Владимир Кочергин - Судьбы, как есть

Лету было еще час, и он вспомнил, что у него в квартире не политы цветы уже больше недели. После ухода Марины он уже выбросил два горшка с завядшими цветами в мусорный провод. Надо бы до проведения операции заглянуть на хату. Он вспомнил, как получил эту квартиру, как Марина руководила ее отделкой и дизайном, расстановкой мебели, как вбухала почти все, что у них было на книжках и в загашниках. Владимиру, в конце концов, все это понравилось. Но когда шел затяжной ремонт, они еще тогда чуть не разбежались по отдельным однокомнатным квартирам. Цветков вдруг вспомнил приезд из Забайкалья в Москву.

— Здравствуй, Москва! Академия имени Фрунзе! Скитание по двум квартирам, снова скандалы с Мариной, и вдруг проездом Демин. И за этот день решает вопрос на два курса с жильем. Классная двухкомнатная квартира. Демин молодец! — тогда и не догадывался Цветков, какую роль играет Демин.

Учился Владимир с желанием, а перед тем, как сесть за «парту», съездил к родителям на Сахалин. Как же был рад его отец! А потом был устроен праздник. Никто не дергал его, не учил, как жить, не обижался на трудную жизнь. Родители были счастливы! Владимир успел там многое, а главное — отдохнуть. Как никогда он возвращался с острова с хорошим настроением домой.

Грок.

А в это время его драгоценная супруга Марина летала в Ялту, в санаторий и, как потом выяснилось позже, была в своем номере не одна, а с «мужем», якобы. Как они смогли с Дроновым все оформить, трудно узнать, а узнал об этом Грок, который был тоже в это время в Ялте. Проживал он в другом санатории, и когда однажды зашел со своей новой знакомой в ресторан «Бригантина», то там-то и увидел, как влюблено, смотрели друг на друга и танцевали Дронов и Марина. Конечно, Грок придумал причину перед своей знакомой и срочно сделал оттуда ноги. «Меньше знаешь, лучше для здоровья и безопасности». Короче, он сразу ретировался, но навел справки и выследил Дронова. Оказывается, Марина и Дронов из одного санатория и вообще живут в одном номере. Грок был ошеломлен и расстроен. В Москву он не заезжал, Владимира не видел, так и пролетел год. Встреча с Владимиром произошла в Омске, где Владимир отдыхал после первого курса академии.

Дневная жара спала, и Грок, у которого в Омске из родственников осталась бабушка Полина в Нефтяниках, приехавший навестить ее, зашел в ресторанчик, который назывался просто: «Погребок». В ресторане было всего десять столиков в зале и два столика за перегородками для избранных посетителей. Этот ресторан славился кухней, в которой приготавливали более тридцати блюд, естественно, по заказу, и все они включали в себя грибы. От этого в зале витал необъяснимый приятный запах леса и жареных грибов.

Грок находился в Омске уже двое суток. Первые он из уважения к своей любимой бабушке, которая любила капитана как своего сына, а то и больше, посвятил ей. Он с большим вниманием слушал ее рассказы про «болячки», про строптивых и буйных соседей по площадке. От всех ее воспоминаний веяло семейным теплом.

— Сереженька, тебе уже двадцать семь лет, а ты еще не женат. Как хочется правнуков понянчить. Неужели так и нет никого по сердцу? — говорила она.

— Нет, бабушка, нет. Есть, правда, тут одна в Омске, да ты ее знаешь, учились вместе, так вот, я ее в аэропорту встретил, стюардессой работает рейсом «Омск-Москва».

— Ленка, что ли?

— Да, бабуль, Лена!

— Так она замужем.

— Развелась.

— Как, развелась? У нее такая свадьба лет пять тому назад была! Мужик у неё богатый был, говорят, по загранкам мотался. Моряк он, кажись, был-то.

— Да, бабуль, вроде того.

— Так у неё и дите вроде есть?

— Есть. Сынишка, четыре годика. Серегой кличут, как меня.

— И на что тебе с ней дружбу водить? Своих надо рожать и своих воспитывать, — укоризненно покачав головой, говорила баба Полина.

Сергей втянул носом знакомый с давних пор запах этого ресторанчика и шагнул в зал, где за столиком его уже ждала Лена. «Странно, получается, — подумал Сергей. — Все его подружки в той или иной степени связаны с ресторанами». Он помнил имена и помнил, где и в каких ресторанах они бывали.

Сделав заказ, Грок так и не обратил внимания, что за дальним столиком в полумраке сидел мужчина, слушал музыку и курил. Это был Владимир Цветков.

Владимир и Марина.

Всю ночь, созданная оперативная группа прорабатывала план. После подписи плана у начальства генерал Цветков выехал домой на квартиру. В пятнадцать часов он должен вылететь на Моздок. Войдя в прихожую, сняв пальто, присел на пуфик и вдруг почувствовал себя разбитым и одиноким. Нет Марины, нет Татьяны. Даже воздух какой-то нежилой. Раньше то жареной картошкой пахнет, то цыпленком-табака, то хорошими французскими духами, а главное — это те встречи, когда у Марины бывало хорошее настроение, и от этого было много света и домашнего тепла. Если бы кто-то посмотрел на их семью в те дни, то мог сказать:

— Да, это образцовая и замечательная семья любящих друг друга людей. Владимиру вдруг стало жалко Марину. Он прошел на кухню, открыл холодильник, в котором продуктов было мало, но была нетронутая бутылка столичной. Сел за стол, налил рюмку водки и, выпив ее, вдруг вспомнил, что закуски-то и не приготовил.

Это Марина, когда уходила в запои, могла пить коньяк и не закусывать ничем. Много она выпила у него крови и нервов, кроме алкоголя. Но Владимир, не смотря ни на что, любил только ее. И, наверно, если б не было измен со стороны Марины, то он ни когда не позволил бы предавать любимую женщину с другими женщинами. Когда Марина начала пить, Владимир готов был убить ее за те высказывания, которые она «несла» в его адрес. Но он считал, что это пройдет, и он должен сохранить семью, ведь дочь Татьяна любила одинаково и отца, и мать. Простить измену тяжело, но простить хамство — для боевого офицера это страшное мучение. А Марина надрывно кричала:

— Ты загубил мою жизнь, я сделала тебе карьеру. Хрен бы ты сейчас был генералом. А твой Афган — одна бравада. Хватит корчить из себя героя. Где твой Герой Советского Союза? Встречаетесь, обнимаетесь, как бабы ряженые.

— Прекрати, сейчас же! — пробовал остановить ее Владимир.

— Я два года ждала тебя из этого долбаного Афганистана, а он ничего больше не придумал, как потащил семью в Монголию, в пустыню Гоби. Ну что, дослужился? Вот так тебя там командование отблагодарило за все. Нормальные люди после Афгана в Москву пробирались, там мхом обрастали, а не песок в пустыне глотали. Я же по твоей милости все здоровье там оставила.

Марина плакала, стучала кулаком по столу. Уходила из комнаты, позже влетала, как пантера, и с новой силой начинала выговаривать и ругаться. Она напивалась так, что не помнила на следующий день ничего, что было вечером.