Владимир Кочергин - Судьбы, как есть

— Брось ты волну гнать, командир. Давай начнем рыдать по полкану! — огрызался Укол.

— Рыдать-не рыдать, а видно, уже на наш розыск солидных людей бросают, а тогда откуда бы Давид имел информацию, ее ему от участкового или транспортной милиции не принесут, а принесут минимум из главка мусоров.

Через пятнадцать минут на черной «шестерке» Шульца Шульц и Светофор выехали в кафе «Дуся».

Кафе располагалось рядом с трассой «Москва-Нижний Новгород», днем там, как правило, останавливались водители, а вот по вечерам по-разному, для кого-то кафе закрыто, а кто-то в это время отстегивался по полной, до утра. Дуся, так звали хозяйку этого заведения, постаралась поставить хорошую звукоизоляцию помещения, и клиенты с удовольствием останавливались повторно, чувствуя себя комфортно в приятной тишине. У Дуси была и своя «крыша» — это Давид. Он часто любил назначать встречи у нее в кафе.

— Дуся, Дусенька, Дусеньчик, здравствуй! Как бьется и где бьется твое ласковое сердце, — почти пропел все это Давид и поцеловал Дусю в щечку, зайдя в кафе.

— Здравствуй, дорогой! Мое сердце под лифчиком, а лифчик на теле, а тело не твое, — ответила хозяйка заведения. — Ха! Ха!..

В зале было пусто, только за стойкой бара стояла симпатичная официантка — Света. Света, длинноногая девица, выскочила из-за стойки бара и подлетела к Давиду.

— Здравствуйте, Давид Львович! Что желаете?

— Спасибо. Тебе все скажут. Иди, работай.

Давид этим дал понять, что не настолько расположен к Светлане своим вниманием.

А Дуся тоже не удержалась и так зыркнула на Светлану, что та мигом оказалась за стойкой бара.

Дуся выглядела на тридцать — тридцать два года, хотя ей перевалило за сорок. Жгучая брюнетка с большими черными глазами больше походила на цыганку. Характер у нее тоже был под стать цыганскому, палец в рот не клади, а то всю руку откусит. Раньше это кафе называлось «Привал», но когда крыша, то есть Давид, взял шефство над этим кафе и ее обслугой, вместе с директором — Дусей, то он приказал назвать кафе «Дуся». Сразу поменяли вывеску. Что характерно, после смены названия выручка увеличилась почти вдвое.

— Что-то случилось? — спросила Дуся.

— Да так, мелочи, надо кое-что перетереть. Мы ненадолго.

Давид не имел привычки открывать свои мысли и задумки даже тем, кому доверял. В это число входили и те, кто с ним спал, он даже пьяный в мат мог держать язык за зубами.

— Дусенька, встреть, пожалуйста, моих ребят, Гансика и Светофора, да сразу проведи их ко мне без всяких прелюдий и угощений, пока я тут ни единой души в кафе не должно быть.

— Я поняла, — услужливо, с небольшим поклоном головы ответила Дуся.

Дуся после последней их встречи понимала, что надо делать вид, будто она не знает, как Давид переключился несколько раз за последнюю неделю на Светку. Она и Светке ничего не сказала и будто бы ей ничего не говорила соседка по площадке со Светланой, поставщица всего алкогольного в кафе. Кстати, Маргарита — поставщица — еще ни разу не подсунула паленого алкоголя. Но Свету, свою соседку, зная, что Давид спит с Дусей, Маргарита заложила с удовольствием. Против Давида идти равносильно мочиться против ветра. Давид всегда хорошо платил, и с его легкой руки организовывались ночные посиделки с картами и выпивкой, с богатыми и щедрыми клиентами. Один, три дня назад, так запал на Дусю, что за одну ночь отвалил ей две тонны баксов, да еще и удовольствия ей доставил выше крыши. Поэтому показывать элементы ревности не имеет никакого смысла.

Минут через десять Дуся встретила Шульца и грустного Светофора, проводив их до двери своей директорской комнаты.

— Разреши, шеф? — спросил Шульц.

— Садитесь, — и Давид указал на стулья, стоящие у стенки, напротив стола, за которым сам восседал.

Потом он резко встал из-за стола и, подскочив к Светофору, резким движением правой ноги ударил его по голове. Делать он это умел не только правильно и сильно, но и красиво, с оттяжечкой, не зря пять лет занимался каратэ, да, видимо, и на людях испытал силу своих ударов не один раз. Светофор от неожиданности не успел никак отреагировать и защититься от удара, не поняв ничего. Мгновенно ушел в отключку и «мешком» упал со стула влево.

Шульц быстро встал и попятился к двери.

— Стоять и не дергаться, — закричал Давид, — вы что себе, ублюдки, позволяете? За что порешили ветерана? А я теперь должен убрать всех вас с дела и закопать в глухом лесу?

— Этот мужик сам нарывался на нас, — оправдывался Шульц.

— Ты что плетешь? Я получил информацию, что вы пристали к какой-то девчонке, и где? В электричке, где «быдла» полно! Вам что, блядей не хватает? Уму непостижимо. Я Князю только и твердил на его сомнения о вас. Люди Шульца — это профи! Какой хрен вы профи! Не смогли без ножа с ветераном справиться. Вы, засранцы, поставили наше общее дело под удар. И что ты стоишь, подыми этого мокрушника, пусть тоже послушает.

— Понял! Понял, сейчас подыму, — и Шульц стал тормошить Светофора. Потом он прислонил два пальца к его шейной артерии. Пульс отсутствовал.

— Он не дышит, — сказал испуганно Шульц.

Давид наклонился над Светофором и, тоже проверив пульс, медленно вернулся в кресло и закурил. После недолгой паузы произнес:

— Тебе, Ганс, повезло, не придется грех брать самому на душу свою. Все равно он нежилец. А теперь он уже труп. Я твою работу сделал! Должок теперь за тобой.

Шульц ожидал любой другой расправы, но только не такой. У него от неожиданного поворота событий в горле встал комок, и он как-то стал подкрякивать, чтобы его проглотить, но тот от нервного потрясения не проходил. Вдруг на душе у него появились злость и обида, Светофор, в принципе, никого не предал. Прошлые разы, на деле, он таких быков завалил у «Мицубиси». Сам же Давид похвалил его при докладе о проделанной работе и премию пообещал в долларовом эквиваленте.

Давид прервал его мысли,

— Ты сейчас, братан, возвращайся к Тугому в квартиру, и сутки сидите тихо. Книжки читайте. Пусть Тугой сам ходит в магазин, если что-то надо купить. Его там за своего держат. И никаких пьянок, и никаких телок. Никаких самостоятельных решений, пока я не позвоню. Понял?

— Понял. А как со Светофором, по-человечески бы схоронить?

— Схороню сам без вас.

— А что мне сказать братанам?

— Скажи, что я взял Светофора для дела, чтобы исправлялся за проступок и не вякай о том, что тут произошло. Я честно тебе скажу, убивать его не хотел. Иди, Шульц. Иди.

Шульц через пятнадцать минут прибыл к Тугому на хату. По дороге заскочил в магазин и купил две бутылки водки и закуски. Он, несмотря на то, что занимался сам страшными делами, убивал людей, сейчас был потрясен неожиданной потерей своего дружка. Своим членам распавшегося «Квартета» сказал, как приказал Давид. Выпив стакан водки залпом, немного закусив и сославшись на головную боль, проинструктировав по отсидке в квартире Тугого и Сафара, молча, вырубил у них магнитофон и ушел спать в другую комнату.