Дмитрий Черкасов - Записки Джека-Потрошителя

Да, согласно показаниям знакомых и соседей, Мэри Келли и в самом деле была кротчайшим существом, почти ангелом во плоти. За исключением тех случаев, когда она пила, — тогда они с Джозефом частенько закатывали друг другу скандалы.

— Да, сэр, — торопливо соглашается Барнетт. — Это правда, нам случалось повздорить, но я никогда не поднимал на нее руки, вот она меня однажды царапнула ножом. Нет, сэр, я не заявлял в полицию, мы помирились в тот же вечер. Это только царапина, сэр, она уже давно зажила.

С точки зрения Эбберлайна, Барнетт неплохо держится. Он не отрицает, что отношения между ним и Мэри Келли последнее время оставляли желать лучшего. Фактически они расстались, но Барнетт приносил ей еду, и это подтверждают многие, включая Мэри Кокс и Томаса Боуера. Полиция, тем не менее, обыскивает его квартиру в поисках орудия преступления, а сам Барнетт проводит в участке почти четыре часа, прежде чем его отпускают на свободу.

О том, что Мэри Келли ждала ребенка, Эбберлайну сообщает Мэри Кокс. Как и все прочие, женщина потрясена случившимся. Лицо ее бело как снег, и во время беседы с Эбберлайном последнему не раз казалось, что Кокс вот-вот упадет в обморок. Он просит сержанта принести ей стакан воды.

— Она сказала мне, что беременна, она никому больше не говорила, — объясняет женщина. — Просила меня найти акушерку, чтобы помочь справиться с этим, пока не станет очень заметно. Она не хотела рожать, говорила, что у нее нет денег, чтобы прокормить ребенка… И она не хотела, чтобы Джозеф об этом узнал! У нее не хватало денег, чтобы оплатить аборт, но она собиралась сделать его в ближайшее время.

— Ясно, — инспектор Эбберлайн заносит показания в блокнот. Он не говорит Мэри Кокс, что убийца забрал матку Мэри Келли, — ей не к чему об этом знать.

— Мы посылали телеграммой запрос в Ирландию. Нет никаких сведений о Мэри Джейн Келли из Лимерика. Кроме того, одна из свидетельниц уверяет, что Мэри Келли приехала из Уэльса и говорила с уэльским акцентом. Правда, я не уверен, что эта женщина понимает разницу между ирландским и уэльским акцентами.

— Все это прекрасно, Эбберлайн, но я бы предпочел узнать, где родился Джек-Потрошитель!

На этот вопрос, как и на многие другие, пока что ответа нет. В кабинете главного комиссара полиции, помимо инспектора Эбберлайна и Джеймса Монро, присутствует и Роберт Андерсон.

— А что вы думаете по поводу свидетелей, видевших ее в десять? — спрашивает Андерсон.

— У меня только два предположения, — твердо говорит Эбберлайн. — Либо эти люди ошиблись и приняли за нее другую женщину, либо убийца переоделся в платье Мэри Келли.

— Бросьте, Эбберлайн, вы же не думаете серьезно, что мужчина наденет на себя женское платье?!

— Почему бы и нет, это может быть еще одним способом посмеяться над нами.

— Невероятно, — Джеймсу Монро приходит на память интервью с Конан Дойлом. — Но даже если предположить, что он рискнул сделать это и платье оказалось впору, вряд ли он осмелился бы появиться в нем в пабе!

— Это не будет выглядеть удивительным, если предположить, что убийцей была женщина.

— Боже мой!

— Я совершенно серьезен, сэр. Я не могу настаивать на этой версии, но мне бы очень хотелось поговорить с той акушеркой, которая, по словам Мэри Кокс, должна была сделать Мэри Келли аборт!

— Вы хотите сказать, что это сделала акушерка?!

— Я хочу лишь сказать, что это вполне возможно, сэр. Эти женщины обладают медицинскими навыками и знают анатомию на поверхностном, но вполне достаточном для нашего Потрошителя уровне. У них сильные, уверенные руки, они не боятся крови. А главное, сэр, — никто не удивится, встретив посреди ночи акушерку, даже если на ней окровавленная одежда.

Монро и Андерсон переглядываются. Эбберлайн абсолютно серьезен.

— Иначе говоря, нам следует искать не Джека, а скажем… — Роберт Андерсон делает небольшую паузу, подбирая новое имя убийце. — Джилл! Джилл-Потрошительница, пресса будет в восторге. Нечего сказать, прекрасную новость вы для нас раскопали, Эбберлайн. Газеты опять поднимут нас на смех.

— Нет-нет! — Монро улыбается, но взгляд у него ледяной. — Отныне никаких газет, джентльмены. Я думаю, пора прекратить это безумие, если вы не хотите навеки покрыть себя позором. Я говорю о прессе. Больше никаких комментариев. Проверяйте свою версию, инспектор, делайте все, что считаете нужным, но ни одно слово по поводу акушерки не должно просочиться в прессу! Мы едва избежали антисемитской истерии — здесь сэр Уоррен проявил себя с лучшей стороны. И я не хочу, чтобы теперь толпа начала подозревать всех акушерок подряд! Не думаю, что это единственно возможная версия. Андерсон обращается к Монро:

— Ее груди были отделены от тела. Преступник мог воспользоваться для этого одним из этих индийских кинжалов с изгибом — кажется, они называются кукри?

Джеймс Монро привез из Индии целую коллекцию экзотического оружия, включавшую в себя разнообразные кинжалы. Но подобным оружием было нетрудно обзавестись и в Лондоне. Солдаты империи, возвращаясь из колоний, прихватывали с собой такие вещи в качестве сувениров.

— Кукри! — подтверждает Монро. — Но это мог быть и медицинский инструмент. Давайте еще раз проверим всех безумцев, которые в последнее время были выпущены из лечебниц и могли в прошлом иметь отношение к медицине. Я вполне допускаю, что на протяжении октября наш убийца пребывал под надзором в одном из этих учреждений, откуда его выпустили, сочтя исцелившимся. Подобные ошибки, к сожалению, не редкость.

Распоряжение Монро будет выполнено, но среди пациентов лечебниц для душевнобольных не нашлось ни одного, подходящего на роль убийцы. В то же время Эбберлайн разыскивает Августу Холл, акушерку, которая взялась помочь Мэри Келли решить проблему с младенцем. В участке крикливая Холл ведет себя в своей обычной манере — у нее, мол, есть несколько свидетелей, и те подтверждают, что в ночь убийства она помогала принимать роды на другом конце города. Она не отрицает, что беседовала с Мэри Келли, но напрочь отвергает свое участие в подпольных абортах. Она очень умна, эта Августа Холл, и она знает, что говорить полицейским. Кроме того, грузная Августа вряд ли могла надеть платье стройной Мэри Келли — платье просто разошлось бы по швам! Женщину отпускают, а свидетельства, противоречащие медицинским отчетам, решено игнорировать. Мэри Келли умерла в восемь утра; те же, кто видел ее позже — ошиблись.

— В общем-то, это не столь важно, — Джеймс Монро высказывает свое мнение в неофициальной обстановке. — С учетом того, что, кроме свидетельства Хатчинсона, у нас нет никаких зацепок, не имеет большого значения, когда на самом деле произошла эта смерть. В любом случае, я думаю, что о Потрошителе мы больше не услышим!