Елена Гладышева - Ловушка для ангела

Она перешла на сильно повышенный тон, возмущённо вздрагивая длинными ресницами.

— А, если у бывшей жены «Lexus» украли, то это полный «глухарь».

Теперь она уже мстительно работала на публику, которая отвечала ей благодарным вниманием.

— Ладно, передавай привет своим органам. И внутренним в том числе! — язвительно заключила Катя.

На её лице появилась холодная надменность и злая важность. В этом была вся Катя — Екатерина Великая, желавшая, чтобы всё было только по ней. И её верноподданные об этом никогда не забывали!

Труханов вскочил в спасительно подоспевший поезд. Собравшаяся на перроне толпа пропихнули в его середину вагона. Катя с мужем в этой давке в вагон не влезли. Двери захлопнулись и гул подземного поезда немного заглушил боль в груди.

— Есть вещи, которые совершенно не поддаются объяснению. В частности, если я хочу найти на свою голову приключения, то мои ноги тут же послушно несут меня в нужном направлении, — вздохнул Евгений. — Ведь можно было спокойно доехать на троллейбусе.

Неприятный осадок, оставшийся на душе, ехал с Трухановым ещё несколько остановок. Отрицательные эмоции — это те же человеческие чувства. И с ними ничего нельзя поделать! Но дурное расположение духа надолго выбивает из равновесия.

— А ведь, по сути, Катя во многом права. Ведь преступник обычно тщательно готовит преступление, обмозговывая различные варианты, а оперативнику иногда просто не хватает времени, что бы собрать нужную информацию воедино, да и не Господь же Бог он на самом деле! Хотя в идеале должен быть умнее бога, потому, что в отличие от того, получает на работе зарплату. И как мило Катя постаралась ему об этом напомнить!

Поднимаясь по эскалатору в город, Труханов не чувствовал, что он поднимается вверх. Катя, как всегда добилась своего: Евгений испытывал сильное унижение. И именно потому, что оно исходило от Екатерины.

Говорят, что время лечит. Нет, не лечит! Оно просто захламляет сознание чередой последующих событий. Но боль не дремлет. Она всегда начеку.

С работы Евгений припозднился. Он подбил пару дел, чтобы до праздников успеть передать их по подследственности в Прокуратуру.

На улице было серо и тоскливо. Из — за сильного гололёда домой пришлось опять добираться на метро. На кольцевой Алексей повернул на переход и Евгений остался один на один с многочисленной толпой незнакомых людей и со своими мыслями.

От вновь нахлынувших воспоминаний утрешних событий, он ссутулился, втянул голову в плечи и старался не оборачиваться, что бы вновь не напороться на Катю. Хотя вряд ли она до сих пор катается в метро. Труханов вспомнил, как последний раз их случайной встречи, она хвасталась, что теперь работает в Банке старшей в валютном отделе. Катя всегда до безумия любила шуршать денежными купюрами и у неё это здорово получалось.

— Вот и сбылась её заветная мечта, — улыбнулся своим мыслям Евгений, искренне порадовавшись за Катю. — Теперь шуршит, хоть и чужими. Да и свои имеет. Машину — то у неё угнали не дешёвую!

День казался окончательно испорченным и дома вечером Евгений позволил себе напиться. Хотелось хоть немного снять стресс.

Когда — то начатая бутылка коньяка ещё не успела прокиснуть и через несколько минут Евгений понял, что жизнь его не так уж ужасна.

Потом он мысленно пожурил себя на предмет того, что завтра с утра у него непременно будет болеть голова, но дело было уже сделано. Евгений даже открыл форточку, чтобы холодный воздух его немного отрезвил.

Несколько успокоившись, он разрешил себе давно не виданную роскошь — по раньше завалиться спать и устало влез под одеяло.

Ночь пролетела на удивление быстро. Под утро он замёрз.

Непогода за окном разыгралась не на шутку: задувала холод в оконные щели и стучала снегом с дождём по оконному стеклу и карнизу, мешая спать. Но он снова заснул. Но лучше бы он этого не делал. Ему опять приснился кошмарный сон из его детства: огромный серый паук угрожающе перебирал своими многочисленными мохнатыми лапами на фоне жарко потрескивающего костра. Он долго смотрел на Евгения своими круглыми, чёрными глазами, а потом уполз куда — то в темноту ночи, забрав с собой остатки покоя.

— Хватит глядеть на меня! — всякий раз кричал Евгений во сне.

Ему панически хотелось бежать прочь, но его ноги запинались и путались. И от этого становилось ещё страшней.

Этот сон преследовал его всякий раз, когда что — либо сильно задевало его самолюбие.

Последний раз это было в девяностые годы, когда утром, собираясь на работу, он мимоходом смотрел в теленовостях репортаж, где шахтёры падали в забое в голодный обморок, потому, что давно не видели своей, разворованной руководством, зарплаты.

Тогда корреспондент, стараясь помочь им как мог, с экрана рассказывал, что снять на время голодный обморок можно массируя указательным пальцем руки точку между носом и верхней губой девять раз в одну сторону и девять раз — в другую.

Евгению тогда показалось, что при этом корреспондент смотрел в глаза именно ему, менту, как раз собирающемуся на работу.

Через некоторое время Илья снова пришёл к Люсе. Он твёрдо решил на спрятанную у сестры, случайно свалившуюся ему на голову, кучу денег купить пусть маленькую, но собственную квартиру. В свою комнатку ему совсем расхотелось возвращаться, потому, что жить в их коммуналке стало совершенно невозможно.

Их третий сосед — любитель оторваться не только по пятницам, опять поругался со своей очередной сожительницей и она, как и все предыдущие, выставила его вон со своей жилплощади. И ему пришлось снова вернуться в свою холостяцкую комнату. Хотя его прихода никто не видел, потому что переезжал он туда — сюда с единственным чемоданом и много времени в дверях не занимал, но теперь, чтобы не опаздывать на работу, вместо будильника, которого у него отродясь не было, он включал скромно молчавшее ночью радио. Но зато по утрам оно честно и громко будило всю коммуналку в шесть часов.

И, как известно беда не приходит одна: у бабы Зины объявился внук — вернувшийся с очередной отсидки зэк. О его существовании беспечные соседи уже успели забыть, а напрасно. К вечеру того дня он уже привёл в гости «мадаму», как окрестила её бабка Зина. И уже вторые сутки они праздновали шумную свадьбу на всей территории коммуналки, совершенно не обращая внимания на часы. Дикий хохот, пьяные песни попеременно чередовались с воплями, грубой бранью и громким топотом, заставляя соседей вздрагивать и страдать. И когда закончится этот дикий праздник, даже трудно было предположить.

— Тут не знаешь, как концы с концами до получки свести, а у этих вино льётся рекой, — недоумевал Илья.