сделал, но теперь ее нет, сгорела, полагаю.

Кевин рассмеялся:

— Так же, как и Лу, сгорела дотла! В письме говорилось, что в тот день Маршалл пошел вместе с Патриком в этот их притон. Ты, Мария, лежала на полу. Как обычно, обдолбанная. У них произошла ссора с этими девочками, и Патрик потерял контроль над собой. Маршалл написал, что он схватил бейсбольную биту и ею ударил Бетани, чтобы отцепить ее от Патрика. Маршалл убил ее одним ударом. Каролина дико закричала, и тогда они с Патриком словно осатанели. Маршалл находился под кайфом. В письме говорилось, что потом они вытерли орудие убийства и вложили его в руку Марии, чтобы на нем оказались ее отпечатки пальцев. Ее вымазали кровью с головы до ног. Да это и неудивительно: кровь была везде, даже на потолке. Маршалл ужаснулся тому, что он сделал, но он также был напуган тем, что сделает его мать, если узнает об этом, поэтому он застрелился.

Кевин снова заплакал:

— А я все знал и ничего не сделал! Позволил своей дочери гнить в тюрьме. Моя жена была так убита горем, что я не осмелился причинить ей боль, рассказав всю правду о ее сыне. Но разве это оправдание? Но я возненавидел ее за то, что мне пришлось сделать.

Кевин начал рыдать. Сьюзен и Люси смотрели на него, открыв рот.

Люси первой вышла из оцепенения:

— Ох, папа!

Он обнял ее и громко сказал:

— Мне так жаль, Мария. Я заразился ее безумием. Я причинил тебе столько боли. Прости меня, Мария. Пожалуйста, прости.

Мария почувствовала, будто гора с плеч свалилась. Она знала, что серьезно покалечила Патрика, но это уже пустяки. Микки ради нее убил человека, таким образом, своим поступком он снял грех с ее души, и она никогда не забудет этого. Мария обвела глазами комнату, которая стала для нее домом, и почувствовала, как соскучилась по ней. После того как она решила, что ее снова отправят за решетку, даже эта крошечная комната теперь казалась ей райским местом. Она также знала, что должна покинуть его, чтобы вернуться в настоящую жизнь. Это будет нелегко, но она сделает это ради своего сына, ради внучки и в конечном счете ради себя самой. Она попытается воссоединить семью, вернее, то, что от нее осталось, и наверстать упущенное.

Мария помнила, как лежала в полном мраке в своей камере, зная, что дверь крепко заперта на засов. Дархэм был очень холодным местом. Там даже летом было прохладно. Кокемвуд казался просто пятизвездочным отелем по сравнению с ним. Но где бы она ни находилась, она всегда думала о своих детях, представляла, как они сейчас выглядят.

В отличие от большинства женщин Мария не имела их фотографий, глядя на которые она могла бы вспоминать милые сердцу черты. Ей не присылали ни снимков, ни детских писем, которые помогали бы ей бороться со временем. Даже родной отец бросил ее. Ее оставили один на один со временем. Сейчас настал момент попробовать изменить свою жизнь. Марии дается второй шанс, и на этот раз она не должна его упустить.

Самым трудным для нее были предстоящие похороны дочери, но она знала, что выдержит это. Люди придут не столько проводить в последний путь ее дочь, сколько поглазеть на известную убийцу. Под предлогом выразить ей свои соболезнования перед ней снова возникнут люди из прошлого.

В предстоящий понедельник она пойдет на встречу с соцработником, которую организовала Аманда. Мария хотела узнать, можно ли ей видеться с внучкой, Анастасией. Аманда считала, что у нее есть все права на это. Но сама Мария сомневалась. Она не была похожа на обычную убеленную сединами бабушку, с которыми они привыкли иметь дело.

Мария перевела взгляд на мобильный телефон, лежащий на ночном столике, и обнаружила, что он по-прежнему выключен. Она решила, что не хочет больше слышать голос Мэйзи. Она выбросит эту дурацкую вещицу. Все равно она мобильники не любила. Мария считала, что они назойливы и бесцеремонны, из-за них человек становится доступным, когда угодно и где угодно. Неужели люди не нуждаются больше в покое, отвечая на звонки двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю? Мария даже считала их происками дьявола.

Этот мир отличатся от того, который она покинула много лет назад. И хотя у них в тюрьме были и компьютеры, и телевизоры, доступ к ним всячески контролировался. Сейчас даже маленькие дети умеют пользоваться компьютером. Знают о мыльных операх и взрослых проблемах. Просто невероятно, как все изменилось.

Мария вышла из тюрьмы и попала в фальшивый мир, заселенный фальшивыми людьми. И ей нужно приспосабливаться к нему, если она хочет жить.

Мария посмотрела на маленький дорожный будильник, который тикал возле нее все годы, проведенные за решеткой, и увидела, что пора ехать к Джейсону, чтобы обсудить с ним вопросы, связанные с похоронами. Она взглянула на свое отражение в зеркале и увидела женщину в поношенном костюме. У нее была хорошая кожа, стройная фигура и самые печальные на свете глаза. Но она жива, у нее есть сын и внучка и в конечном счете вера в будущее. Многие люди и этим похвастать не могут. «Думай о хорошем» — эти слова станут ее новой философией.

Мария тихо закрыла дверь своей комнаты и направилась к дому Джейсона.

Алан укладывал вещи в чемодан, когда в дверь постучали. Он распахнул ее настежь и увидел на пороге Стиви Кэмбла.

— Привет, Алан! Можно войти?

Голос мужчины был достаточно дружелюбен, и Алан посторонился, пропуская его в квартиру.

— С чем пожаловал, Стиви?

— Ничего личного, Эл, ты же знаешь. Но ты совершил ошибку. Ты же знаешь, что этого не прощают.

Алан, шатаясь, пошел в гостиную.

— Это Теддингтон?

Стиви кивнул:

— Он скользкий как уж. Он бы родную мать за пятак продал, а за тебя, я думаю, ему заплатили намного больше.

Алан рассмеялся:

— Да уж, надеюсь, побольше!

Стиви был подавлен. Ему нравился Алан, но работа есть работа, и ее нужно делать.

— Встань на колени, Эл.

Алан посмотрел в лицо мужчине, стоящему перед ним. Они выпивали с ним бессчетное количество раз. Он ездил к нему домой на семейные пикники, и теперь Стиви собирается его убить. Дружба в их мире не стоила ничего, если однажды ты нарушил правила. Алан стал стукачом и тем самым подписал себе смертный приговор.