Кирилл Кудряшов - Из последних сил

Планируя смерть Гранита, Горбунов думал, что власть упадет к нему в руки сама. Он не был вторым человеком в организации, он был одним из нескольких вторых, но был самым осведомленным и имеющим доступ к деньгам. Но как только то, что осталось от Гранита закопали под гранитным, естественно, памятником на главной аллее Заельцовского кладбища, и началась дележка власти — внезапно оказалось, что одной осведомленности о делах организации мало. Критично мало.

Куда более важным оказалось: сколько человек готовы пойти за тобой. И на что ты готов пойти ради власти… Причем решать и действовать нужно было мгновенно, а с решимостью у Горбунова всегда были проблемы. Он умел считать, умел анализировать, но хорошо умел все это делать с числами, а не с людьми.

Поэтому если бы не Шрам, почувствовавший, что в стратегически важном для него Новосибирске зреет раскол, Горбунова, скорее всего, потеснили бы. А может и убили…

Не питал он и особых иллюзий на тему того, почему Шрам поддержал именно его. Не из-за его осведомленности в делах организации и не из-за влияния на ее людей. Нет. При Граните Новосибирск не входил в империю Шрама. Гранит работал СО Шрамом, а не НА Шрама. И когда Гранита не стало, Шрам выбрал того, кем легче будет управлять, на кого будет легче давить. Того, кто съеживается под его тяжелым взглядом.

Поэтому, несмотря на формально высокое положение в организации, несмотря на большие деньги и влияние, Горбунов прекрасно понимал, на чем все это держится. Не на нем. Не на его силе и влиянии. На Шраме! Власть Горбунова признали потому, что за его спиной маячила высокая фигура с рваным шрамом во всю правую щеку.

Горбунов считал, что это от того, что Шрам скор в принятии решений, умеет просчитывать людей и готов рисковать ради победы.

Он не знал, что шестым жизненным правилом Шрама было: «Выжимай из машины 300 только если точно знаешь что на этой дороге нет ухабов.» Было у него и седьмое правило, гласившее: «Если ты выжал из машины 300 км/час, то не говори тому, кто сидит рядом с тобой, что ездил по этой дороге уже 300 раз. Это породит нужные слухи».

В общем, не зная всего этого и небезосновательно считая своим главным минусом граничащую с трусостью нерешительность, Горбунов впервые в жизни решил действовать быстро, смело и на интуиции.

Исходные постулаты: в его город среди ночи прилетает сам Шрам. Прилетает с каким-то ерундовым делом, не стоящим внимания такого большого человека. Ищет киллера, которого два года назад он, Горбунов, и порекомендовал Шраму. Киллера, который пропал, не берет трубку, которого, по словам Шрама, не нужно опасаться, и который Шраму зачем-то очень нужен.

Зачем Шраму, у которого есть своя служба безопасности, являющаяся, по сути, командой отличных убийц, какой-то определенный киллер?

Какое-то задание, с которым не может справиться никто, кроме Димы Власова, оказавшегося на самом деле Виктором Балабиным? Вряд ли… У Шрама, в конце концов, всегда под рукой есть Стас Крайнов — личность разве что чуть менее обросшая легендами, чем сам Шрам. Сам Т-800 не рискнул бы потребовать у Крайнова одежду, очки и мотоцикл.

Горбунов вообще не понимал, зачем Шраму Власов-Балабин, если у него есть свой ручной Крайнов…

Вывод: киллер нужен не ради какого-то заказа. Киллер нужен сам по себе. Почему? Потому что знает что-то, чего знать ему не положено! Чем еще объяснить то, что в Новосибирск примчался сам Шрам? Не послал Крайнова и его ребят, а прилетел сам, вместе со своей командой цепных псов. Власов-Балабин что-то знает, о чем Шрам хочет с ним потолковать. А раз такой большой человек заинтересовался рядовым, пусть и талантливым убийцей, значит ценность информации, которой он владеет, сложно даже представить.

А потому, получив от Шрама ориентировку с настоящим именем Власова и номером его машины, Горбунов тут же разослал эти данные всем, кто мог помочь ему в поисках. И когда ему позвонили и сообщили, что искомый «Range Rover» видели на заправке неподалеку от Бердска, после чего джип отчалил в сторону Искитима, он не стал передавать эту информацию Шраму.

Впервые в своей жизни Горбунов решил рискнуть. Миром правит тот, кто владеет информацией, и он хотел знать, что же такого носит в своей голове киллер, убравший в свое время Гранита. А уже узнав это, он решит, как этим распорядиться… Сдать ли Балабина Шраму и надеяться на благодарность, или же использовать полученные знания как-то иначе. Все будет зависеть от того, что именно он узнает…

В крайнем случае, Балабина можно просто тихонечко пристукнуть. Шрам никогда и не узнает, что он успел побывать у Горбунова и все ему рассказать…

Прикинув, кто у него есть поблизости от Искитима, Николай набрал номер одного паренька, несколько раз оказывавшего ему услуги по уговариванию несговорчивых жителей на юге области. Три семьи никак не желали покидать свои частные дома, на месте которых планировалось построить торговый центр. Недвижимость не входила в сферу интересов Горбунова — его просто попросили помочь, он и помог.

— Задачу понял, Николай Михайлович, — рапортовала трубка, — клиента доставить к вам. Бить можно?

— Если потребуется. И не по голове. Он мне в здравом уме нужен.

— Понял. Сделаем в лучшем виде.

— Только, Женя, будь осторожен, — дал Горбунов последнее напутствие, — парень серьезный, к нему спиной поворачиваться не стоит. И недооценивать его не стоит.

— Троих борцух возьму! И биты! От нас сам Чак Норрис не отобьется!

— Надеюсь, надеюсь… Буду ждать звонка!

Николай Горбунов впервые в жизни рисковал по-крупному. Готовился пойти наперекор приказу одного из самых опасных людей на планете и лелеял надежду, что обладая информацией, ради которой заварилась вся кутерьма с Власовым-Балабиным, сумеет заставить этого человека поделиться властью.

Николай Горбунов совершал самую большую ошибку в своей жизни.

— Садись в машину, с тобой один человек поговорить хочет. Большой человек.

— Можете передать Шраму, что мне нечего добавить к уже сказанному. Я никуда не поеду.

— Слышь, кент, я тебе только раз по-хорошему говорю, дальше по-плохому будет. В машину к нам сел, быстро!

Парни вели себя громко и вызывающе. Брали нахрапом, привыкнув к тому, что при столь мощном напоре, подкрепленном покачиванием трех бит и одного топора, люди обычно делают именно то, что им говорят. Виола не сомневалась, что свое оружие они применят не задумываясь, но съежилась внутри машины она не из страха за него или за себя. Она боялась за них…

Она видела, как сжались в тонкую линию губы ее спутника, как сузились зрачки и как сдвинулись к переносице брови. Она уже знала этот взгляд и чувствовала, что за ним может последовать что-то страшное.