Владимир Кочергин - Судьбы, как есть

— Ребята, вот вам ключи от машины и браслета, примите наблюдателя, укол ему на часа два, не больше, пусть поспит, а машину его отгоните к соседнему дому ко второму подъезду.

Отдав указания, Марков быстро вернулся в квартиру к генералу, где в это время Григорий продолжал задавать вопросы бандиту и записывать весь разговор на диктофон.

После исчерпывающей информации Громила доложил своему «бригадиру», то есть Давиду, что «Клиент приказал готовить договор». Это означало, по договоренности, что генерал мертв. Давид разрешил Громиле и Корейцу отдыхать сутки, а завтра, отдохнув, быть на связи и в двадцать часов созвониться, не пропадать и не употреблять лишнего. Закончив доклад, под контролем Ворсенко и Маркова пленник отдал телефон Григорию. Когда шел доклад, воду пришлось закрыть, иначе бы те, кто был на прослушке, ничего не услышали и не узнали, что генерал убит. Владимир Иванович, оставаясь, все это время с Корейцем, так и не смог ничего у него узнать нового. Кореец корчился от боли в ноге и, видимо, никак не мог смириться с тем, что тот, которого он должен был убить без особых проблем, был жив и здоров, да еще так уверенно смотрел ему в глаза.

— Все равно они меня замочат, — думал про себя Кореец, но чем дольше он находился рядом с этим человеком, тем больше понимал, что этого скорей всего они делать не хотят. Генерал же не отщепенец какой, а генерал.

Ворсенко, прокрутив пленку на начало признания Громилы, зашел на кухню и, подойдя к Корейцу, спросил:

— Ну что, ты еще не решил, как тебя будут лечить? Или мы тебя замочим, без всяких сожалений, ведь ты, урод, в сравнении с генералом просто ноль. Кончим тебя одного. Так как твой напарник оказался, поумней и заслужил себе жизнь — чистосердечным признанием, то ты умрешь из-за своих гребаных шефов, как последняя скотина, — Григорий включил динамик диктофона.

Кореец, услышав голос своего дружка, застонал вновь от боли в простреленной голени, но больше всего, видимо, от досады.

— И что теперь вам надо от меня, если Громила вам все уже рассказал? — сказал Кореец.

— Надо все, что ты знаешь о Князе, — спросил Марков.

— Я о нем слышал, но ничего не знаю, но думаю, что за нашу неудачу он не пощадит ни нас, ни вас тем более. У него, говорят, о. лень, длинные руки!

— Но это ты зря..! Мы его уже вычислили и скоро достанем. Скажи, боец, как твоя фамилия? — спросил Ворсенко.

— Так и зовут, как видят — Кореец.

— Ладно, а какую бы вы имели задачу после выполнения расстрела в квартире генерала? — настаивал с вопросами Григорий.

— Уехали бы после доклада Давиду по домам.

— А что ты все-таки можешь сказать нам про Петелина и Укола? Где они сейчас?

Кореец снова застонал, глядя на Ворсенко, он явно начал расслабляться и искать какой-то выход.

— Честно? Я не знаю точно, где они сейчас могут быть, но если вы задаете такой вопрос, значит, Громила вам на него не отвечал, а он что-то перетирал с водилой, что вас пас или еще пасет, и если Громила еще жив, то он вам скажет, где они. Поверьте мне, я не вникал в их разговор, но то, что Тугой и Укол там фигурировали, это точно.

— Да, чуть поторопились. Наблюдателя я уже вырубил, и ему часика на два сделали укольчик, и он отдыхает, — сказал с досадой в голосе Эдуард.

Кореец, застонав, попытался приподняться на правой ноге и сказал:

— Мужики! Прошу вас, сделайте мне обезболивающий укол, заплачу любые бабки. Полечите ногу, кровь хлыщет, и в глазах все плывет. Будет мне полегче — все скажу, что знаю. Обещаю!

Капитан Марков, молча, достал полевой шприц с пирамидоном и уколол Корейца, в левую ногу.

Кореец, как только почувствовал себя лучше сразу начал отвечать на все вопросы снова все записывающему на диктофон старлею Ворсенко. В основном Кореец мало чего сказал нового, но было теперь понятно, что бригадир — это Давид, что Громила знает, где Петелин и Укол, что все это держит всесильный Князь, что расслабляться нельзя, времени в обрез, жалеть за ошибки невозможно, и натиск, генеральский натиск сможет привести их к победе и, конечно, Господь Бог, все в его руках.

У Громилы удалось узнать только то, что водитель, который с ним говорил про Петелина и Укола, должен куда-то ехать, и злился на бригадира. Марков сбегал вниз к «Рафику», но ребята растормошить наблюдателя не смогли, он крепко спал, и вводить ему дозу адреналина опасно, никто не знает его сердце и чем это может закончиться. Надо ждать минимум полтора часа.

Непросто было вывести из квартиры подстреленного Корейца, Громилу и усадить их в «Рафик», однако удача сопутствовала и дальше тем, кто добивался хоть какой-то справедливости и желания поймать или уничтожить распоясавшихся бандитов и убийц. Загруженный «Рафик» отъехал к другому подъезду у соседнего дома.

Ворсенко после прогрева машины «Мерседес-200», которую взял Марков у майора — Игоря Бутова, подогнал к «Рафику», и они, быстро вытащив спящего наблюдателя, уложили его на заднее сидение «Мерседеса».

Владимир Иванович Цветков, вернувшись в квартиру, поснимал все жучки, вынув предварительно поочередно из каждого из них мини-батарейки, настроил всю свою домашнюю аппаратуру на непрошеных гостей, и теперь можно было спокойно связаться по сотовому с Марковым, который теперь с нетерпением ждал, когда проснется кавказец, с которым он сильно перестраховался. Все хочется сделать самому до конца, не оставляя под присмотр другим, как это получилось с Гариным и Шульцем. Эдуард уже созвонился с Сергеем и срочно вызвал его к генералу. Наблюдая за подъездом, Марков и Ворсенко постоянно смотрели на часы.

Сложно определить, с какой же скоростью ехал на некоторых участках Сергей, но прибыл он быстро, так как его дом находился всего километрах в пяти, и, убедившись, что его не ведут, забрал генерала к себе домой. Следом за ними к своему заранее приготовленному месту укатил и «Рафик».

Прошел час, и Марков снова поднес ватку, смоченную нашатырным спиртом, к носу кавказца. Наблюдатель, человек явно с Кавказа, стал мотать головой и приходить в сознание. А после следующего подноса ватки он начал сильно мотать головой и ругаться на своем родном языке вперемежку с некоторыми матерными русскими словами.

— Ты кто по национальности? — спросил у него Марков.

— А ты кто такой, чтобы мне такие вопросы задавать? Если хочешь говорить, то помоги подняться, — зло произнес, с явным акцентом, кавказец.

Марков помог кавказцу сесть и сразу начал отвечать на его встречный вопрос.

— Я такой же убийца, как и ты, но только дорожки у нас разные, и если ты не будешь вести себя достойно и правильно в этой ситуации, то я в тебя стрелять не буду, чтобы машину кровью не уделать. Я просто зажму твою голову, сломаю тебе шею и по дороге выброшу тебя в мусорный ящик. Ты понял меня?