Иван Жагель - В стиле «фьюжн»

— Послушайте, — обратился Федор к Пленкину, — прежде всего давайте говорить спокойно. Согласны? Прекрасно! Так вот, я хорошо помню ваши пожелания, когда мы заключали договор. Вы хотели получить современный, запоминающийся кабинет. Правильно?

— Ну, допустим.

— А что сегодня современно? Сегодня современно все необычное. Например… — он на секунду задумался. — Например, вы любите фьюжн?

— А что это такое?

— Ага, значит, вы не знаете, что такое фьюжн! — не обидно, а скорее озабоченно произнес Федор, словно учитель, обеспокоенный низким интеллектуальным уровнем ученика, и стал пояснять: — Так называется новое направление в кулинарном искусстве, когда смешиваются, казалось бы, несовместимые ингредиенты из всех кухонь мира. Грубо говоря, сегодня в самых модных ресторанах на горячее вам могут подать мясо с вареньем, а на десерт — мороженое с огурцами.

— Фу, какая гадость! — «больной воробышек» стал еще более несчастным, его лицо исказила гримаса брезгливости. — И что здесь может нравиться?!

— Как это — что?! Новизна впечатлений! Необычность вкуса! Каждый раз вы получаете на тарелке загадку, каламбур из Востока и Запада, Юга и Севера, и во всем этом вы должны разобраться! Разве это не интересно?! Включите свое воображение! Конечно, если вы приверженец устаревших традиций, то можете на завтрак, обед и ужин есть яичницу и бутерброды с колбасой. Как говорится, на здоровье! Но тогда вам лучше было бы родиться пару веков назад, когда весь мир был изолирован, а большинство людей не ездили дальше соседней деревни, ничего не знали и знать не хотели. Сегодня же, в век компьютеров, Интернета, телевидения, сверхзвуковых лайнеров признаваться в своей косности, в своем нелюбопытстве — это гораздо хуже, чем даже в нетрадиционной сексуальной ориентации!

— Господи! — воскликнул Пленкин. — Но какое отношение все это имеет к цвету моих стен?!

— Самое прямое! — веско заметил Чернов. — Вслед за кулинарным искусством эклектика, то есть соединение разнородных стилевых элементов, проникла в настоящее время во все — в музыку, в моду, в поведение людей, в их прически, привычки и конечно же в дизайн. Да и трудно было бы к этому не прийти в том бурлящем потоке информации, который захлестывает нас, в том смешении культур, в том постоянно меняющемся перед нашими глазами видеоряде. Так вот, этот цвет, — он изящным движением повел рукой вокруг себя, — мое материализовавшееся стремление соответствовать новейшим веяниям, сделать ваш кабинет необычным, запоминающимся!

Не меньше минуты все переваривали сказанное. Было слышно, как в соседней комнате гремят ведрами, переругиваются, смеются строительные рабочие, не подозревавшие, какой шедевр они создали.

— Вы думаете… — наконец пробормотал Пленкин сдавленным голосом.

Он даже прищурился, добросовестно пытаясь понять то, что ему говорили, уловить волшебные оттенки использованной краски.

Почувствовав, что инициатива перешла в его руки, Чернов безжалостно бросил:

— Что значит — вы думаете?! Я в этом уверен! Конечно, если вы пожелаете, мы можем перекрасить стены во что-нибудь блекленькое, серенькое, скучненькое. Но тогда вам не надо было приглашать меня.

— Ну не знаю… — сделал еще один шаг назад глава консалтинговой компании.

— Кстати, с той оригинальной мебелью, которую мы для вас заказали, кабинет будет смотреться совершенно иначе, чем сейчас. Я это вижу, а вы, очевидно, нет. Так что, в любом случае есть смысл подождать.

Федор поймал восхищенный, влюбленный взгляд Риты и слегка подмигнул ей.

— Ну, хорошо, давайте подождем, — окончательно сдался «заклеванный воробей».

Потом всей компанией они проинспектировали другие помещения. Здесь откровенных ляпов уже не было, но, впрочем, как и на любой стройке, различных мелких недостатков хватало. Когда все проблемные вопросы были с заказчиком обсуждены и улажены, Чернов вместе со своей помощницей вышел в коридор. Провожавший их Балабанов оглянулся и, убедившись, что посторонних ушей нет, виновато сказал:

— Может, все-таки стоило стены у Пленкина перекрасить? Я бы взял все расходы на себя. Хрен его знает, откуда взялся это цвет. Наверняка мои мужики что-то напортачили.

— Конечно, твои, — почти весело кивнул Федор. В другой ситуации он не был бы таким дружелюбным. — Тем не менее ничего менять не надо. В принципе, с мебелью кабинет и в самом деле будет смотреться не так уж плохо. Но главное, у нас подворачивается выгодная работенка, даже очень выгодная. Она может потребовать привлечения всех твоих людей. Я специально приехал предупредить тебя об этом. Не ввязывайся ни во что на стороне и здесь сворачивайся побыстрее. Мы начнем в самые ближайшие дни.

Уже в машине Рита спросила:

— Этот парень в черном костюме… ну тот, который заявился в бюро сегодня утром, как раз и будет нашим благодетелем? Он сделал заказ?

— Да, — подтвердил Чернов, лихо отъезжая от бордюра. — Точнее, его шеф. Работенка по-настоящему стоящая, хотя, думаю, не такая простая, как кажется на первый взгляд. Придется мне на время забросить все другие дела и забыть о развлечениях.

О полном отказе от всего личного он говорил образно, но она не удержалась от подколки:

— Месяц назад я уже слышала что-то подобное.

Чтобы спрятать выступивший на щеках румянец, Рита отвернулась и стала смотреть в окно. Несмотря на свои двадцать три года, она была еще совсем ребенком. Очень красивым ребенком с огромными ресницами и ямочками на щеках. Правда, по современным стандартам у нее имелся небольшой избыток веса, однако толстой назвать ее было нельзя. Разве что пухленькой, но от этого она казалась еще более соблазнительной.

Во всяком случае, Чернов теперь точно знал, что такой тип женщин нравится ему гораздо больше, чем модные тощие красавицы, которых прежде менял чуть ли не каждую неделю. Он чувствовал, что все больше и больше увлекается своей помощницей и его это очень пугало, так как психологически он не был готов к радикальным переменам в своей жизни. В конце концов, продолжительная любовная связь совсем не вязалась с имиджем талантливого тридцатидвухлетнего плейбоя.

Месяц назад Федор даже сделал попытку доказать себе, что по-прежнему у него нет ни перед кем никаких обязательств. В одном из ночных клубов, в компании знакомых повес, он подцепил какую-то фотомодель и на два дня ушел с ней в загул, объясняя потом свое исчезновение необходимостью срочно съездить к потенциальному клиенту в Подмосковье, где и пришлось задержаться. Именно этот случай как раз и вспомнила Рита.

Справедливости ради надо сказать, что позже ничего кроме разочарования и стыда от своего загула Чернов не испытывал, словно он на людях вывалялся в грязи. И это неведомое ему прежде состояние озадачивало его еще больше.