Владимир Савенков - Живой товар: Москва — Лос-Анжелес

— Нет с собой купальника, Андрей.

— А под душем освежиться?

— Под каким? — спросила Саша.

— Есть тут, один на весь Лас-Вегас, — сказал Растопчин. — У меня в номере. Сто метров отсюда.

На светофоре зажегся зеленый. Андрей шагнул с бордюра на мостовую и подал руку циркачке.

— Не стоит ли мне вернуться к ребятам, пока не поздно? — спросила она.

— Поздно, — заверил Андрей. — Да и не отпущу.

— А ты кто?

Он пожал плечами:

— Архитектор.

— И строишь в Америке? Что ты строишь в Америке?

— Ничего, — сказал Растопчин. — Читаю лекции. «Русская и советская архитектура». Вообще-то мой семинар с сентября, но три недели назад в ЮСИЭЛЭЙ была одна конференция, вот я и приехал пораньше, — объяснил Растопчин. — А сейчас «окно».

— Ты говорил, что сегодня уезжаешь, — Саша остановилась, разглядывая макет старинного фургона. — В натуральную величину… А на лошадей что, денег не хватило? Я имею в виду — на деревянных. Кстати, ты умеешь запрягать?

— Скульптуры?

— Живых лошадей.

— Нет, — сказал Андрей.

— А я умею, — циркачка взяла Растопчина под руку. — Так куда ты уезжаешь?

— В Сан-Луис-Обиспо.

— В Сан-Лу…

— Маленький городок на юге Калифорнии. Знаменит Университетом и отелями. Потрясающие окрестности, — сообщил Андрей. — Рядом имение Херста, замок, океан.

На козлах фургона сидели два крашеных маслинной краской ковбоя и приветствовали Андрея и Сашу деревянными улыбками.

— Часть наших сейчас в Лос-Анжелесе, — сказала Саша. — Девочки и меня зовут, им там обещана работа. Не цирк, конечно. Что-то вроде варьете.

— Влипнешь в очередное дерьмо, — предположил Андрей. — Не боишься?

— Ты летишь или едешь на машине? — спросила Саша.

— У нас машина, — Андрей толкнул дверь-вертушку и вошел в «Эль-Ранчо». Саша последовала за ним.

— Дорога, случайно, не через Лос-Анжелес?

— Это зависит… — Андрей коснулся пальцем Сашиного подбородка и заглянул ей в глаза. — Он, правда, верный семьянин. Другое дело — я. Короче, попросить Барта?

— Ты и в Союзе был таким хватким? — Саша скинула палец Растопчина со своего подбородка. — Или здесь поднатаскался? Кто такой Барт?

— Мой друг и хозяин машины. Я вас познакомлю.

Барт играл в «Блэк Джек» в окружении японцев. Трудно сказать, почему Барт выбрал именно это казино. Американцы обходили его стороной, считая гиблым местом, и если заведение еще кое-как держалось на плаву, то в основном за счет отеля, где любили останавливаться японцы, корейцы и гонконгцы. Раздражая американских гуляк, они носили с собой от столика к столику толстенные пачки наличных и заученно прятали эмоции в розовые ямочки на холеных щеках. Восточная тема обсасывалась юмористами едва ли не на каждом втором шоу Лас-Вегаса. Пародировалось и передразнивалось все — манеры приглашенных на чаепитие, поза мудреца-созерцателя из Сада Камней, одеяние ниндзя, стойка и габариты борцов Сумо, песни и танцы. Изображались целые сцены, на которых «самураи» резали воздух боевыми кличами и каменными ладонями или путешествовали по американским штатам, между делом покупая голливудские студии и примеряя европейскую обувь.

— Видишь столик с картежниками? — спросил у Саши Растопчин. — Тот парень, который не японец, и есть Барт.

Андрей подошел к стойке бара, заказал два крепких коктейля и помахал Барту рукой.

— Наверное, он богат, твой приятель?

— Отчего ты решила?

— Не знаю, — Саша помешивала лед в бокале, — все эти люди прямо-таки излучают спокойствие. И твой приятель в том числе.

— Он маляр, — сказал Андрей. — Классный маляр, почти художник. По американским меркам не слишком богат, но собственная фирма у него есть.

— Судя по всему, ты здесь не в первый раз. Друзья, знакомые, коллеги. Заработок в зелененьких. Хваткий малый, — оценила Растопчина циркачка. — Подумываешь остаться в штатах насовсем?

Андрей пытался унять невесть откуда взявшуюся дрожь. Он глядел на Сашу и терял над собой контроль. Ее платье просвечивало.

— Насовсем? — неожиданно для себя подмигнул циркачке Андрей и чуть не сплюнул от досады, таким дурацким вышло это подмигивание. — Поживем — увидим, — тронул он Сашины волосы. — Лучше плыть по течению, чем пускать пузыри. По течению, по течению — куда вынесет. Прибьет к Америке — будем вкалывать. К России — водку трескать. К помойке — тоже неплохо, с голоду, по крайней мере, не помрем. А забросит в постель — будем любить и наслаждаться, верно? — у него хватило ума не захихикать.

Теперь он старался ронять словечки через паузу, двигаться с ленцой, но роль хладнокровного совратителя ему не удавалась — ночные пьяные калории требовали выхода. Он говорил пустое, краем сознания подмечая, что с этой циркачкой «проходят самые дешевые номера». По своей воле попавшая в идиотскую зависимость от Растопчина, неумело работающего то под сказочного принца, то под Иванушку-дурачка, Саша сносила и хвастовство его и откровенную пошлятину, и липкое поглаживание по колену, плечу, волосам. Кислой улыбкой она отвечала на упрямый горячий взгляд и терпела перемешанные с запахом мяты винные пары у лица, и готова была себя пожалеть, оправдать — доля ты, русская, долюшка женская — ах, да что еще делать, как ни терпеть бедной, голодной, бездомной Сашеньке в красивой и богатой чужой стране, в каком-то сумрачном и полупустом казино в ожидании бармена с очередным коктейлем, маляра Барта с машиной и немалыми, видимо, деньгами, в ожидании плотного дармового обеда, а Бог даст и несколько безработных часов в самой фешенебельной части Лас-Вегаса, когда Саше не надо будет подыскивать и коверкать английские слова и шарить в сумочке, где заведомо нет не только кредитной карточки, но и железного доллара в надорванной подкладке.

В Москве у Саши остались сын (пристает к свекрови, наверное, — давай позвоним маме в Америку, когда она уже приедет?) и муж, тоже в некотором роде цирковых дел мастер — вечно нахохленный и черный, как смоль, администратор с Воробьевых гор. Семейная жизнь складывалась иным на зависть, супруги много ездили (в основном — порознь) и трагедии из разлук не делали. Муж Саше потихоньку изменял, но, благо, с женщинами весьма далекими от Сашиного круга то есть с тонкими звонкими неженками, чьи имена никогда не появлялись на афишах. Этот смоляной муж на дух не переваривал «мускулистых цирковых кобыл», как называл он женщин с манежа, подруг и соперниц Саши, и это было уже кое-что: когда летишь с трапеции и видишь перед собой ослепительную девку, только что переспавшую с твоим благоверным, возможны, как говорится, варианты.

Картинно экипированные, по залу слонялись три негра из службы безопасности казино. В глубине этажа, в холле, возле витрин с парфюмерией и сувенирами собрались на инструктаж своего руководителя желтолицые туристы, новая группа. Андрей расхваливал прелести ночного Лас-Вегаса и отказывался верить в то, что русским артистам работа здесь «не светит».