Иван Жагель - В стиле «фьюжн»

Лето уже заканчивалось и хотя дни стояли сухие, солнечные, однако по утрам на город накатывала долгожданная прохлада. В эти часы хотелось немного помахать руками, подвигаться, попрыгать, чтобы чуть-чуть согреться, разогнать кровь. Но в то же время не ощущалось и дискомфорта.

Выскочив из подъезда, Сухоруков бодро побежал в сторону Краснопресненского парка. Он любил этот кусочек нетронутой природы почти в самом центре Москвы, причем не только за роскошные вековые деревья. Когда-то на этом месте находилась старинная усадьба, и ее хозяева, очевидно, хотели создать какое-то подобие Венеции или Питера. С того времени сохранились прорытые ровными прямоугольниками каналы, образовывавшие несколько островков. Через воду были переброшены ажурные мостики самой разнообразной формы — прямые, горбатые, а кое-где возвышались памятники в виде античных колонн и построенные уже позже фонтаны.

Как обычно, Сухоруков сделал пару больших кругов по парку, получая удовольствие от упругости своих мышц, от того, что тело прекрасно слушается его, а потом стал разминаться на одном из островков, в глухом и тихом месте, где никто не мог помешать. Трава была покрыта капельками росы, от воды тянуло свежестью, и ему дышалось легко, полной грудью.

Солнце только-только начинало подниматься над городом, пронизывая своими лучами растущие в парке деревья. Оно слепило, да к тому же, выбегая на зарядку, Арнольд не надел очки, поэтому он увидел приближавшегося к нему человека лишь в самый последний момент, когда между ними оставалось не более пяти метров.

Это был Чернов! В правой руке он держал внушительных размеров сучковатую палку, подобранную, скорее всего, где-то поблизости — такого добра в парке хватало. Но даже без этого опасного оружия было понятно, что намерения его не самые мирные. Лицо дизайнера искажала яростная гримаса, а шагал он широко и решительно.

Сухоруков вздрогнул и сначала непроизвольно попятился, но уже в следующее мгновение сориентировался и бросился бежать. Он намеревался первым добраться до одного из мостиков, чтобы вырваться на свободу, однако у него была очень невыгодная позиция: противник успевал перехватить его. Тогда он метнулся в другую сторону, пытаясь оббежать Чернова, и снова потерпел неудачу. Все выходы с островка были перекрыты.

В конце концов Арнольд был прижат к воде. Раздумывал он всего секунду, а потом бросился в канал. Впрочем, Федор сделал то же самое. Такие пустяки, как мокрая одежда, сейчас не могли остановить ни того, ни другого.

Ширина водоема составляла примерно метров пятнадцать, а глубина — около полутора. В этих условиях более высокий Чернов получил существенное преимущество. К тому же ноги Сухорукова увязли в устилавшем дно иле и посредине канала он был пойман.

Схватив его за волосы, Федор погрузил ненавистную голову в мутную, рыжую воду и держал там до тех пор, пока тот не начал захлебываться. А после небольшой передышки повторил процедуру еще и еще раз. К такой экзекуции он не готовился заранее, но вложил в нее всю свою ненависть, всю обиду за то, что жизнь его превратилась в кошмар, что он вынужден скрываться, как дикий зверь.

— Ну что, нравится тебе иметь дело со мной?! — исступленно кричал Чернов, когда Сухоруков, с выпученными глазами и судорожно открытым ртом, появлялся на поверхности. — Нравится?! Ну скажи мне, скажи! Нравится?! Ты думал, что я не смогу за себя постоять?!

Неизвестно, чем бы все это закончилось, но вдруг Федор заметил пожилого мужчину в спортивном костюме и в белой, похожей на детскую, панамке, прятавшегося за деревом и с испугом наблюдавшего за возней в канале. Очевидно, это был один из любителей бега трусцой по утрам. Когда их взгляды встретились, мужчина отпрянул назад, но, осознав, что все равно уже замечен, изо всех сил бросился к выходу из парка.

Понимая, что здесь не лучшее место для выяснения отношений, Чернов вытащил Сухорукова на другую сторону канала и поволок его в самый дальний угол, где росли высокие, одичавшие кусты сирени, а за ними стоял забор, ограждавший какую-то стройку, относившуюся к постоянно расширявшемуся Международному торговому центру. В кустах он влепил Арнольду смачную оплеуху, отчего тот упал на землю. Им обоим понадобилось время, чтобы перевести дух.

— Как ты здесь оказался? — наконец задал Сухоруков вопрос, больше всего интересовавший его сейчас.

Он даже не пытался подняться, чтобы не спровоцировать новый всплеск агрессии против себя. Вид у него сейчас был жалкий, запуганный, и он ничем не напоминал того уверенного в себе молодого человека, который пятнадцать минут назад отправился на зарядку, строя на день блестящие планы.

— Очень просто, — криво усмехнулся Федор. — Я с шести утра сидел поблизости от твоего дома в машине. Ты вышел из подъезда и побежал в парк, а я отправился за тобой. Рассказываю это для того, чтобы было понятно: как и все люди, ты очень уязвим! И если ты не выполнишь мои требования, то я все равно тебя достану! Не здесь, так в другом месте!

— Хорошо-хорошо, ты меня убедил, — суетливо затараторил Сухоруков. — А теперь скажи, что ты хочешь? Деньги? Нет вопросов! Я верну тебе двести тысяч долларов. Честно говоря, в последнее время я сам чувствовал себя не в своей тарелке и собирался тебе позвонить.

Даже ребенку было бы ясно, что Арнольд лжет.

Лжет бесстыдно! Главное для него сейчас было выпутаться из ситуации, в которую попал, и ради этого он готов был пообещать все, что угодно. А дальше будет видно.

— Не-е-ет! — со злобным сарказмом покачал головой Чернов. — Деньгами ты не отделаешься.

— Тогда что тебе надо?

— Ты расскажешь, причем не здесь, а в милиции, как вместе со своим шефом задумал и инсценировал кражу танцовщиц, а потом свалил все на меня!

— С ума сошел?! — воскликнул Сухоруков, приподнимаясь на локте и тут же получая удар ногой в бок. Упав опять на землю, он плаксиво запричитал: — О чем я мог с этим мерзавцем договариваться?! Тебе же известно, что я ненавижу Кисина и моим единственным желанием было как следует ободрать его! Я не знал, что все так обернется!

— Не знал?

— Не знал.

— Ах, какая наивность…

— Клянусь!

— Хватит нести бодягу! Я все это уже слышал!

— Почему ты мне не веришь?!

— Почему? — присев, взял его за грудки Чернов. — Да потому, что, когда ты не отдал мне деньги и ситуация оказалась для меня безвыходной, я пришел к Кисину и подробно рассказал о твоем плане, а также о том, у кого сейчас находятся те двести тысяч долларов.

— Как ты мог?! — Арнольд притворился, что ничего об этом не знает.

— Не спасать же мне было тебя, особенно после того, как ты меня кинул! Услышав мою историю, драгоценнейший Михал Михалыч пришел в бешенство и пообещал стереть тебя в порошок. И вдруг я совершенно случайно узнаю, что ты продолжаешь на него работать, ведешь от его имени переговоры, назначаешь встречи. Ба, подумал я, вот так сюрприз! Нужны ли теперь еще какие-нибудь доказательства, что вы вместе спланировали эту аферу?! Конечно, нет!